Тень

У стен, блиставшего в далекие века,
Заброшенного замка феодала,
В стране, которая от мира далека,
Куда любовь совсем не попадала,
Скиталась тень, не обретя покой,
И не было надежды никакой
Найти приют в обители смиренной
И раствориться тихо во вселенной.

А той истории трагическим венцом
Служил финал безумного романа:
Хозяин замка был седым вдовцом –
Его жена, покинув землю рано,
Ему оставила прекраснейшую дочь,
И ярче звезд она сияла в ночь,
И ко всему, твердили средь людей,
Законы магии подвластны были ей!

Покоя дней ее не нарушал никто,
Не много было в замке развлечений…
Бродячий по земле цирк-шапито,
Который жил во власти приключений,
По воле случая, конечно с дозволенья
Дал как-то в старом замке представленье.
Как было весело! Но выше всех похвал
Волшебник-клоун был – повеса и нахал.

И, по желанию колдуньи молодой,
Свершившей таинство какого-то обряда,
Что страх внушал кормилице седой,
Любовь влетела на аллеи сада,
В тени которых молодой нахал –
Повеса-клоун мирно отдыхал…
Стрелой Амура в сердце поражен,
Он замер, тихой ночью окружен!

Не верилось – колдунья влюблена
В бродягу-клоуна, и страсти роковой
Не видно было берега и дна…
Отец красавицы был просто сам не свой.
Решив, что дочь его позорит древний род,
Осмелившись любить какой-то «сброд»,
Он принимает страшное решенье:
Казнить шута, и нет ему прощенья!

Прознав про это, молодая госпожа
Сама себя за все карает ядом.
Ее, врываясь в замок, провожал
Крик диких птиц, несущийся над садом.
И небо приняло ее в свою страну,
Даруя свет, покой в тишину.
По замку с ветром разлетается тоска,
Жизнь не нужна шуту и смерть его близка!

Шагнул в окно повеса, как на трон,
Когда в него проникла обреченность –
Он был любить навек заговорен.
С тех давних пор над замком удрученно
Скиталась тень, не обретя покой,
И не было надежды никакой
Найти приют в обители смиренной
И раствориться тихо во вселенной.