1900-й год

 …А небо? Небо столь же синим было
В холодную весну, в тот давний год…
Во храм Архистратига Михаила
Съезжался на заутреню народ.

Телеги, перемазанные глиной,
У площади теснились невпопад.
А девушки из-под платков старинных
На видных казаков бросали взгляд.

Те щеголяли первыми усами -
Коль без усов, какой же ты казак?..
Потом стояли чинно. Голосами
Был знатен хор. Заслушивался всяк.

Старушки у Владимирской молились:
Той дочку бы засватать, той сынка
Женить - на все, известно, Божья милость…
Да чтобы в лето выкормить бычка,

Да чтоб не стряслось неурожая…
И желтою морщинистой рукой
Крестились, робко слезы утирая,
Вздыхали: «Со святыми упокой…»

Но все еще не знали эти степи,
Как жгут кресты, как брата режет брат,
И все казалось - присно и навеки
Под сению Небесного Царя,

И отражались горние пределы
В ладошках луж под корочкою льда.
…А церковь только чудом уцелела
В суровые тридцатые года.

Потом - иными черными ветрами
Пронесся, не щадя, визгливый шквал…
«Кто без греха, пусть первый бросит камень!»
Кто без греха? Но бомбой камень - пал...

И где теперь, с каких дагерротипов
Глядят, не прячась, прежние глаза -
Тех казаков, что шли на казнь с молитвой,
И тех, что в щеп рубили образа?

А нА душу - чернильный долгий прочерк…
«Избави мя, Всеблагий, от кровей…»
…А мне остался маленький кусочек
Для причащенья Родине моей.

30 мар. 06 г., ст. Вешенская.