Про слонов, пингвинов и людей в частности

 Написано от лица молодого папы,за что благодарю своих друзей!

-Я беременна!
Эта информация адресовывалась мне. Моя правая нога была уже в квартире, левая же зависала ещё пока над лестничной площадкой. На несколько секунд я, как цапля, застыл в такой позе. И пока мозг мой лихорадочно собирал информацию о связи беременности вообще и моей ненаглядной жёнушкой, лицо растягивалось в глупейшей улыбке. Ирка моя почему-то не очень осталась довольна произведённым на меня эффектом и, чуть склонив голову, добавила: «Шесть недель». Потом ещё немного подумав: «Порядочные мужья прыгают от радости и лезут целоваться!» Я поспешил поступить, как порядочный муж и, наконец, оказался в квартире целиком.
 Пока Ирка наливала суп в мою тарелку, я внимательно её рассматривал. Заметив мой изучающий взгляд, она фыркнула: «Захотел так сразу! Я ещё месяца три в своём стиле одеваться могу!» (Стиль Иришкин опирался на всё, что подчёркивало её стройную фигурку.) «А потом?»- тупо спросил я, почему- то испугавшись. «А потом до родов буду пингвином»- засмеялась Ирка. Я представил пингвина и успокоился. Пингвины мне нравятся.
 Суп она есть со мной не стала, сослалась на тошноту. И, забравшись с ногами на табуретку, захрустела сочным яблоком. Теперь мозг мой немного разложил всё по полочкам, и я вспомнил, что беременных всегда тошнит. Читал где- то. Я сочуственно посмотрел на Ирку: «Поэтому- то тебе и было вчера ночью плохо!» И тут всё окончательно встало на свои места. Я же сам отправил сегодня свою ненаглядную к врачу! Вчера , когда я уже сосчитал девяносто восьмого слоника, (привычка детства), потихонечку проваливаясь вместе со всем слоновьем стадом в розово- тёплые джунгли сна, меня немилосердно выдернул оттуда испуганный окрик: «Тазик, быстро!» Слоны моментально разбежались, а я, наученный горьким опытом, рванул в ванную за тазиком. На этот раз успел. А вот в прошлый…
 Пол- года назад мы решили с Иркой отметить третью годовщину нашего знакомства. Вдвоём. Дома. Купили торт, фрукты, шоколад и большую бутылку какого-то итальянского вина.( Я в винах не спец, по мне лучше пивко холодненькое). А Ирка моя разошлась и, заявив: «Гулять так гулять!»- купила ещё шампанское. Я недоверчиво посмотрел на свою благоверную. Но Ирка хитро улыбнулась и заявила: «Напьюсь и выскажу тебе всё за свою загубленную молодость! А может быть, даже побью!» Я, естественно, с ней согласился. Но с тем условием, что бить она меня будет в постели. И нежно.
 Началось всё очень даже неплохо! Пили вино, целовались, кормили друг- друга абрикосами. Потом даже танцевали. (Танцую я, как слоны в моих снах, но тут даже не свернул и не разбил ничего). В общем, вечер прошёл замечательно! Я и не заметил, что жёнушка моя действительно напилась. Когда заметил, понял, что обещанной «драки» мне сегодня не видать. В спальне Иришка зацепилась за коврик возле кровати и нырнула носом в подушку. Прежде, чем уснуть, всё же подняла голову и заявила: «Ненавижу этот дурацкий коврик, выкини его на фиг!» Я тоже улёгся и начал собирать в кучу своих слонов. Видимо я уже уснул, потому что на Иркин вопль: «Тазик!»- среагировать не успел. Когда я примчался с тазиком в спальню, Ирка преспокойно заканчивала портить коврик…
-Извини, мне почему-то плохо. Принеси, пожалуйста, салфетку!
С салфеткой я тоже опоздал - Иринка уже спала.
