часть первая
Я рыцарь скупой.
Я берег, как мог,
Сокровищ целый сундук.
Там был твой смех,
Твой первый взгляд
И бешеный сердца стук.
Там было тепло
Твоих губ и рук,
Твой голос - и крик, и стон.
И я при свечах
Открывал сундук,
Богатством его
опьянен.
часть последняя
Прошли года, и чадит свеча,
И руки мои дрожат,
Когда в тяжелый
полночный час
Крышку поднять спешат.
Фальшивый смех
Больно режет слух,
Неискренен
мертвый взгляд,
И к зову губ
Остаюсь я глух
Уже много лет подряд.
Монолог скупого рыцаря
© Copyright: Мария Сидорова, 2006
Свидетельство о публикации №106022800897
Свидетельство о публикации №106022800897
Рецензии
Здравствуйте, Мария!
Вот добрался до монолога скупого рыцаря. Чудо!
Лирический герой определяет себя рыцарем. В средневековой традиции рыцарю предписывались определенные черты: он должен был отличаться красотой и привлекательностью, силой и стремлением к славе, быть безусловно верным присяге и Богу и щедрым, обладать стремлением к путешествиям и соблюдать лозунг «Сражаться и любить!». Любить Прекрасную Даму, за ее честь и любовь сражаться.
Лирический герой – рыцарь – наделен всеми этими качествами, иначе он не был бы рыцарем. Но вот одна загвоздочка: он сам о себе говорит, что он «рыцарь скупой». Впервые «две вещи несовместные» - рыцарство и скупость – в одном образе свел Пушкин. И далее детали – сундук, свечи, время – намекают на пространство пушкинской маленькой трагедии. Что же за гарпия терзает рыцаря, каковы ее золотые колокольчики? Что за сокровища хранит он в своем сундуке?
Здесь смех, и «первый взгляд», и «бешеный сердца стук», и тепло губ и рук, и «голос - и крик, и стон». И все это рыцарь берег «как мог» от чужих взглядов, да и сам обладатель мог наслаждаться своими сокровищами с предосторожностью. Лишь тайком.
Кто может хранить такое в своей душе? Влюбленный романтик! Тут даже купринский Желтков с его сокровищами (материальными: перчатка, программа etc) кажется не таким утонченно-возвышенным. Эти сокровища делают героя богатым, сказочно богатым! И опьяненным!
Но композиция стихотворения такова, что за первой частью сразу следует последняя. Вот он, неутешительный итог жизни скупого. Он уже не называет себя рыцарем. Его богатства уже не радуют, но он все равно поднимает крышку и проверяет свои опостылевшие сокровища.
Что произошло между этими частями? Жизнь. Романтические сокровища оказались фальшивыми, как смех, неживыми, как глаза. Зов губ не трогает его. Как же так! Столько берег, страдал, боялся, что кто-то увидит, отнимет, боялся потратить…
Великая трагедия рыцаря! Имя ей опустошенность, осознание неправильно прожитой жизни. Так бывает, когда умирает любовь. Неважно, что стало причиной: долгая совместная жизнь или краткая встреча спустя много лет. Но любовь ушла. Нет, взгляд, смех, губы не изменились, если только постарели вместе с рыцарем. Изменилось отношение к ним.
Что теперь с этим сундуком делать? Выбросить? Жалко – это целая жизнь, все, что скопил. Вот и спускается каждый вечер к своим жалким сокровищам, поднимает крышку и… Страдает. От скупости. Скупость становится пагубной, когда кроме нее в человеческой душе ничего нет. Не исправить. Не начать сначала. Не накопить новых сокровищ. Жизнь прошла.
Но у Пушкина жанр определен как трагикомедия. Да и Ваше произведение можно истолковать в рамках этого жанра. Что смешного? Мы смешные. Люди. В своих попытках удержать любовь, сохранить, наслаждаться ей по мере необходимости, жить с сознанием того, что наши сундуки набиты любовью, которой хватит на всю оставшуюся жизнь и даже больше. Смешные люди! Жалкие скупердяи! Поделом.
Леша Вересов 07.06.2006 07:03 • Заявить о нарушении
Вот добрался до монолога скупого рыцаря. Чудо!
Лирический герой определяет себя рыцарем. В средневековой традиции рыцарю предписывались определенные черты: он должен был отличаться красотой и привлекательностью, силой и стремлением к славе, быть безусловно верным присяге и Богу и щедрым, обладать стремлением к путешествиям и соблюдать лозунг «Сражаться и любить!». Любить Прекрасную Даму, за ее честь и любовь сражаться.
Лирический герой – рыцарь – наделен всеми этими качествами, иначе он не был бы рыцарем. Но вот одна загвоздочка: он сам о себе говорит, что он «рыцарь скупой». Впервые «две вещи несовместные» - рыцарство и скупость – в одном образе свел Пушкин. И далее детали – сундук, свечи, время – намекают на пространство пушкинской маленькой трагедии. Что же за гарпия терзает рыцаря, каковы ее золотые колокольчики? Что за сокровища хранит он в своем сундуке?
Здесь смех, и «первый взгляд», и «бешеный сердца стук», и тепло губ и рук, и «голос - и крик, и стон». И все это рыцарь берег «как мог» от чужих взглядов, да и сам обладатель мог наслаждаться своими сокровищами с предосторожностью. Лишь тайком.
