Четвертого числа

Четвертого числа я, написав:”Молитесь
пока не окровавится свеча”,
укоренился членами правительств
на почве однозначного хрыча,
практически ничем противореча
конечному. Такая вот подача.
А впрочем, предначертывался вечер,
где “...я в напрасной скуке трачу
судьбой отпущенные дни...”
пузырилось в прослойках болтовни
и множилось количеством поллюций.
Случайно обнаруженный Конфуций
хотел эякулировать вовнутрь,
но в горло я ему успел воткнуть
и там два... три... четыре раза...
Мой твердый дух помноженный на разум
вдруг вылупился из его глазниц,
набычился и выпалил дуплетом:
“В такой стране ты должен быть поэтом!
Но должен и не быть. Поэтому заткнись
и слизывай излишества с натуры”.
Скоропостижно брызнувшая жизнь
пузырилась молозивом сумбура,
грозила угрызениями и...
что называется “не без индикуреса”.
Я оставался всё ещё в тени,
когда уже обсасывали тезу.
Разнообразилось. Под словом “размозжу”
неряшливо шуршали педерасты.
Чуть ниже, чем “понятно и ежу”,
один из них, особо коренастый,
отхаркивал “язык мой - враг мой”... Ой!
Мир оказался слишком волосатым.
На дне его клубился геморрой.
Сгущалась тьма. Я вдул без адресата.