Какие чудные порой твои глаза...

* * * *

Какие чудные порой твои глаза,
В них то печаль, то вновь смеется радость,
Все скажут сами, а вот слов—лишь малость…
Какое чудо—говорящие глаза!
Хоть далеко (что дальше и нельзя),
Не позвонить и друга мне не встретить,
Но грезится, что издали мне светят
Смешливо-говорящие глаза.
Бокал вина, что дарит нам лоза,
В твой юбилей я грустно поднимаю,
Душой с тобою я, тебя я поздравляю…
Как чудно притягательны глаза!

* * * *

Я тебя никому не отдам,
Ни за что, ни за горы златые.
Наши души такие родные,
Я тебя никому не отдам.
Знали предки, узнают потомки,
Что любовь не подвластна годам.
Хоть надежды и хрупки, и ломки,
Я тебя никому не отдам.
Грусть-тоска в лес за мной увязались,
Чтобы песнею вылиться там—
«Не отдам!»—эхом лес отозвался,
«Я тебя никому не отдам!»

ВПЕРЕД, СТАРАЯ ГВАРДИЯ!

А время уходит, а время не ждет,
Промедлишь—и бытом замучен…
Хоть ты не из тех, кто «за жабры берет»,
Быть в жизни крутым не приучен,
Ты слаб в одиночку—есть метод команд,
И в группе не бойся сглаза.
Коль сила умножена—это таран
Иль веник, что крепко связан.
Про камень нам присказку не позабыть—
Вода не течет под лежачий…
Так действуй, борись, не страшись ухватить
Быка за рога—не иначе.

В ПУСТЫНЕ РАЗДУМИЙ

Я паломник, в пути к своей Мекке,
Но так много различных путей.
Как на детский вопрос мне ответить—
«Бог один, но так много церквей,
Почему? И религий так много.
Почему льется в мире так кровь?
И земля вся в страданьях, как в родах,
Почему всюду боль, не любовь?»
Я в пустыне раздумий, сомнений,
Средь религий бесчетных ищу
И Единому Богу моленья,
Как Творцу красоты, возношу.
Но так много вокруг пустозвонов,
Фанатичной, тупой трескотни.
И гипнозом склоняют позорно,
Только в чудо не верят они!
Тем не верю, кто души калечит,
Тем не верю, кто к смерти зовет.
Я за веру, что светит и лечит,
Я за веру, что радость несет!

* * *

Я так хочу увидеть Вас,
Но потревожить Вас не смею.
Хочу услышать голос ваш—
У телефона цепенею.
Как смелы мы, когда недуг
Сердечный больше не тревожит.
Но робость одолела вдруг—
И жду. Чего?…А все быть может!
Мой добрый, мудрый покровитель,
Хранитель тайных, скрытых дум,
Коль не могу прийти открыто,
Я в гости к Вам во сне приду.
Быть может, напою Вам песню,
Ту, что поможет все сказать,
И подарю Вам все созвездья,
И прошепчу, что буду ждать.
Теплом руки сниму усталость,
Сгоню забот мирскую тень,
Но сон нарушить опасаясь,
Исчезну, чуть забрежит день.
И ночью той, вздохнув украдкой
И свой блокнот открыв опять,
В нем запишу:»Я ждать Вас рада,
Я Вас люблю…Я буду ждать!…»

БЕСЕДА С ЗЕРКАЛЬЦЕМ

Зеркальце, милое, правду верни,
Правда ль, что это последние дни
Доли моей, далеко не везучей,
Или полоска—пройдут эти тучи?
Время ль пришло мне, у печки сидеть
Или на крыльях окрепших взлететь,
Чтоб над землею родною парить
И, коль не поздно, красу оценить?
Мира красу, где широкий простор
Вечно изрезан вершинами гор,
Блещет снегами, алмазами-льдами,
Дразнит бегущими вниз языками…
Радует глаз и озер бирюза,
Горных озер, и спокойных, и чистых.
Зелень лугов там, на склонах альпийских,
С буком, сосною и пихтой леса.
В ночь ворожит мировой океан,
Вечной волной на песок набегающий…
В горы, как в юности, тянет меня,
К пикам, хребтам, тихим кельям всезнающих.
Свыше Судьбою дарованы мне
Силы познания, духа стремление!
Мрачные мысли гоню в тишине:
Рано у печки искать приземления!