Кто может хранить такое в своей душе? Влюбленный романтик! Тут даже купринский Желтков с его сокровищами (материальными: перчатка, программа etc) кажется не таким утонченно-возвышенным. Эти сокровища делают героя богатым, сказочно богатым! И опьяненным!
Но композиция стихотворения такова, что за первой частью сразу следует последняя. Вот он, неутешительный итог жизни скупого. Он уже не называет себя рыцарем. Его богатства уже не радуют, но он все равно поднимает крышку и проверяет свои опостылевшие сокровища.
Что произошло между этими частями? Жизнь. Романтические сокровища оказались фальшивыми, как смех, неживыми, как глаза. Зов губ не трогает его. Как же так! Столько берег, страдал, боялся, что кто-то увидит, отнимет, боялся потратить…
Великая трагедия рыцаря! Имя ей опустошенность, осознание неправильно прожитой жизни. Так бывает, когда умирает любовь. Неважно, что стало причиной: долгая совместная жизнь или краткая встреча спустя много лет. Но любовь ушла. Нет, взгляд, смех, губы не изменились, если только постарели вместе с рыцарем. Изменилось отношение к ним.
Что теперь с этим сундуком делать? Выбросить? Жалко – это целая жизнь, все, что скопил. Вот и спускается каждый вечер к своим жалким сокровищам, поднимает крышку и… Страдает. От скупости. Скупость становится пагубной, когда кроме нее в человеческой душе ничего нет. Не исправить. Не начать сначала. Не накопить новых сокровищ. Жизнь прошла.
Но у Пушкина жанр определен как трагикомедия. Да и Ваше произведение можно истолковать в рамках этого жанра. Что смешного? Мы смешные. Люди. В своих попытках удержать любовь, сохранить, наслаждаться ей по мере необходимости, жить с сознанием того, что наши сундуки набиты любовью, которой хватит на всю оставшуюся жизнь и даже больше. Смешные люди! Жалкие скупердяи! Поделом.
Леша Вересов 07.06.2006 07:03 • Заявить о нарушении
Приветствую Вас, дорогой Паж!
Кому, как не Вам, всё знать о рыцарстве!
Да, рыцарь - и вдруг СКУПОЙ – это всё, это рыцарю конец. Конец в самом начале.
Как любил! Как берёг!
И сокровища вроде не примитивно-материальные. Что случилось-то?
И почему целая жизнь за пределами текста осталась?
Мой проницательный критик ответил на эти вопросы. Нет ничего тайного, что он не сделал бы явным.
Пушкинский скупой рыцарь живет с выхолощенной душой – этот скупой рыцарь прожил так же – подтверждением тому красноречивое молчание о длинной, как можно догадаться, жизни, из которой только и запомнилось начало – опьянение любовью, счастье. Об остальном сказать нечего.
Любовь – живая. Рождается, развивается, достигает пика, но рано или поздно приходит время, когда она
или уходит в небо и превращается в «надлюбовь»,
или просто умирает, потому что её обрекли на смерть, потому что пришло время «сведения счётов», говоря словами нашего общего знакомого дядюшки.
Что осталось рыцарю? Даже его воспоминания искажены: смех, который любил, фальшив; взгляд мёртв.
То ли рыцарь настолько невеликодушен, что не простил возлюбленную, исчезнувшую из его жизни,
то ли больно ему по сю пору,
то ли душа его опустошена настолько, что он всё видит другими глазами.
В любом случае – «теперь уж я не тот», скажем слегка перефразируя Грибоедова.
Безусловно, трагикомедия. Самому рыцарю, естественно, не до смеха – да и не до слёз. Не до жизни.
Но мы… Конечно, поделом.
Спасибо за диалог, Леша. Летающий Паж – это вам не сухопутный.)
С уважением - Мария
Мария Сидорова 07.06.2006 18:15 Заявить о нарушении
Кому, как не Вам, всё знать о рыцарстве!
Да, рыцарь - и вдруг СКУПОЙ – это всё, это рыцарю конец. Конец в самом начале.
Как любил! Как берёг!
И сокровища вроде не примитивно-материальные. Что случилось-то?
И почему целая жизнь за пределами текста осталась?
Мой проницательный критик ответил на эти вопросы. Нет ничего тайного, что он не сделал бы явным.
Пушкинский скупой рыцарь живет с выхолощенной душой – этот скупой рыцарь прожил так же – подтверждением тому красноречивое молчание о длинной, как можно догадаться, жизни, из которой только и запомнилось начало – опьянение любовью, счастье. Об остальном сказать нечего.
Любовь – живая. Рождается, развивается, достигает пика, но рано или поздно приходит время, когда она
или уходит в небо и превращается в «надлюбовь»,
или просто умирает, потому что её обрекли на смерть, потому что пришло время «сведения счётов», говоря словами нашего общего знакомого дядюшки.
Что осталось рыцарю? Даже его воспоминания искажены: смех, который любил, фальшив; взгляд мёртв.
То ли рыцарь настолько невеликодушен, что не простил возлюбленную, исчезнувшую из его жизни,
то ли больно ему по сю пору,
то ли душа его опустошена настолько, что он всё видит другими глазами.
В любом случае – «теперь уж я не тот», скажем слегка перефразируя Грибоедова.
Безусловно, трагикомедия. Самому рыцарю, естественно, не до смеха – да и не до слёз. Не до жизни.
Но мы… Конечно, поделом.
Спасибо за диалог, Леша. Летающий Паж – это вам не сухопутный.)
С уважением - Мария
Мария Сидорова 07.06.2006 18:15 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.