Поэты

"…и всё-таки я был поэтом"
Б. Чичибабин

I

Смотрел на белый чистый лист
и написать не мог ни строчки,
откуда же тогда взялись
все закорючки и крючочки?
Что я хотел сказать вотще,
и что же мной руководило?
Что в голове перебродило,
чьим камнем лёг я на праще?
Каким вином вы вскормлены,
слова-слепцы и строфы братья?
Кому? Кому они нужны?
Зачем я обрядил их в платья?!
Зачем поддался колдовству
и колдовство вступило в силу,
предался чистому листу –
столь ненадёжному мерилу?
Да всё затем, что как трава,
неподчинённые рассудку,
взрастают из меня слова
и, надо думать, не под дудку.
Что не скажи, что не спроси…
и что ни пей, как ни живи ты,
мы все поэты на Руси,
её сыны, её пииты.

II

Нас раскидало как щенков
по лагерям и по шалманам,
под грохот пробок, звон штыков
нас властным плющило тараном.
Но поднимались из крови,
но сплёвывали грязь сквозь зубы.
Лежать остались холуи,
предатели и душегубы.
Мы – шли на свет, хоть на культях,
чтоб душу вывернув наружу,
ложиться в землю не в боях
и не поротно, а подушно
мы, перейдя все рубежи,
несли своей свободы бремя
и, как показывала жизнь,
нам выпало смутное время.
И вот, смутьяны и вруны
вдруг, овладевши русской речью,
мы стали совестью страны,
её сукровицей и желчью.
Под-дых, наотмашь били нас
и в лагерях и в переулках,
стреляли в спину, между глаз,
гноили в камерах и "дурках".
В такой стране родились мы,
где лучше бы и не рождайся,
где от сумы да от тюрьмы –
учили нас – не зарекайся.
Не верь, не бойся, не проси;
тайга – закон, медведь – хозяин,
но, как умели, крест несли
и, как умели, умирали.
Нас клали, наглумившись всласть,
в петлю, на дуло пистолета,
но ввек оскаленная пасть
нас не лишит души и света,
доколь удар тупой косы
шальные головы остудит,
мы ВСЕ поэты на Руси –
кто был, кто есть и тот, кто будет!