Мише Устинову, человеку не снимающему казачью форм

Сначала думал: «Клоун иль юродивый?»
Потом себя поздравил с тупоумием.
Мужик поживший и не глупый вроде я,
Не въехал сразу в сущность иха благородия.

Прикид музейненький, фигурка малая,
Картинка прошлого здесь не бывалая,
Движенья хлябные, и суетливые –
Машины времени ошибка хилая.

Свисток с мобильничком и с портупейкою,
Сапожки шпорные, но нету сабельки,
Рука не крупная, но в общем сильная –
Мужик в ней слышится, ну так не слабенький.

Кирпич к кирпичику, дом начал строиться -
Запел казак с тоской романсы старые.
И понял я тогда, что за душой его
Лишь одиночества года немалые.

Конечно, были там и ночи южные,
Сегодня, только память подусталая,
Глаза небесной синевой слегка завьюжены.
И в них беспомощность, но разудалая.

Там снисходительность граничит с жаждою
Признания, любви и восхищения,
Там доброта и скорбь ко всем и к каждому,
Там чистое российское прощение.

Я водку пил с ним горько и обильно,
И думал под гитарные стенания:
«Чем отличаемся все мы в цивильном
от этого нелепого создания?»

***
Благословенны будьте, Миша, все мы люди.
Не важно, от князей или кухарок.
Кто не дебил, тот вас конечно любит,-
Как не любить от Господа подарок?..

И напоследок позавидую, дружище -
Вот слово вам морского офицера:
«Мне грустно, что по жизни не скроилось
Казачьей формы моего размера".

Лудза. Лето 2005г.