Вождь

Подруга давней подруги удивила тем, что беседовала с нами лёжа и неотрывно смотрела в зеркало. Она полагала, что любой человек -- это вмешательство. Чтобы отслеживать изменения, она ловила их в зеркале, а поймав, стирала с лица. А что? Люди меняются оказавшись в зависимости от кого-то или чего-то. Например, рядом с NN я меняюсь, и эти изменения мне неприятны. Я рядом с ним уничтожаюсь в забытом смысле этого слова -- делаюсь ничтожным. Он становится явленным, я -- неявленным, второстепенным, отработанным, выцветшим, израсходованным, как уши радиослушателя по окончанию передачи.

А вот в присутствии стихов Т-ого я ощущаю задумчивость. Они не наводят на мысли. От них я не думаю -- я за думами. Эти стихи не зовут на войну, не борются и за мир, за становление моральных норм и сохранение национальных скреп. Их социально-политическая ценность ничтожна. Возможно, обаяние их состоит в том, что эта ценность даже меньше ничтожной -- она отрицательна. Действие этих стихов происходит скорее во сне, чем по эту сторону нашего бытия. Вот лирический герой (ЛГ)обращается к вождю. Вождь? Индеец? Или лидер неформальной группы? Возможно, Вождь — это сам лирический герой, разговаривающий с собой.

Реальность этого стихотворения замыта нереальностью. В нём есть алкогольные колодцы, но в колодцах -- вода. То есть, алкоголь ничего не поменяет, и так же бесполезен, как вода? И уже не пьянит как вода? Или герою нужна вода, а его поят алкоголем? У вождя есть пророки, — какие-то голоса каких-то людей. Кто они? Эти стихи кажутся беглым припоминанием, запиской себе, и они не ставят целью понимание читателем -- главный их читатель сам автор. Это строки из дневника, воспоминание о встрече, возможно, попойке, на которой были юные дамы, но ни одна ЛГ не приглянулась. Вечер утомил длинными песнями Вождя, в которых было многовато до неприличия открытой страсти, что всегда у человека умного оставляет осадок испанского стыда. Уставший от общения, от опьянения, внимания женщин вождя и прочих восторгов дружбы, ЛГ возвращается домой — обреченно и автоматически, "как на убой", "Не понимая в своё ли племя Тою ли скользкой виляешь тропой". Он наконец-то один, и, похоже, сам удивляется всему, что случилось, и ощущает пустоту в сердце, "уголок, который ждет прихода весны" -- что традиционно для русской поэзии символизирует неподдельную любовь.

ЛГ страдает физически -- из алкогольных колодцев было почерпнуто многовато "воды", да и от курения уже раскалывается голова. И вот ЛГ делает вывод, что с вождем они дурно влияют друг на друга. Во всяком случае за себя ЛГ ручается. В присутствии вождя он становится каким ему не хочется оставаться навсегда. ЛГ ощущает влияние вождя как избыточно лидерское. Такое случается чаще, чем хотелось бы, когда "вождь" ситуации более занят собой, чем гостями, увлечен своим монологом, и трещит, и поёт без умолку, не замечая, как подавляет людей рядом с собой. И вот, возвращаясь к своему племени, ЛГ ощущает освобождение от лидера, за которым не очень-то и хотелось идти. Общение с вождем стоит сократить, так как и он в присутствии вождя, и вождь в его присутствии как-то теряют берега, курят без меры, "шалеют", превращаясь друг в друга. А зачем превращаться друг в друга? Вождь пишет длинные песни, много, некрасиво и страстно кричит, безрассудно много пьёт и курит. А оно это ЛГ надо? Однако ЛГ не уверен, что его сплин -- результат общения с вождем, и милосердно списывает все на погоду вне дома, хотя причиной испорченного настроения и самого отношения к себе была именно "погода в доме", откуда он и возвращается домой, "виляя скользкой тропой".

В этих стихах есть ощущение опьянения, они нетрезвы. Но ценность их не в том, что они предупреждают читателя от психологических "сияний и поглощений". Ценность в какой-то призрачной нереальности, в сбитом смысловом прицеле потока сознания. Куда бы не мчал этот поток, он тёплый, спокойный и приятный. Главное не то, что в нём есть, а чего нет — а нет раздражительности, гнева, обиды, безысходной тоски и прочих атрибутов жизни несчастных поэтов. Прочтя эти стихи, я ощутил, что выбрался из невнятного беспокойства и раздражительности — а с утра был слегка не в себе. Я, что называется, "вернулся в родную гавань". Это был молчаливый, но не печальный покой, приятная сосредоточенность, личностная собранность. Я понял, что нашёл рабочее настроение и легкая психическая болезнь, которой меня заразил накануне один неприятный человек, прошла. Я здоров. Были ли стихи Павла лекарством? Скорее всего — нет. Но мне хочется считать, что это они повлияли на меня так, что я стал таким, каким хотел бы остаться.

Илья Хабаров   14.08.2025 14:25   •   Заявить о нарушении