Каменный замок выдворил брысь пришлых кошек...

***

Каменный замок выдворил брысь пришлых кошек,
Съёжившись серой палаткой –
Разбила пикник в замке мешанина молодёжи.
Вечеринка-разрядка…

Хохота колпаком увенчан ночью замок старинный.
Хохот – полярное зияние.
Нацелился рой голосов в небо из прогоревшего аквамарина
И пурпурной молнией плеснул в расстояние.

Чей-то юный кашель затмил грохот тугого грома.
Соцветьями-окнами расцвёл за ночь замок.
Гости пришли сюда, но первую и последнюю ночь они – дома,
И лишь однажды ночь – их мама…

Средневековье на черепашьем холме извивалось вихрями объятий.
В заброшенном замке – света разгулье.
Строение казалось то одним из прозрачнейших Земли платьев,
То подвешенным к Земле ульем…

Царский зал – съеденная мякоть, сочно-красная пещера
В яблоке с Южного Урала,
А трон около мглистого балкона – севшая на мель пустующая галера
В искросахарном озере зала…

Призраки разровняли языками в яблоке розовые своды. Ты в замке.
Иногда вздрагивали сопрано…
Рыжая малолетка щеголяла в одной китайской панамке…
Ей не следовало быть пьяной.

Обескураженные, подслушанные чёрным ветром разговоры
Доносились оттуда исковеркано,
И среди них, кажется, твой, с жестоко-необъяснимым задором,
Стихийный, как прибоя зеркало.

Говорила. «Князю Ночи - химера моих бантов,
А юла моих дерзостей - прочим!..»
Ползущий, перед ширмой неба, я был твоим арестантом.
Замок на привязи держал Князя Ночи!..

Замочная скважина в тоску – ночь веселья!
Не вспомните экспромты под хрип лиры!
Сегодня мой замок собрали из причалов ожерелья –
Завтра его разберут на сувениры!

Спокоен пляж. Тревожен я. Сирены из-под полнолунья абажура
Вынырнули. Померещились. Стонут.
У них – свои легенды, свои утопии, свои авантюры,
А надо мной Цефей – капюшоном!

Я полз, и внезапно – на корточках… Перевал между пляжем и лугом,
Где сорняка редкие стебли
Доверчиво прижались к песку, имитируя зябкую вьюгу,
И чёрный вихрь их треплет…

Воображения – ведро! Представляю дуло замка наутро:
Царством Спящих зал станет…
Этой ночью экранизирована Кама-сутра,
Раскиданы по полу ткани…

Все спящие во снах тоскливо, сладко, нервно бормочут,
Каждый – о своём, искренне, бесстыже.
Странный неосознанный диалог между ними экспрессивен очень,
Но никто никого не слышит…

И вдруг понимаешь, что нет никакого желания
Возвратиться домой, в любимое кресло,
Что нет смысла жить, стремясь к основам Мироздания,
И что жажда быть с Ней исчезла…

Куда-то вдаль океана уходили ракушняковые стены…
Никак не мог замок успокоиться…
Закопал свои ладони в холодное зерно песка я, убиенный,
И поблагодарил святую троицу.