Аэропорты-самолеты

Турагенства советуют ехать в Дубаи.
В жарких пляжных объятьях дать себя задушить.
Уже май. Мое сердце еще утопает
В новогодних сугробах январской души.

Хоть бы кто-нибудь вздумал его вдруг украсть иль
Взять в заложники, кто бы на нем вдруг завис.
Ему снятся с зимы африканские страсти,
В паспорт вклеенные в виде красочных виз.

Целый март мое сердце жило на просвире.
Ему б манго с кокосом отведать вконец.
Но мой паспорт просрочен, а в здешнем ОВИРе
Миллионные списки подобных сердец,

Не летавших еще, но имеющих допуск,
С абсолютно безоблачным, чистым нутром,
И мечтающих втиснуться в пыльный автобус,
Уже вдоволь изъездивший аэродром.

И я грежу, что я среди всей этой роты
Инфантильных туристов, загорелых едва.
Меня манят знакомые, те же ворота
И родные табло Шереметьева-2.

В тон гавайских рубашек и пестреньких платьев
Аккуратно подобрана смеха гуашь.
Скоро я тоже буду с одной ручной кладью,
Когда сдам наконец-то свой зимний багаж.

Встав поближе к окну, чтоб толпа не сминала,
В сумке крем для загара от рекламных нивей,
Через стекла прокуренного терминала
Я на белую ленту посмотрю в синеве,

Белый вектор. И мне интересно до боли
Среди этих эстетов любви есть ли те,
Кто, как я, уже дважды пройдя фейс контроли,
Не впервые, а вновь должен будет взлететь,

Ощутить новизну кислородных подушек,
«Экипаж вас приветствует» и прочих фраз,
И когда начинает закладывать уши,
А потом отпускает как будто бы в раз.

И пилот корабля – славный малый, дружи с ним…
Кто-то в чувстве еще, но а я уже без.
Я парю в облаках, словно первый раз в жизни,
Задыхаясь в разреженном паре небес.

Пролетаю над маленьким телом Шри-Ланки,
Вот уже заиграла в барометре ртуть.
Турбулентная встряска на всем левом фланге –
И панический страх стюардесс на борту.

А пилот, добрый малый, напился отверток,
На борту неполадки – что ж не повезло.
Отстегните ж ремни безопасности к черту
И пусть каждое кресло превратиться в шезлонг.

И сейчас, боже мой, мне хоть форвардом в Интер,
Мы б Милан обыграли со счетом 0:7
Но боюсь, как бы после рекордного спринта
Мое хрупкое сердце не скончалось совсем.

Как внутри фотокамеры вспышками блица,
Лучи солнца ослепят мне снова глаза
Может, пока не поздно, пора приземлиться.
Где там взлетно-посадочная полоса?

Где мой пункт назначенья, к нему уж пора бы.
Я хочу, чтоб мне стало известно «куда».
Чтоб, когда я спустилась с воздушного трапа,
Кто-то близкий мне крепкую руку подал.