О погибшей деревне. Подруга.. Наша жизнь. Рифмо

 О погибшей деревне

 Люблю Есенина, страдальца русской нивы
 Поэта не завидная судьба.
Мои стихи, увы, не столь красивы
Сравненье делать? Что вы - никогда.
Лишь просто поразмыслить на бумаге,
О красоте Руси, полей, берёз.
К чему пришли под красные мы стяги?
Да, не колышется как прежде тут колос.

Откуда взяться ниве, тихой песне.
Деревни нет, лет тридцать уж, поди.
Растёт бурьян теперь на этом месте,
И не осталось ни одной избы.
Но помню я, в далёком детстве,
Пил от коровы здесь парное молоко,
Что жизни суть, ведь это не поместье
Был бы хозяин, жило бы село.
 
Кто позавидует лихой крестьянской доле,
Не от того ли пьёт простой мужик,
Он был бы рад пахать и сеять поле
Он работяга, труженик, он бык.
Глядит очами грустными на поле
И к горлу ком подкатывает вдруг
Ветвится ныне роща на приволье
Торчит в земле заржавленный весь плуг.

За землю предки бились из кон веку,
Сохой взращали корни и вершки.
Поможет кто простому человеку?
Тот, что сгубил деревню? Ты молчи.
Твой труд он виден, результат всем ясен,
Его потомкам долго разгребать,
России нет без белых, чёрных пятен,
Умом Россию точно не понять.

И меркой агронома не измерить,
Широкая крестьянская душа.
Эй вы! Довольно лицемерить
Последнее, даст тот, кто без гроша.
Пусть без гроша, не паперть ему место,
Но он краюху разделит с тобой.
Ему на поле, на покосе тесно,
Он бредит и болеет он душой.

Во сне по пояс травы ему снятся,
Отцовский дом, давным-давно снесён.
Работа, стоит ли её пугаться,
Он с детства ко всему был приучён.
Лошадкой управлялся он игриво,
Скакал в седле по утренней росе
И брёл с конём к реке не торопливо,
Где рыба плещется в тумане на заре.

Там ива плачет, шелестя листвою,
Любил бывать он в ранние часы.
Поговорить с природой, сам с собою,
Почувствовать всю трепетность души.
Нет поля, на Руси такого,
Нет луга, нет таких степей,
Чтоб было оно шире и привольней,
Чем есть душа, душа простых людей.

О чём ты пишешь? Спросят меня други,
Зачем терзаешь ты себя и нас.
Пишу в надежде, что услышат люди,
Что было близко мне и тысячам из вас.

 2000г. В. Кузнецов.


 ПОДРУГА.

 Подруга верная и в радости и в горе,
Одна ты слышишь плач души моей,
Тебя ласкаю нежно, ты мне вторя
Поёшь печально, для меня, не для людей.

Порою грусть окутает сетями,
Когда усталый дождь стучит в окно.
Пальцами осторожно забираю,
Я струн твоих живое серебро.

Друг к другу как любовники стремимся,
Обняв тебя, ты мне ласкаешь слух
И в песне грустной, мы соединимся
Желанья, музы и аккорда дух. 2002г.
 
 Наша жизнь.
 
Я хочу выть, а может быть петь.
Я хочу жить, а может умереть.
Может » косяк» мне забить и курнуть,
А может быть просто, лечь и уснуть.

Лечь на диван, провалиться в дурман,
Можно и так, но я не наркоман,
Пухнут мозги, от жизни такой,
Всех доведёшь, »совок» дорогой.

Серые будни, съедают вконец,
Я не старик, но уже не юнец.
Как же по жизни этой идти?
Крикнуть осталось: Господь помоги!

Силы мне дай и извилин добавь,
Да за спиною от ноши избавь.
Только пустые эти слова,
В жизни у каждого тропка своя.

Каждый иметь хочет это и то,
Да и побольше мне, чем у него.
Дачу, машину, денег запас,
И не когда-то потом, а сейчас.


Чтобы красиво пожить, покутить,
Но ведь за всё нам придётся платить.
Можно не думать об этом сейчас,
Ведь жизни есть ещё некий запас.

Вот как придётся в вечность идти,
Будем просить, мол: » Господь помоги!
Грешен, конечно, но кто без греха.
Всё же охота на облака.

Ведь не убил и не крал я почти,
Нужно ли в пекло за это идти».
Скажет Господь: Это всё ерунда,
Где были уши твои и глаза.

Ведь ты не слышал, а Я тебя звал,
Сам ты себе приговор подписал.
 1998г.
 

 Рифмоплёт.

Я беру чистый лист, пред собою кладу
И тихонько, старательно, рифму плету.
И пока не решил, о чём мне написать,
Обывателя нашего, чем мне достать

У него ведь сейчас на душе не легко,
Он подумает мельком, прохудилось пальто.
И ботинки уже не в мочь, как скрипят,
А вчера, родила ещё кошка котят.

Кучи мыслей роятся в уставшем мозгу
И ни кто не предложит, давай помогу.
Дома пилит жена, дети просят конфет,
Всё достало давно, тягомоть - туши свет.
Ну а тут ещё я, со своей болтовнёй,
Посидеть бы в тепле, да стаканчик, другой
Я не знаю, кто будет об этом читать?
Просто так, захотелось мне вдруг написать.
 1997.