Метафизика конформистского разлива минидилогия

Часть первая. ВОЛЧЬЯ ГОЛОВА
У мужчины по фамилии Волков была волчья голова. Но волчья фамилия у него была не из-за головы, а из-за прадеда Николая, у которого впервые появилась эта голова. По семейной легенде как-то раз прадед Николай пошёл на охоту. Зашёл на конопляную поляну и встретился лицом к лицу – в чаще – со стайкой одурманенных волков-подростков. Вскинул ружьё. Но тут что-то мелькнуло за его спиной. Он обернулся и увидел огромную волчицу державшую в зубах букет свежее сорванных полевых цветов. Охотник, не ощутив никакой агрессии по отношению к себе, не стал стрелять в волков и опустил ружьё. Волчица в знак признательности легла, и чтобы не вспугнуть охотника, подползла к его ногам на животе, подарила ему свой ароматный букет, и тут же скрылась в зарослях вместе с разбуженными волчатами.
Прадед в тот день так никого и не убил. Долго бродил он по лесу с букетом, думая о доброй волчице. Когда начало смеркаться, он понял что заблудился в лесу. Ему ничего не оставалось, как заночевать прямо в лесу, чтобы утром отыскать дорогу домой. Он остановился на небольшой поляне, развёл костёр, чтобы согреться, и незаметно для себя заснул. Ночью он внезапно проснулся от чувства чьего-то чужого присутствия рядом с собой. Он открыл глаза и увидел сидящую перед ним знакомую волчицу, виденную им сегодня на конопляной поляне. Волчица увидев, что он проснулся, поднялась и подошла к нему.
В свете догорающего костра прадед увидел, что в её зубах зажат какой-то конверт. Волчица, изогнувшись и нетерпеливо поскуливая, положила конверт к его ногам. Прадед Николай взял конверт и рассмотрел его. Это был обычный почтовый проштемпелёванный конверт, на пометке кому имя было смазано слюною волчицы, зато можно было прочитать – от кого было это письмо…
Аккуратным женским каллиграфическим почерком на нём было начертано от Люси К. Прадед вопросительно посмотрел на волчицу, та, переминаясь с лапы на лапу нетерпеливо поскуливала, приглашая его к чтению. Николай разорвал угол конверта и достал из него сложенный вдвое листок. Вот приблизительное содержание этого письма.
«…Млекопитающие – высший класс позвоночных животных, венчающий всю систему животного мира. Наиболее важными чертами общей организации этих животных служат:
1) высокий уровень развития нервной системы;
2) живородность, сочетающаяся с выкармливанием детёнышей молоком. Она обеспечивает лучшую сохранность молодняка и возможность размножения в весьма разнообразной обстановке;
3) совершенная система теплорегулированния... В строении млекопитающих можно отметить следующее. Тело их покрыто волосами, или шерстью. Кожа богата железами. Особенно характерны молочные железы, на которые нет даже намёков у других позвоночных...»
Прадед не успел тогда дочитать этого странного письма, так как вдруг поляна, на которой он расположился наполнилась невиданным количеством различных лесных зверей. Тут были и уже знакомые ему молодые волки, были дикие кабаны, лоси, лисы, зайцы, барсуки, белки, несколько бродячих собак и котов, несметное количество мышей и крыс, земля бугрилась от кротовых нор. Как только все пришли и расположились вокруг оказавшегося в середине прадеда – наступила странная при таком скоплении диких зверей тишина… Все будто заснули, одновременно прикрыв свои разнокалиберные глаза, глазёнки и глазища. Только волчица продолжала взволнованно переминаться с лапы на лапу и визгливо нервно поскуливать возле прадеда. Ярко светила в ночном небе полная луна. Вдруг звериная толпа бесшумно расступилась в стороны, и, как тогда показалось прадеду, прямо с луны стремительно спустилось что-то маленькое и бесформенное.
Потом одновременно с падением с луны этого маленького, тут же что-то медленное большое двинулось по звериному коридору в его сторону. Когда оно подошло ближе, прадед с удивлением разглядел белого носорога, на спине у которого темнело что-то тонкое маленькое и бесформенное. Волчица ещё больше заёрзала лапами по земле и громко заскулила, тычась носом в руку прадеда, в которой всё ещё находилось недочитанное им письмо. Прадед Николай, ошеломлённый фантастичностью происходящего, тупо наблюдал за приближающимся к нему носорогом с бесформенной тварью на спине.
