Три корочки хлеба и шоколадная дорога - Сказка

Жили-были три корочки хлеба. Бабке Марфе хлебные корки не по зубам, а у Егорки зубы крепкие. Егорка горбушки от каравая на печке высушил, а после в лоскут от мамкиного сарафана да под рогожку на полатях спрятал – вот они и были. Житьё у хлебных корок - самое обычное: лежали себе и присушивались ко всему, что вокруг. Чаще всего им слышался усталый храп Егоркиной бабушки, мышиная возня в подполе, треск хвороста в печке да унылые трели запечного сверчка. Ну, ещё иногда - ленивый лай со двора.

Как-то посреди зимы захворала бабка Марфа, слегла. Егорка на хозяйстве главный остался. Изба выстудилась - надо в лес за хворостом. Вспомнил про хлебные корочки, вскарабкался на полати, достал и засунул в зипунишко за подкладку: авось пригодятся. Взял в сенях санки, топор, верёвку; вышел во двор. Свистнул. Подошёл старый Полкан-Кабыздох, обнюхал Егоркины рукавицы. Хлебную корочку из рук благодарно взял, схрумкал. Облизнулся лениво и, поджав хвост, снова в будку спрятался: летние сны досматривать. Пришлось Егорке одному в лес с санками шагать.

Идёт Егорка, а злая метель за ним следы заметает. Навязал хворосту, потянул санки назад домой, а вокруг всё ёлки незнакомые: куда ни глянь – везде сугробы одинаковые. Неба не видать, деревенского гама не слыхать. Шёл Егорка, шёл – притомился. Зябко стало. Вдруг видит – белка рыжая на ёлке. Головой вертит, глазками-бусинками Егорку рассматривает. «Ишь ты, какая смелая!» - удивился Егорка. Бросил белке хлебную корочку и дальше пошёл. А метель с морозом не отстают: всё норовят под зипун забраться. Холодно Егорке.

Давно уж пора деревне показаться – видно леший Егорку взялся морочить. Совсем Егорка из сил выбился. Думает: «Ну, погоди, злыдень лесной! Хвороста, что ли, пожалел? Отстань, хозяин, брось свои плутни! Я тебе, уж так и быть, корочку хлеба на пеньке оставлю, подарочек за доброту твою».

Только достал последний сухарик – видит, зелёная белка из-под ёлки лапой машет, зовёт. Наклонился к ней, а она ему человеческим голосом:
- Чую-чую: у тебя корочка хлебная. Покорми меня – увидишь, чего никто не видывал!

Смешно Егорке: нешто говорящие зелёные белки бывают?

- Дай корочку – настоящее чудо будет! – тут от белки таким сладким пасхальным духом повеяло, что у Егорки слюнки потекли.
- А дорогу до деревни покажешь?
- Фи! Лучше я тебе волшебную дорогу покажу - по ней не всякий царь хаживал!
- Нет, мне колдовства не надобно – мне домой надо…
- Глупый ты, Егорка! Знал бы, от какого счастья отказываешься! – зацокала белка, затрясла хвостом.
- Ну, и куда ж ведёт твоя волшебная дорога?
- Отдашь корочку – узнаешь!

Дело к вечеру. В лесу вот-вот стемнеет. Страшно. Вьюга санки заметает. Решил Егорка: была – не была! Протянул зелёной белке свой сухарик – белка шмыг под еловый полог и Егорку за собой поманила. Только влез под ёлку, сразу жарко стало. Огляделся – белка уж крошки подбирает. Удивился: просторно, тепло, светло – зимы, как ни бывало. Белка мордочку умыла и на жёлтую тропинку выпрыгнула: «Ну, Егорка, теперь беги за мной, не отставай!»

Егорка зипун, шапку и рукавицы на пенёк аккуратно сложил - и вслед за белкой пустился. Идёт, дивится: вокруг красота, птицы щебечут. Справа – земляничные поля, слева – фиалки. Долго ли, коротко ли шли - выбрались на большую дорогу. Дорога – гладкая, блискучая, прямо как земля из-под железного плуга.

