Десять заповедей. Я Господь Бог твой

Пилигримам – и броды хОжены,
Муэдзинам – и глотки лУжены,
Но, увы, что кому положено –
Полной мерой будет отгружено.

Педагогика – штука тонкая,
Наказание к искушению –
Издевательство над ребенками,
По ребенка-то разумению.

Но юдоль, да без искушения -
Не для нашей, увы, компании.
Божье мы – недоразумение,
Мы вольнЫ – НЕ ЖЕЛАТЬ познания.

Для чего нас такими вылепил
Наш Создатель – вопрос не в том,
Мы-то потчуем, в меру наших сил
Чад – и пряником, и кнутом.

Ну, на то мы и тля греховная –
Чад жестокостью разум тщить,
И на то нам – шкала сословная,
Чтобы жизни других учить.

А, вот, есть ли мера жестокости
Всеблагой доброты Творца?
И чего – доброты иль строгости -
Больше в бликах Его Лица?

Двух небитых – дают за битого
Не по дури, а по нужде.
Боль учения пережитого –
Бог с ней, с болью. Но, смысл – где?

Не такой душа жаждет участи,
Не о том разум воет Вечности,
Мы не жаждем щедрот живучести,
Нам бы капельку – человечности.

Беспринципной и незатейливой,
Без кошмара мук богоборческих,
Чтобы жизнь – не поток бы селевый,
А родник устремлений творческих.

Но ликует муштра духовная
На пиру в честь борений суетных,
А душонка, увы, греховная,
Сор страстишек пресует в жмых.

Вседержитель, ну где ж тут логика?
Что дала нам Благая Весть?
Неужели Твоя педагогика
Только в том, что Ты, просто, есть?