Школьные годы чудесные...

15 марта.
Я не люблю столовки. С детства. Всё в них пропитано чужими кухонными запахами, хлоркой и особой суетностью… Мне ближе маленькие кафе, в которых можно долго думать о своем, наболевшем, поболтать с подругой за чашкой кофе…
Честно признаюсь, сегодня в школе стащила компот… Очень хотелось пить, а он стоял одиноко на столике и поблескивал через грани стакана розоватыми вишенками…
Конечно, меня тут же поймали. Для начала спросили, как зовут классную руководительницу. Я, сообразив, к чему это может привести, уверенно назвала какую-то Афину Аполлоновну. Упитанная тетя – повар так и застыла с половником. Должно быть, она была плохо знакома с древнегреческой мифологией…
На минуту тетка призадумалась, к кому ей, собственно, меня тащить, и выпустила мою руку. Я никогда не отличалась легкостью серны, но ускакала от неё довольно резво…

16 марта.
По «враньеведению» мне бы дали первое место… Ну не могла же я допустить, чтобы напротив моей фамилии в журнале появился жирный «гусь»!.. Не сделала доклад по жизни и творчеству Рахманинова. Как и весь класс.
Зато долго и самозабвенно рассказывала историю о несчастном композиторе, которого донимали пятеро детей и три бывшие жены(!), отчего он якобы сочинял красивые грустные мелодии. Судя по трагическому бюсту его, что имелся у нас дома, всё именно так и было…
Но главное, мою «фантазию» привели в пример и оценили на «отлично»! То ли учительницу тронула сия душещипательная история, то ли сама она в юности частенько дремала на уроках музыки…

17 марта.
Почти открыла в себе дар ясновидения.
Надо же было математичке спросить меня в момент сладкого сна… Я помнила только, что решали уравнение… «Ну, и сколько получилось в ответе?» - грозно обратилась Нина Власьевна. «Два икс…плюс аш хлор…» - сонно отозвалась я, видимо, под впечатлением от предыдущего урока. Математичка не вдохновилась моими «химическими» экспромтами… А химичка на своем уроке тут же вызвала к доске на новую тему, очевидно, в благодарность за любовь к предмету…

18 марта.
День шел серо и скучно, а потом в класс пришел Оська, пушистый серый кот завуча. Ося, или Осип Татьянович, предпочел литературу… На его месте я поступила бы так же. Так вот, котяра лапой открыл дверь и, как ни в чем не бывало, прошествовал по кабинету и улегся под столом учительницы. Марьяну Андреевну это не смутило. «Даже коты нынче тянутся к знаниям!» - подытожила она и стала спрашивать отрывок из «Евгения Онегина». Первым вызвала Васю Овечкина. Тот сложил пухлые ручонки на животе, закатил глаза к потолку и медленно начал:

Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
То тетю борщ варить заставил
И лучше выдумать не мог…

Сначала последовала мертвая тишина. Вася оглядел класс и невинно промолвил: «А что, разве не так?»
Мы все лежали на партах от хохота. Марьяна от неожиданности уронила сумку.
И тут произошло нечто невероятное. Оська, мирно сопевший на полу, вдруг подскочил и с пронзительным «Мяя –а –у!..» вцепился острыми зубками в выпавший из сумки кошелек. Ошарашенная Марьяша с ужасом наблюдала, как кот, дико урча, вытащил сторублевую купюру и помчался с ней по классу…
«Зарплату отдай, паразит!» - взвизгнула учительница, чуть не упав со стула. Наглый Оська, обалдевший вконец, легко зажевал добрую половину сторублевки, ободрал занавеску и теперь блаженно развалился на высоком книжном шкафу, отряхивая с лапы пыль.
Марьяша, впервые видевшая кота – жулика, схватила веник и запустила в сторону шкафа, сбив при этом портрет Карамзина со стены. Оська преспокойно взирал на это безобразие счастливыми пьяными глазами.
Купюрка пахла валерьянкой, которая пролилась в Марьяниной сумке…
Потом общими трудами мы отловили котяру, который перебесился и заснул… Одну половину банкноты из него вытянули, другую - нет… Должно быть, он приберег её на «черный день».
Марьяша перед каждым уроком теперь выглядывает за дверь: не видно ли поблизости Осипа… А кот, говорят, переключился на географию… Если географ не намажет, по рассеянности, глобус рыбой, то наверное, ничего подобного больше не случится…