 Не зная, как обращаться с испоганенными ковриками, помыл пол, а коврик сложил в пакет для мусора и спустил в мусоропровод. Утром, на Иркин вопрос об исчезнувшем коврике, я совершенно честно ответил, что она сама попросила его выбросить. «Хорошо, что мне не помешала кровать или телевизор» - проворчала моя благоверная…
 Перевоплощение Ирки в пингвина совпало с новогодними праздниками. Токсикоз больше её не донимал и Иришка начала округляться. Как-то, в очередной раз разогнав всех моих слонов, любимый голосок изрёк: «Мы хотим клубники со сливками! Очень-очень!» Я продрал глаза и по надутым губам моей ненаглядной понял, что клубники «они» хотят уже минимум полчаса. Взглянув на часы, я постарался осторожно вразумить, что ночью кушать, мягко говоря, вредно, а клубника под снегом вообще, по-моему не водится. На что мне с нескрываемой обидой было заявлено, что: во-первых, вредно как раз беременным в чём-то отказывать, а то крыски мне кой-чего понадкусают. А во-вторых, под снегом клубнику ищут только те, у кого все извилины перешли с внутренней стороны черепа на внешнюю, в виде кудряшек. А у кого извилины остались там , где нужно, идут в супермаркет, который находится в двух шагах от дома и работает до двух ночи (а сейчас всего-то половина первого!) и покупают мороженую клубнику и сливки. А потом их за это целуют.
 Ну, во-первых, мне очень не хотелось, чтобы крыски мне что-нибудь понадкусали. Во-вторых, кудрей у меня вроде как не прибавилось, а скорее наоборот, стало быть, извилины должны сохраниться с внутренней стороны черепа в прежнем количестве. Ну а в третьих, последний аргумент перевесил все остальные. Ирка смотрела на меня виноватыми глазами: «Хочешь с тобой схожу? » Я засмеялся: «Нет уж, хватит нам в семье одного ненормального! Сиди дома и верно жди рыцаря из похода!»- и потрусил в магазин.
 Наверное, у продавщицы на кассе был ещё маленький стаж работы. Потому что я даже переживать стал: встанут ли у неё глаза на место или так и останутся на лбу. Видно за её практику в такое время за таким товаром ещё никто не приходил.
 Дома я насыпал клубнику в блюдечко и, чтобы быстрее разморозилась, поставил его на чашку с горячей водой. Мой пингвин тем временем взбивал сливки с сахаром. Ягоды оказались, мягко говоря, безвкусными. Ирка съела три штучки, вылизала блюдечко со сливками, а остальные ягоды скормила мне. Потом, подарив обещанный поцелуй, преспокойно улеглась спать. Слонов я даже считать не стал. Они сами приснились: клубнично-розовые, со сливочными ушами и глазами, как у той продавщицы в супермаркете.
 Был выходной. С утра завьюжило и намеченную прогулку пришлось отменить. Иришка сидела в кресле и, прикусив кончик языка, вязала пинетки (для несведущих- первая детская обувка). А я в прямом смысле лез на стену. В среду на семейном совете мы постановили переставить мебель в нашей довольно большой спальне так, чтобы разделить её как бы на две комнатки. Что мы и сделали: я двигал, Ирка руководила. Теперь оставалось оклеить обоями будущую «детскую». Обои я выбирал сам: на фоне зелёно - салатовых джунглей бегали ушастые весёлые слоники. Они были голубые и розовые. Ирка только фыркнула, но выбор одобрила. «За всё время общения с тобой, к слонам я привыкла!»- заявила она. Но в каком смысле объяснять отказалась. И вот теперь я стоял на стремянке и присобачивал очередной кусок обоев. Иркин вопль застал меня врасплох.
-Славка! Скорей! Он зашевелился!
