со мной сегодня двадцать первая весна

со мной сегодня двадцать первая весна,
и в двадцать пятый день её рожденья,
со строк усталых тихих февраля,
другие строки прозвучат капелью...
в последние, смешно сказать, "года"
к моей душе подкралась (к сожаленью),
не вечная, но всё же, мерзлота,
моя весна, я не хочу забвенья...
прости за то, что не сумел любить,
для этого бесспорно, нужно время
и место, и хотя бы... быть
без "бы" и "если", не боясь сомненья.
а если место трудно для себя,
в себе найти, то где здесь будет место,
тебе, любви? но, впрочем, без тебя,
мне холодно, мне холодно и тесно.
чуть кислое и терпкое вино
глотаю, морщась, нестерпимо мерзко,
от крайности до крайности - одно:
я отвечаю, как ни странно, резко...
а может, просто, становлюсь, как все:
обычным, серым, пасмурным и хмурым,
наверно бред, и дело всё в вине,
пора привыкнуть, что не пуля - дура,
верней не только... хуже чем? любовь
такая же, и ранит точно в сердце,
без промахов, не разберёшь кого,
сбеги, попробуй - никуда не деться.
и если в смерти не везёт - в любви,
не повезти, как будто бы, не может,
везение причём? здесь больше мы,
от большей части, большего не можем.
везенье, да, а невезенье, нет,
похоже, надоело строить рожи
святому чувству, строить на песке,
дворцы и замки на тюрьму похожи.
вопрос задать: когда-нибудь любил?
наверно, да...
ну а тебя любили? наверное...
и всё же ерунда,
однажды мне сказали - не любили.
"писал стихи, бросал под ноги роз,
безумие в безумии, и мимо,
ну а тебе, что делали, всерьёз?
выходит, никогда и не любили..."
все ошибаются, и, ошибаясь в том
и в этом смысле, слове, человеке,
мы всё-таки живём, живём в своём,
не в нашем, двадцать первом веке.

прости меня за этот пьяный бред,
сейчас друзья становятся - подруги,
а я вот, просто, скромный человек,
и очень редко распускаю руки...