Монолог монетизированного льготника

Власть от народа своего давно уж отделилась.
Их льготам не видать конца, жилище — высший класс.
У них зарплата такова, что нам во сне не снилась.
И пенсия — на это есть закон! — не как у нас.

Допустим, я пенсионер. Допустим, бывший льготник.
Ну, скажем, ветеран труда. Что это нам даёт?
Наверно, то, что раньше я был неплохой работник
и что в каком-то смысле мне оказан был почёт.

По-моему, я хорошо, наверно, жить достоин.
Ну не шикарно, но хоть чтоб копейки не считал.
А, скажем, ветеран войны? Тем более! Он — воин.
Ведь он когда-то немцев бил! Ведь он страну спасал!

А если пенсию мою возьмём? Ну что с ней делать?
Такая мелочь, что её и не видать, кажись.
Её как только в руки взял — она и разлетелась.
Не на какие пустяки — на самую на жизнь.

Хоть денег мало получал, но всё ж имел я льготы:
вносил квартплату пополам, бесплатным был проезд.
Да, ездить не на чем почти уж было, но хоть что-то.
Как говорили в старину, авось свинья не съест.

И вдруг нам приняли закон — других забот им нету.
Монетизацией они назвали этот акт.
Мол, были льготы у кого, держи теперь монету.
А то привыкли не платить. Нельзя, мол, больше так.

Идти в собес иль не идти? — ходили разговоры.
То надо, говорят, то нет. Я всё-таки пошёл.
А там народу — боже мой! Полны все коридоры.
И каждый, как и я, не знал, чего он там нашёл.

Насилу выстоял три дня, и вот мне раздаётся:
«Вас в списке нет!» — «Да как же так? Вот документ же есть!»
«А так! Не знаю ничего!» Доказывать придётся —
на предприятие идти, в архив, ещё в сто мест…

Я был и там, я был и сям, собрал все документы,
потратил времени вагон, но всё в собес принёс.
А если б я не местный был? А если б из Ташкента?
Поди пошли в Узбекистан какой-нибудь запрос!

Ну вроде всё… А вот и нет! Не всё ещё готово!
На выплаты они меня включили в список свой,
а на единый проездной — неси бумажки снова.
И даже в тот же самый дом, но в кабинет другой.

Приходит время — узнаю, что наверху считают:
трёхсот целковых хватит мне взамен всех прежних льгот.
Тогда я счёты достаю и щёлкать начинаю.
Подсчёт нехитрый. Насчитал я больше пятисот.

Я подал в суд — пусть возместят отобранные льготы.
Выслушивали судьи всех, молчание храня.
Я линию держал свою, показывал расчёты.
Твердили власти, что у них нет денег на меня.

«Стабфонд и профицит не наш. Он только федеральный, —
сказали мне, когда спросил про этот я стабфонд, —
А вы у нас ведь ветеран труда — региональный.
Москва, все деньги отсосав, нам мало что даёт».

«Так подавайте в суд на них!» — Они переглянулись:
что за наивный человек попался на пути!
Многозначительно, притом печально, улыбнулись:
пожалуй, да, на них подашь. Такой бы суд найти…

Представьте: суд наш областной решение выносит:
признать все доводы истца, что мало, мол, дают,
и впредь выплачивать ему всё то, чего он просит.
И что же областная власть? Она — в Верховный суд.

Ну что ж, поборемся и там… Но вот что неприятно:
там даже выслушать меня никто не пожелал.
И совещались пять минут — и так, мол, всё понятно.
Судиться с властью захотел! Ишь, тоже возмечтал!

И вот верховный был такой вердикт мне пересказан:
всё отменить, признав, что был неправым первый суд.
«Всё в полной мере возмещать никто вам не обязан.
Извольте быть довольным тем, что вам пока дают».

«Да как же так? Не может быть! Да что ж это случилось? —
я, услыхав такой вердикт, воскликнул горячо, —
Нельзя ж законы принимать, чтоб хуже становилось.
Так Конституция гласит, не кто-нибудь ещё!»

Тут мне такой ответ — я до сих пор не понял.
А может, кто-нибудь из вас поймёт его, друзья?
«Закон не принят был таким, он просто так исполнен.
Нигде не сказано ведь, что так исполнять нельзя».

И как бороться с этой мне прикажете напастью?
Из этой повести моей я вынес лишь одно:
похоже, в наших же судах судиться с нашей властью —
что в карты с шулером играть. Продуешь всё равно!

2006