– Дочитай же письмо, кретин! – вдруг глухо прорычала ему в лицо волчица, туго упершись своими крепкими лапами в его грудь, чем мгновенно вывела его из состояния оцепенения.
– Что здесь происходит?!- –воодушевлённый только что услышанной человеческой речью, хоть и прознесённой зверем, то ли спросил, то ли возмутился происходящим прадед.
– Дочитай письмо, если не хочешь неприятностей... – снова решительно посоветовала ему в правое ухо волчица, обжигая его своим горячим влажным дыханием.
Но было уже поздно читать. Носорог подошёл к ним так близко, что чуть ли не касался их своим рогом.
– Ах! Опоздали! – соскочив с его груди, запаниковала волчица.
Носорог тем временем стал медленно крениться в сторону, а потом неуклюже повалился на бок, глухо ударившись в ночной тишине о твёрдую утрамбованную сухую землю, при этом как, показалось прадеду, бесформенная тварь сидевшая у него на спине оказалась погребённой под его огромной тушей.
– Это конец! – обречённо прорычала волчица и легла на землю, прижав уши и крепко зажмурив глаза от страха.
Тем временем прадед с ужасом увидел, как из приоткрытого рта мёртвого носорога стало выползать что-то слизкое зеленовато-серое, напоминающее змею. Это нечто извиваясь своим чешуйчатым продолговатым телом, свиваясь кольцами вокруг головы носорога, и, наконец, полностью выползло из его рта.
Оно выползло и остановилось возле прадеда, подслеповато щурясь на него своими птичьими стеклянными бусинками глаз. Существо это действительно напоминало змею, но при этом имело восемь пар одинаковых куриных четырёх палых лап с длинными острыми когтями, поросших белыми перьями равномерно расположенными на чешуйчатом змеином теле с недоразвитыми куриными крыльями и петушиной головой.
Оно вдруг резко взмахнуло своими короткими крыльями и, подпрыгнув, выхватило клювом у прадеда письмо из дрожащих пальцев. Выхватывая письмо, оно одновременно впилось в шею прадеда всеми своими шестью парами ног, и без особого труда оторвала ему голову. Потом, не теряя времени, приземлилось на вжавшуюся в землю волчицу, сжимая четырьмя нижними лапами оторванную голову прадеда, а четырьмя верхними – оторвала голову волчицы. Снова подпрыгнула к застывшему безголовому телу прадеда и водрузила ему на плечи оторванную голову зверя.
Потом, всё ещё сжимая в клюве письмо, а в лапах голову прадеда, – полезла в раскрытый рот мёртвого носорога. Человеческая голова застряла в пасти носорога и долго не хотела проскальзывать внутрь его тела. Но вскоре и она пролезла. Спустя мгновение мёртвый носорог зашевелился, подавая первые признаки жизни. Потом неуклюже стал подниматься на ноги. Когда он встал, на его спине снова сидело что-то безформенное тонкое и маленькое. Носорог медленно развернулся и пошёл в обратном направлении в сторону луны.
Когда он скрылся в темноте можно было различить, как что-то тёмное едва заметноё похожее на тень мелькнуло на секунду на бело-жёлтом лике луны, а потом вниз на землю упал обрывок бумаги.
Тут же звери облегчённо зашевелились и стали шумно разбредаться по лесу. Вскоре на поляне остались лишь прадед и безжизненное тело обезглавленной волчицы. Прадед Николай тут же похоронил волчицу в дупле огромного дуба, стоявшего неподалёку от поляны, где всё произошло.
Каждый год в этот день он приходил ночью на то место в надежде вернуть себе свою голову. Так прошло десять лет. Тело волчицы ни капельки не изменилось с тех пор – оно продолжало лежать в дупле, будто в глубокой временной заморозке. Белый носорог с тварью так больше ни разу не показывались. Волчья голова у прадеда прижилась. Он легко научился разговаривать. Люди постепенно привыкли к его шокирующему виду. Он женился. По странному стечению обстоятельств у его жены была фамилия Волкова. Он решил взять её фамилию себе. У него родился сын Всеволод дед Волкова младшего вполне нормальный малыш без каких либо уродств с нормальной человеческой головой. У Всеволода родился сын Никифор тоже вполне нормальный без отклонений.
Но пришло время, и умер прадед Волков. Его с честью похоронили. А на следующее утро случилось несчастье – у его сына Всеволода Волкова наутро выросла отцовская голова волчицы...