- Нет, Егорка, это не земля вовсе! – белка, будто фельдшер, на учёный лад толкует. – Эта дорога - шоколадная! Шагай по ней смело. Вдоль кисельных берегов, мимо молочной реки, через сахарную гору и карамельное поле прямо в Пряничный город. Успеешь туда до срока – твоё счастье: станешь там царевичем, будешь жить сыто и сладко. Да смотри, не застрянь в медовом болоте!

- Не застряну – я бедовый!
- Вот тебе, Егорка, леденец на палочке. Беги до пряничных ворот, пока этот леденец не растает. Коли в беду попадёшь – свистни в него.
- А ты?
- А мне к бельчатам пора.

И пошёл Егорка по шоколадной дороге. Идёт вдоль кисельных берегов, облизывается. Дай, думает, проверю, хорош ли кисель. Свернул с дороги - поскользнулся. Покатился прямо в молочную речку. Речка тёплая, душистая – быстро течёт. Далеко Егорку понесла. Никак ему самому на скользкий кисельный берег не выбраться. Изловчился Егорка, свистнул в леденец – прибежала зелёная белка. Выставила хвост с берега, вытащила.

- Что бы я без тебя делал? Выручила меня из беды!
- Это, Егорка, ещё не беда. Смотри, леденец твой уж таять начал…
- Ой, и правда! Надо поспешать! Спасибо тебе, белка!

Снова зашагал Егорка по шоколадной дороге. Взобрался на сахарную гору – залюбовался: блестит сахарная гора сахарным снегом. Дай, думает, хоть один сахарный хрусталик лизну. Свернул с дороги – поскользнулся. Покатился кубарем далеко-далеко. Шишек набил, потерял дорогу из виду. Пришлось снова белку звать. Свистнул в леденец – белка тут как тут: головой с укоризной качает. Вывела Егорку на дорогу и говорит:

- Смотри, растает леденец - не успеешь до срока!
- Побегу! Спасибо тебе, белка!

Как ни торопился Егорка, а всё ж опять стал по сторонам головой вертеть. Карамельное поле – просто загляденье! Там и тут – цветы волшебные, над цветами – мотыльки прекрасные порхают: в серебряные ведёрки длинными проворными хоботами золотой нектар собирают. Вместо ягод на кустах конфеты висят – фантики один ярче другого! Трудно устоять. Дай, думает Егорка, сорву одну ириску – для кого они здесь? Свернул с дороги – поскользнулся на горошинках монпансье. Рядом мотылёк трудился. Испугался - выронил серебряное ведёрко. Ведёрко покатилось, и нектар – плюх! - Егорке прямо под ноги. Упал Егорка в медовую лужу и прилип. Хочет свистнуть в леденец, а губы все в мёде, не слушаются. Барахтался, ворочался – никак не получается из медового плена выбраться. Смотрит: от леденца в кулаке только тоненькая льдинка осталась. Не успел Егорка в Пряничный город...

Заплакал Егорка горькими слезами. Долго плакал, безутешно. Наконец, услышала его белка - прибежала. Стала облизывать Егорку горячим шершавым языком. Щекотно, аж мурашки по спине! Зажмурился, а белка лижет и лижет – всё лицо обслюнявила. Хотел Егорка отмахнуться – руки не поднимаются: в мёде застряли.

- Хватит, белка, хватит! – взмолился Егорка. Еле-еле слипшиеся ресницы разлепил... Ба! Никакая это не белка! Прыгает вокруг него Полкан-Кабыздох, лицо и руки лижет, скулит.

Привезли Егорку на санках домой, отогрели. Долго вспоминалась ему волшебная шоколадная дорога. Он про неё бабке Марфе всю зиму рассказывал – та только головой качала от удивления.

Но всё же больше всех удивлялся старый пёс Полкан. Оно и было чему! За всю его долгую собачью жизнь никогда прежде не случалось, чтобы его прямо из собственной будки рыжие белки за усы в лес тянули! Крепко спал. Никак не хотел просыпаться: снилось, будто Егорка летом его с собой на речку взял…
---------------------
(c) VVL, 08/02/2006