Амнистия 57-го года

Тихо пробежаться от дверей
От железных створок по морозцу...
Надышаться синевой скорей
Грудью из небесного колодца...

Пепельная вьюга октября
Обернувшись в ситец ярко-красный
Сеяла... Бросала лагеря
В чернозём невспаханный напрасно.

Остов церковки одной торчит вдали
Рядом с с ним в снегу и соснах спрятан
Холм с каймой лесной , подолом до земли
Колеёй застывшей искорябан

Там, на этом косогоре, из земли
Номерочки выросли косые.
Я из тех, кого туда не увезли,
Но я тоже плоть и кровь твоя, Россия.



По морозцу пробежаться мне не лень
Просто пробежаться по морозцу
В этот светлый, тихий Божий день
Ах , как пляшется, и как поётся.




Памяти моего деда и прадеда Саломатовых. В этом году (2021)  деду исполнилось бы 100 лет,а прадеду со дня рождения 150. В 1921 в казачьей семье в  Нахвальском,Енисейского  войска,Сибири родился мой дед.  Мама его умерла,когда он ещё был очень мал. Четверо  братьев и отец были у него.
  Вступление в  СССР привело к физическому уничтожению енисейского казачества, а до этого  поколения моих предков жили в Нахвальном. В самом начале 30-х прадеда  приговорили по политической статье УК 58 к конфискации и выселению  .Сыновья ,в том числе старшие, отправились вместе с ним.   Место проживания  определили судом:Омская область, деревня 1-я Вятка ,вблизи Муромцево ( далеко от их дома - за тысячу км.)  В местном интернате прошли школьные годы моего деда Николая Петровича,сформировалось его мировоззрение.
 Виделся он с отцом,но редко. В Муромцево был и  детдом ,и отделение НКВД,куда Петр Филатович раз в год приезжал отмечаться,как судимый  . А работал и жил он на маслозаводе в Вятке .Только зимой 38 года не смог отметиться.  Был он пожилой,не вставал,болел.Были с ним сыновья,и Николай приехал из интерната.Что-то они должны были сделать,чтобы отметить отца в районном НКВД ,но  не сделали. И вот в марте,ещё до распутицы,на санях прибыли по его душу трое не местных оперативников. С того дня не видели Петра Филатовича и не знали о его судьбе многие годы. Не было вести,но зная,что он был совсем плох,решили,что умер в пути . Спустя 19 лет Николай Петрович получит справку о посмертной реабилитации отца. Так вышло с ним - своей смерти нет,но есть йорцайт - 28 марта 1938 года убит , в застенках, в Омске.

Николай был единственным из пятерых сыновей,кто учился.В 1939  он приехал в Иркутск,где   окончил пединститут,начал работать учителем ещё в военное время. Был директором школы,ответственным работником в партии (в КПСС вступил после реабилитации отца) . Невероятно светлый, образованный человек,оптимист- в нем слилось все лучшее,что было в  поколении - профессиональный  педагог,сохранивший в душе особое отношение к детям и учителям со своего интерната . Некоторое время он возглавлял Иркутское ОблОно, там и умер,прямо на работе от третьего или пятого по счёту инфаркта в 1979 году.  Сказались тяжелые годы ,в которых были и нищета, и голод ,и клеймо. Тем не менее,какой-то умный человек в Муромцево предложил  уехать в Иркутск. Здесь ни разу никто не вспомнил о  политическом характере судимости его отца. Парадоксально,но в Иркутске не было того масштаба сталинской операции,что  процветала в 30-е в Омске, а к концу своему подгонялась ещё и лимитом,выполняя который они начали убивать и калечить стариков и детей.

Память о погибших в те дни затушевывается и ретушируется.Много горя принесла потом война,которая "все спишет" по мнению тех,кто стремится очеловечить Сталина,придать исторический лоск его окружению и лизоблюдам. Те,кто сейчас пошел по их следам и не гнушается их риторикой  , хотели бы забыть или, просто,объявить "иностранным агентом" саму память о репрессированных в Сибири. Тем не менее,разделить с фашистами вину за все кровавое  придётся. Историческая память она такая - хошь не хошь,но вспомнишь иногда.