Стихия

 (Урка – старое пиратское, небольшое судно)
 1
Все яро сумрак поглощал.
Лишь было видно силуэты
Людей спешивших между скал.
Плащи на всех были одеты.

Тюки таскали на корму
Урки старой, по траве.
Время гнало их в страну,
Через пролив к чужой земле.

И ветер гнался леденящий,
И снежная пурга была.
Стихия не была щадящей,
Лишь только набирала зла.

И ночь им предвещала бурю,
Но смелость им не занимать.
Они спешат сбежать на волю,
Уехать счастье вечное искать.

И провиант несли, и бочки с пивом.
С утеса вниз и к кораблю.
Оттуда вверх по тропам мигом,
И вниз обратно на корму.

Заметно было, что один
Среди бандитов был ребенок,
Лет десять, родом из долин,
Но ловок был он, как орленок.

Таскал не меньше, чем другие,
Ведь, жил на равных среди них.
Уж правила звериные такие,
Коль хочешь жить среди других.

Мальчишка рос в кругу людей,
Бродяг, таких же, как и он.
Без ласки, крова и друзей.
И песен добрых перед сном.

И их преследует закон,
Этих людей – отбросов жизни.
Придется им убраться вон,
С земли бесчинства и корысти.

И вот закончились все сборы.
Волна бушует налету.
И люди группами заторы
Создали, прям на берегу.

Стихия властно покоряет
Останки дня. И в судне том
Все слышен лязг, корму качает
От ветра ледяного за бортом.

 2
И все готовы в путь пуститься,
Но ждут, когда спервой
Ребенок первый оживиться,
На борт взойдет ногой босой.

Но что творится в голове
В его бесспорно юной?
Может, боится по доске
Пройти такой прогнутой?

Над мигом леденящим,
Лежит та узкая доска,
Что трапом служит нисходящим,
И нужным вместо им моста.

Между бортом и берегом скалистым,
Меж сном или реальностью простой,
Судьбой и жизнью неказистой,
Между свободой и тюрьмой.

Ребенок был невинен,
Как вечно бьющийся пробой,
Но с шайкой был поселен
Его коварною судьбой.

И он стоит, не дрогнет,
Но не заходит на корму,
Лицо на ветре мерзнет,
И ступни голые в снегу.

Вожак той шайки оттолкнул
Мальчишку в сторону, и вот,
Взошел, как будто, ветер сдул,
На палубу в плащах народ.

Взошел последний их главарь,
И скинул доску в бездну ночи.
И было видно, будто сталь,
Сверкали злобой его очи.

Ребенок лишь на берегу остался.
Корабль тронулся в свой путь,
И снег на воду опускался,
Пытаясь миг свой протянуть.


Никто не знал за что,
Сей истины не донесу,
Но знаю точно я одно –
Остался он на берегу.

А судно плыло все качаясь
По морю темному, как ночь.
И в преисподню удаляясь,
Никто не мог бы им помочь.

 3
Не плакал мальчик, не рыдал,
Стоял на босых все ногах.
Хоть были все, кого он знал
Те люди в призрачных плащах.

И с каждым часом все сильнее,
Штормило в море, дуло здесь,
И становилось все темнее.
Юнец покрылся снегом весь.

И видел он, как судно плыло,
Когда сверкали молнии везде.
Лишь очертание застыло
Во взгляде томном на лице.

Но кто бы знал, что судно то,
Покинув берег роковой,
В ту ночь ужасную оно
На дне найдет себе покой.

Небо темного разлом
Пропускает света луч,
И раската молний звон
Сотрясает пряди туч.

 4
И в место снега пошел град
Из тучи страшной черноты.
И риф, изваянный из лат
Броздил уступам валуны.

Вдруг что-то рухнуло с обрыва,
Был только слышен плеск воды,
И жизнь, как будто бы, застыла
В пучине страшной глубины.

Природа с трауром смерилась,
Утихла чуть, дав солнцу течь,
И небо светом разделилось,
Лучами острыми, как меч.

И только место то сияло
Между утесом и скалой.
Как будто, небо призывало,
Придя за мертвою душой.

И было то замершим телом.
Заметил бы лишь зоркий глаз.
И был освечен ярким светом
Над пропастью в последний раз.

Но вот опять все затянулось,
И мрачно стало как в аду
И вот природа захлебнулась
В своем безудержном плену.

И волны бьются, гром в полете.
Сверкнула молния одна.
И уж никто мальца на свете
Не видел больше никогда.
17.06.05.