Осел на воеводстве

В лесу грядут большие перемены-
Ушел в отставку старый лев,
И новый, тут как тут, ему в замену.
Но дерзновенный этой сказки зов
Не высших, где-то там касается кругов;
Так вот: волу взамен, дерзнувшему почин,
Осел был избран воеводою в овин.
Позвольте мне об этом, без прикрас,
Неторопливо повести свой сказ.


В большом лесу, в глухой его и отдаленной половине
Был огорожен, на поляне, тихий заповедник.
О нем все леса жители и не слыхали бы в помине,
Коль не родник чудесный, камнем замурованный навеки.
И барсам, к свите льва столь близко приближенным,
Родник казался просто манною небесной,
Им чудилось, вот камень сдвинь и шумно увлеченный,
Он потечет рекою, руслом далеко не тесным.

Валун, хоть с виду небольшим казался,
Откуда столько тяжести да в нем хранится,
Как не пытались сдвинуть - номер не удался
Лишь тонкой струйкой ключик из него сочиться.
И, от трудов устав, на время всеми был родник заброшен,
А в заповедник, воеводою назначен вол, дабы хранить его.
Весной чтоб не порос травой, зимой не был запорошен…
Вот только вол был недалек, да и не делал ничего.
С рогатым братством, мирно травкою питался,
Хранил забор, он и сейчас стоит.
Меж тем наш заповедник в дебри превращался:
Родник зарос, и из-под камня ключик не бежит.

Хоть барсам и своих забот хватает.
Родник целебный их не перестал манить.
Как кстати стая во’лков мимо пробегает,
Решают пару крепких в заповедник пригласить.
Поскольку ключ целебный, без присмотра, затерялся
Был нужен острый нюх, чтоб отыскать его.
Так, сызнова, валун поросший отыскался,
И время впрячь вола в забытое ярмо.
Тут воевода, с братом, мулом, заметался:
С каких таких хлопот нам этот поворот,
Откуда волчий дух на горизонте показался?
Теперь им мяса есть, а, нам то и трава сойдет.
На наш кусок, уж верно, волки претендуют.
Их, не спроста, к нам в заповедник занесло.
Коль их в приказе, в чине во’лков, нарисуют,
Они хребет нам живо прогрызут, зачем нам это зло!
Да где ж то видано, чтоб в стане травоядных,
Двух хищников свободно поселять.
Вот если б каждого овцой зачислить безоглядно….
И ну давай их к травке приучать.
Маневр сей был выдержан отменно,
Как, на безрыбье, рыба-рак и мяса негде взять,
Волкам придется травку кушать непременно,
И шкуру от овцы на брюхо примерять.
Меж тем мы отвлеклись от темы.
Напомню, сказ шел о «подкаменном» ключе
И для решенья непростой дилеммы,
Овечью шкуру волки ощутили на плече.
Их в общем стаде содержали: подстилка общая и водопой.
Что говорить, промеж овец уже не различали
И думали: « ну, пронесло!», как вдруг поднялся вой.
Устав от постной травяной диеты,
Не мяса сочного, а хлеба испросив,
Вышестоящим барсам, кто то, где то,
Напел душещипательный мотив.
И барсам все представилось как на параде,
Что видят удивленные они,
Ключ отыскался, да волков не видно в стаде.
(в овечьей шкуре волки не обличены)
Распряжен вол, мул также не в накладе,
Волкам, так вовсе и не показать зубов.
Им, при таком рогатом стаде,
Кишки на колья намотать легко.
Понятно всем, что тягловая сила
Нужна чтоб камень приподнять.
Но починать с таким количеством рогов - могила!
И, вот, вола убрав, осла решили впрячь.
Осел, на вид, премилое создание.
Он улыбался всем и хвостиком махал.
Казалось, что из всех животных мироздания
Один лишь он, на воеводстве, не нахал.
Одна беда- осел дряхлее старой клячи,
Ему тянуть ярмо всего трудней.
Тем более, что мул большой, да без отдачи.
Вот впрячь овец, так было б веселей.
Какой тут разговор, ослу во всем поддержка,
Он влез в ярмо и медленно попер.
И содержать его, не велики издержки:
Овса пучок, отдельный водопой.
Со всеми поначалу ослик добрый,
Овечек приласкал и обнадежил.
Всем обещал, что будет жизнь привольней,
Осел- мудрец, он много пожил.
Но странно, в заповеднике все чаще,
Стал ослик примечать одни напасти,
К примеру, овцы стали вдруг причастны,
И вовсе к бедам всем, что происходят в стаде.
То травка пропадет, то старая подстилка,
То водопой овца намутит для большого стада.
Уж лучше б на засов загон закрылся.
И в стойле для скота овец держать не надо.
Так повеление осла себя ждать не застало,-
Овчарню содержать глухим от всех отводом,
Крупнорогатому скоту и вовсе не пристало,
Мешать натуру благородную, с каким то сбродом.
Пускать на пастбища овец, раздольем насладится,
Под синей гладью неба и рядами облаков….
Ну и чего паршивым то в овчарне не сидится,
Вот надаем кудрявым тумаков.
Не передать словами то, что дальше было.
Как не крути, овечке не надеть оков.
Волкам в овечьей шкуре жизнь постыла.
И зубы показались из-под шерсти завитков.
Опять переполох в той части стада,
Что в стойле без хлопот живет.
Не ожидал осел с волом такого вот расклада,
Что овцы учинят переворот.
Опять запахло волками в овине
И волки уж теперь там,в волчьем чине.
Оставив просьбы прочь и милый тон,
И, ото льва, несут ослу закон.
Гласит закон - повелеваю я, чтоб овцы в стаде,
Паслись и жили, чтоб в отраде.
И чтоб волкам, достойно их клыков,
Найти работу хоть средь ишаков.

Мораль сей басни к пояснению годится,
Коль суждено тебе волком родится,
Не примеряй к себе овечью шерсть.
За то тебе хвала и честь.

И стойло нечего делить разнокалиберному стаду.
Коль вместе выпало нам жить,
То и пастись в загоне, вместе, надо.