Иллюзия смерти

Нет людей плохих и хороших. Нет красивых и уродливых. Нет добрых и злых. Все люди смертны. С первым глотком воздуха и первым криком у человека включается механизм смерти. С каждой секундой, с каждым своим шагом человек приближается к ней.
Любой из нас живёт в своём придуманном мире. Мире каркасных иллюзий, что он сам возвёл. Не замечая, что всё это не живое. Дипломная работа из пластика и стекла. Образец миросозерцания и миропонимания на выставке народного хозяйства. Меж музейными экспонатами вакуум. Незаполненное пространство. А может быть просто стены. Мягкие стены лабиринта, который мы сами и выдумали.
Моя одиночная камера. Она только моя. Здесь кроме постоянного меня никого нет. Если бы кто-нибудь туда попал он наверно испугался. Какой страшный бардак. Всё перевёрнуто вверх дном. Пыльные сломанные стулья. Восковые фигуры друзей. Цветок, стоящий в хрустальной вазе роза. Красная. Рядом помойное ведро. В нём плавают какие-то белые червячки. Стопка книг. Старых, но не читанных. Перевязана алюминиевой проволокой. Горстка дохлых мух, чернеющая пирамидой Хеопса.
Но на самом деле моя камера абсолютно пуста. Все эти предметы фикция. Они не реальны. Их нельзя потрогать. Сквозь них можно пройти. В камере нет ни одного звука. Ведь звук не распространяется в вакууме. По ночам, когда стены перестают излучать жёлтый живой свет, на потолке видно звёзды. Яркие белые точки на кожаной обшивке потолка.
Здесь не страшно умереть. Ведь всё такое знакомое и привычное. Такие знакомые привычные миражи. Страшно умереть вне этого. На чужой холодной улице. Под деревянным зелёным забором. Представить, как ветер шевелит мёртвые, за секунду волосы. Нет ничего ужаснее. Смерть не страшна тогда, когда можешь представить, что будет дальше.
В камере это легко. Как только я умру, в двери загремят ключи и через секунду она откроется. На пороге будет стоять Белый человек. Белые волосы. Белые руки. Белые мысли. Он печально посмотрит на меня своими белыми глазами. Подойдёт и к запястью, словно наручниками пристегнёт железный жетон. На нём выгравированы странные буквы и цифры. Это письмена. Квинтэссенция моей жизни. Он негромко, но властно скажет:
—Встань.
И я встану. Мысль о том, что я вовсе не мёртв не удивит меня. Мы выйдем из камеры. Из старой, ставшей за жизнь родной камеры. Но она не будет долго пустовать, появится кто-то новый, со своим иллюзорным миром. Обживёт. Всё устроит по-своему.