Черно-белое...

* * *
Он смотрел на старое черно-белое фото на стене и не верил глазам. Он не мог понять, как этот молодой душой и телом, веселый симпатичный и беззаботный солдатик мог вдруг превратиться в безнадежно пессимистичного старика, каким он ощущал себя в свои двадцать шесть. А ведь этому фото год…
Зачем теперь всё это – улыбки, цветы, радость, весна, солнце? Зачем? Кому они теперь нужны? Он ещё раз посмотрел на это юное лицо и сравнил его с изображением в тёмной оконной раме. «Ни-чего общего» – подумал он. И вдруг, словно буря, ворвалась в его сердце злоба.
Издав нечеловеческий вопль, он кинулся к стене и в мгновение ока его любимая фотография оказалась разорванной на сотню кусочков. «Не надо! Теперь ничего мне не надо!…» - словно безум-ный, повторял он: «не надо…»
Он носился по комнате, сметая всё на своём пути. Со стороны могло показаться, что он – зверь, загнанный в клетку. И он был зверем. Ему самому казалось, что его руки – могучие лапы… и он крушил. Он рвал письма, дневники, тетради, фотографии, словно обвиняя их в своём бессилии… он ненавидел жизнь и не понимал, зачем она нужна. На минуту ему показалось, что чем больше вещей, связавших его с прошлым, он сломает, тем меньше боли останется в душе. Он не мог смириться с её потерей, он не представлял жизнь другой, без неё. И вот это случилось. Неожиданно, глупо и непра-вильно, и он ничего не смог сделать, чтобы этого не произошло. Так зачем теперь жизнь?! В порыве отчаянья он кинулся с столу, нашел в ворохе обрывков бумаги лезвие. Дрожащими пальцами поднес его к лицу. Вот он – выход. Единственный верный путь – к ней.
Дверь тихо открылась и в комнату вошел его полуторагодовалый сын. Малыш неуверенными детскими шагами подошел и обхватил его под коленкой. Он посмотрел сыну в глаза – точную копию своих глаз. Они смотрели с испугом, с просьбой о помощи. И он понял, что будет жить ради этих глаз и сделает всё… это его сын. Это их сын. «Радость моя, всё будет хорошо» - он прижал это маленькое беспомощное существо к груди и крупные слёзы тихо покатились по его щекам. «Ты – это всё, что осталось мне от неё. Я сделаю всё, чтобы ты был счастлив…»