ДРУЗЬЯ
Друг—тот, кто в жизни нужен,
Друг—кто умеет слушать,
Кто плечо подставит и не обманет,
Одного не бросит в беде.
С Другом легче живется,
С Другом песня поется,
И рядом Он иль далече,
Всегда Он с тобой и везде.
Друг может быть твоим мужем,
(Счастье, коль не ошиблась!),
Друг--и отец, который
Добро посеял в тебе.
Друг--и учитель в школе,
Которого помнить будешь
Всю жизнь свою, непременно
Заскочишь к нему в сентябре.
Друг—кто увидел сердцем,
Что ищет душа пониманья,
Что хочет твой дух ослабевший
Подняться и силы набрать.
И зоркое сердце так нужно,
И доброе слово так важно,
А может, порой и молчание,
Чтоб душу добром поддержать.
Друг поздний—попутчик случайный,
Но сразу услышало сердце,
И души узнали друг друга,
И начали свой разговор.
И слово за словом, несмело,
То зрело, росло и теплело,
А началось так внезапно,
Как судьбоносный взор.
И жизнь—совсем уж иная,
Коль в жизни Друзья повстречались,
Быть может, совсем и немного,
Но словно родные тебе,
И в радости ты или в горе,
Плечо друзей ощущаешь,
И в сердце им места хватает,
И ты благодарен Судьбе.
ПАМЯТНИКИ

Мне памятник не нужно воздвигать
Александрийский—чином я не вышла,
Но поскромней, совместный,--то нелишне,
Чтоб не пришлось мне близких затруднять.
Где Кузнецов (Николушка) почил,
(Хоть говорят—дурная то примета),
Начертаны там наши дни и лета,
Чтоб камень тот союз наш сохранил.
Но памятник иной хочу создать,
Чтобы остался он в сердцах потомков
Стихом и песней, пусть не очень ловкой,
Чтоб песнею могли те вспоминать.
Ту маму—бабушку, что вдруг запела
И под закат так залилась стихами,
Хоть не пришлось узнать отцу и маме,
Как стихотворство дочкой овладело.
А чтобы под диваном не пылились,
И чтоб не стали пищей для мышей
(Так не видать им, как своих ушей!)—
В печать их, чтобы в свете появились.
Такое вот то скромное желанье,
Пусть будет эта книжечка тонка,
Но будет в ней звучать моя строка,
Эпохи и себя в ней узнаванье.
Мне памятник не нужно воздвигать.
Стихи от сердца людям подарю
И песни, как смогу, сейчас спою,
Чтоб песнею добра всем пожелать.
 Мне памятник не нужно воздвигать…

БАБОЧКИ—КУЗНЕЧИКИ,
Или Зарядка для души

Бабочки порхают на лугу,
Слышно стрекотанье чьих-то ножек.
Я лежу. И пятки вверх держу,
Может, загорят они, быть может…
Солнце греет, а душа поет,
Только мысли мрачные тревожат,
Может, где-то рядом клещ ползет,
Может, ждет меня он, все быть может.
Хорошо на солнышке лежать,
Только вот комарики кусают,
Как всех тех комариков изгнать,
Разьве что в Норвегии то знают…
Солнце жарит, плавит мне мозги
Изо всей той солнышковой мочи,
А в ответ—июльские стихи,
Песня, вроде шуточная очень.
Шутовство не вредно нам, друзья,
Не шутить, так можно и загнуться.
Пошутил—зарядка среди дня,
Чтоб затем к серьезности вернуться.