Времени на то, чтобы понять о ком речь, у меня не было. Я спрыгнул вниз. В результате одна нога у меня прочно застряла в ведёрке с клеем (вытаскивать её оттуда тоже было некогда) и я ввалился в комнату с этим украшением. Ирка поманила меня пальцем, держа вторую руку на животе. Я, стараясь не громыхать, вытряхнулся всё-таки из ведра и, оставляя после себя не очень-то приличные следы, осторожно подошёл и приложил ухо туда, где только что была Иркина рука. Честно говоря, я делал это уже не в первый раз. Но раньше, кроме активного бульканья, я ничего различить не мог. На этот раз под ухом не только булькало. Мне тихонечко по нему «съездили»! Толчки были ещё не сильные и непродолжительные. Но были!!! Я одурел от восторга! Теперь я готов был влезть на стену и без стремянки…
 «Всё - таки у тебя с твоими слонами родственная связь!»- ворчала Иришка. Мы ехали в консультацию. Обычно транспортом мы в этом случае не пользовались - не далеко, всего одна остановка. Но погода сегодня была мерзкая, и мы поехали на автобусе. Садиться мой пингвин не стал - выходить скоро, а я очень теперь жалел, что у человека только две руки. Иркин живот я оберегал от любых неприятностей. Но тот, кто в нём сидел, явно спокойствия не желал! Он толкался и «дрался» прямо через шубу. Ирка вздыхала: «Там точно растёт какой-то слонёнок!» Я только виновато улыбался…
 «Ты пойдёшь рожать со мной!»- это было сказано утвердительно и обсуждению не подлежало. В результате, в пятницу, я подписал себе приговор в кабинете у Иришкиного врача. Я уже привык к нашим совместным походам в женскую консультацию, зная назубок, сколько она прибавила в весе и на сколько увеличилась в объёме. Недавно прошли курс молодых родителей: учились пеленать, купать ребёнка. Пупс, которого нам дали для практики, упорно не желал правильно пеленаться. Потом мы слушали лекцию, как вести себя, когда начнутся роды. Ирку учили правильно дышать, показали, где находятся обезболивающие точки, а меня, что делать, если роды начнутся неожиданно. Я, естественно, попросил Ирку такого сюрприза мне не делать. На что врач мне с улыбкой заметила, что в любом случае будет «элемент ожидаемой неожиданности».
 Дома, на полочке, примостилась Иришкина спортивная сумка со всем необходимым для срочной «командировки». По мере приближения к намеченной дате, звонки наших родителей участились. Я бегал на обед домой, звонил Ирке по пять раз на дню. Наконец моё начальство, поняв, наверное, что толку от меня сейчас мало, отправило меня за пять дней до срока в отпуск.
 В четверг мы с утра занялись уборкой. Вернее эанялся непосредственно я, а Ирка ходила следом и исправляла всё недоделанное. Последнюю неделю ей доверялась только руководящая работа. Сначала она посопротивлялась, но после того, как чуть не потеряла сознание, вешая в ванной бельё, спорить перестала. И сейчас Иришка шествовала за мной следом, грызла яблоки и тыкала пальчиком в очередную недоделку. Уборка закончилась вместе с яблоками.
 Я собирался в магазин и спросил, что купить. И очень удивился, что в этот раз в нагрузку к хлебу и молоку, Ирка не попросила яблок. (Яблоки она могла грызть в любое время суток). «Ты знаешь, я их, наверное сегодня переела. Даже живот болит. Купи нам лучше глазированный сырок!»
 Когда я прискакал домой с хлебом под мышкой, пакетом молока в одной и сырком в другой руке, то нашёл Ирку сидящей на краю ванны. По её огромным глазам я понял, что сидит она тут не просто так. А когда увидел, что кроме футболки, на ней ничего нет, а между ног зажато банное полотенце, я испугался окончательно. «Славик, звони в «скорую», по- моему это воды отходят!»- сказала Ирка. И тут только я увидел, что полотенце насквозь мокрое! Вот вам и «элемент ожидаемой неожиданности»! До телефона я долетел в два прыжка. На том конце провода привыкли уже, наверное, к сумасшедшим, потому что меня поняли, причём почти с первого раза и, повторив адрес и, посоветовав соблюдать спокойствие, сказали «ждите» и повесили трубку. Я пулей влетел обратно в ванную. Увидев, что Ирка одевается, я спросил с последней каплей надежды: «Ир, а может ещё пройдёт?» По её взгляду я понял, что она о моём интеллекте была лучшего мнения…
 Потом все закрутилось, как на киноплёнке. И ощущение было такое, что всё это происходит не со мной. В «скорой» Ирка крепко держала меня за руку. Позднее, я долго не мог сообразить, почему на тыльной стороне ладони проступили синяки. В больнице нас ненадолго разлучили. Что делали с моей благоверной в то время, пока меня одевали в зелёный костюм, пока я мыл руки каким-то дезинфицирующим средством и, как мне казалось, внимательно слушал последние наставления санитарки, я не знаю. Более- менее я очухался, когда рука моя снова попала в тиски Иришкиных пальчиков. Схватки начались ещё в машине. В палате Ирке померили давление, посчитали схватки, послушали сердцебиение маленького. Да, я забыл рассказать про первую фотографию нашего малыша! Два месяца назад нам, вернее не нам, а Иринке назначили УЗИ (ультразвук). Намазали ей живот каким-то гелем, потом поводили по нему какой-то штукой и на экране возникло что-то непонятное. Потом, уже на фотографии врач по линиям и теням показал нам что, вернее КТО есть ГДЕ. Только вот КТО есть, КТО определить так и не удалось. Но это ведь не так уж и важно! Зато фотография уже висит в рамочке на стене детской. И теперь уже я с гордостью объясняю гостям: где головка, где попка, где ручки и ножки.
 После всех замеров врач побеседовала с нами, сказала, что «заглянет чуть попозже» и вышла. Схватки стали чаще и, судя по сжатию моей руки, сильнее. Я предложил Иришке покричать, если очень больно, но она сказала, что пока терпимо. Покричать, по правде говоря, не отказался бы я. Я знал, что помочь ничем не могу, а очень бы хотелось взять хотя бы часть боли на себя. Поэтому я мужественно отдал свою руку Иришке на растерзание, может так ей станет хоть чуточку полегче. В общем каждую схватку я ощущал на себе: дышали мы вместе, глядя на Иринку, боль я чувствовал почти физическую и, честно говоря, как отреагирует мой организм в дальнейшем, я даже думать боялся.
 Снова пришла врач, и меня на пять минут выставили «погулять». Затем улыбающаяся доктор вышла, позвала санитарку с каталкой и, обращаясь ко мне, заявила: «Ну что, готов к званию «отец?» Сейчас рожать пойдём!» Я уже был готов ко всему, дали б волю, родил бы, наверное, сам!
 В родзал продвигались почётным эскортом. Впереди врач, затем Иришка на каталке, санитарка, везущая эту самую каталку, а сбоку я. В родзале старенькая санитарка тронула меня за рукав и улыбнулась: “Ты, сынок, не волнуйся, жена твоя не первая рожает, а нашатырь я тебе на всякий случай вот тут , на столик поставлю». Я нервно сглотнул…
 Сколько длились роды, я даже не знаю. Чувство времени притупилось совершенно. Иринка всё-таки кричала, я нёс ей на ухо какую-то чушь, вытирал вспотевший лоб (и ей и себе), и вдруг, почти сразу после слов акушерки: «Ну, давай, девочка, ещё немножечко осталось!»- я понял, что свершилось! Акушерка подняла на руки шевелящийся розовый комочек, и тот звонко закричал! «С сыном вас!» - поздравила врач. Я чуть ли не джигу плясал! Благодарил акушерку, санитарку, целовал счастливую Иришку! Пока моё орущее сокровище мыли, обмеряли и взвешивали, а Иринку обрабатывали, я ждал их около палаты. Наконец процессия появилась. Я распахнул двери, мы с санитаркой помогли Иришке лечь на кровать, и тут внесли виновника всей этой суматохи. Он больше не кричал, насасывал язык, причмокивал и сопел. К крошечной ручке была привязана синяя бирочка с нашей фамилией, датой и временем рождения, а также весом и ростом малыша (4кг и 55см). «Держите вашего великана!» - с этими словами сия драгоценность была торжественно передана мне в руки. Я восторженно замер. Маленький тёплый комочек на руках удивлённо таращился на меня. А я, наверное, с не меньшим удивлением на него. Так мы изучали друг - друга около минуты. Потом сын смешно собрал брови «на ниточку» и издал возмущённый вопль. Я осторожно передал свёрток Иринке - пора было человека покормить. Тут взаимопонимание было полным - Иришка заворковала, прикладывая малыша к груди, а тот довольно засопел и зачмокал. Я глядел на них с чувством, какого- то благоговейного восторга и даже громко дышать боялся, чтобы не нарушить эту гармонию. Уложив уснувшего малыша в кроватку на колёсиках, я подкатил её поближе к Иришкиной кровати и, поцеловав своих ненаглядных, пошёл домой. Нужно было позвонить родителям и друзьям. Я шёл и думал сразу обо всём: об Ирке, подарившей мне сына, о том, как я научу его считать слоников , чтобы быстрее уснуть (когда подрастёт , конечно), о том, что нужно купить , что сделать, загадывал , как мы теперь заживём втроём и ещё о куче разных полезных и бесполезных дел. Это наверное и правильно: ведь я получил это почётное звание «отец», а значит и ответственности теперь от меня ждут отцовской…