Всеволод был не настолько силён духом – как его отец, – и в тот же день покончил с собой, выстрелив в свою волчью пасть из отцовского охотничьего ружья, пролежавшего полвека на чердаке – после того печального случая на охоте с прадедом никто из родственников больше не только не охотился и не брался за ружьё , а и вообще не ходил в лес.
Как только его похоронили, у его двадцати двух летнего сына Никифора выросла ненавистная голова волчицы.
Это был, конечно же, большой удар для молодого человека, подававшего в это время большие надежды в науке. Он заканчивал последний курс престижного университета, который ему, к его великому горю, пришлось бросить – из-за настигшего его в рассвете его физических и умственных сил родового проклятия.
Никифор уехал из города в своё родовое имение, доставшееся ему в наследство от печально известного прадеда Волкова. Ведя затворническую жизнь, выгнав из имения всех слуг, управляющих и крестьян из принадлежащих ему деревень, он полностью отгородился от внешнего мира, всецело отдав себя мистическим наукам и оккультизму.
Поставив крест на своих университетских знаниях, он, запершись в прадедовом кабинете, часами сидел за старыми запылёнными фолиантами теологов мистиков и магов, начиная от средневековья и заканчивая трудами современников, пытаясь разгадать тайну проклятия сопровождающего их род уже на протяжении трёх поколений.
Чего только он не перепробовал – и волшебные снадобья, и молитвы, и заклинания, обращался за помощью – как к живым, так и к душам умерших – всё безрезультатно – проклятая голова волчицы намертво держалась на его плечах.
Как-то раз, когда Никифор испытывал очередное средство против головы волчицы, он смешал какие-то не те ингредиенты произошёл сильный взрыв, и он погиб.
Его нашли только через год случайно забредшие в эти пустынные места грибники. Тело Никифора было разорвано взрывом на куски, волчья голова лежала отдельно в углу комнаты. Части тела очень хорошо сохранилось, будто со времени взрыва прошёл не год, а пятнадцать минут. В комнате чувствовался концентрированный запах серного дыма и ещё не выветривавшихся реактивов.
Тело Никифора собрали по частям и похоронили рядом с дедом в фамильном склепе. Волчью голову же выбросили на помойку – никто не был в курсе их родовой проблемы – думали, что голову Никифора разорвало на мелкие кусочки вовремя взрыва, а волчья голова случайно оказалась рядом.
Вот мы и подходим к концу этой истории. Вернее к началу… У мужчины по фамилии Волков была волчья голова, точнее голова волчицы. Звали этого мужчину Николай, Николай Волков. Всю жизнь у него была обычная человеческая голова. Но однажды он проснулся утром, посмотрел на себя в зеркало и увидел на месте своей головы волчью голову. Его мать потом рассказала ему, что когда училась в университете у неё был роман с парнем по фамилии Никифор Волков она забеременела, у неё были строгие родители, они тайно от них расписались счастливо прожили полгода, но потом неожиданно её муж бросил всё её беременную Колей – кстати, названным в честь прадеда по линии отца, университет, родителей, друзей – и исчез в неизвестном направлении. Как ни старалась она что-то о нём выяснить – всё было безрезультатно. Ходили глупые слухи, что он стал волком.
Когда у Коли выросла голова волчицы, после разговора с матерью об отце, он со дня на день всё ждал, что и сам он превратится полностью в волка. Но с ним ничего больше не происходило…
Однажды к нему домой пришла какая-то пожилая женщина. Её ничуть не удивила его волчья голова, напротив разрыдавшись, с криком: "Сыночек!" – она бросилась к нему в объятия. Оказалось, что странная гостья приходится ему родной бабушкой по линии отца Никифора Волкова. Услышав где-то от людей о человеке с волчьей головой, проживающего в их городе, она тут же разыскала его. Бабушка детально изложила Коле всю историю трагических событий, произошедших с мужчинами в их роду на протяжении – теперь уже считая с Колей – четвёртого поколения…
После разговора с бабушкой Николай узнал, что принадлежащее его отцу имение пустует и ему с его рожей предложили переехать туда в уединённое тихое место. Коля с радостью принял её предложение и стал жить в имении отца.
Однажды Николай пошёл на рыбалку и... пропал на сутки. А когда вернулся на следующий день, то вместо головы волчицы на плечах у него была лошадиная голова.
Часть вторая. ЛОШАДИНАЯ ГОЛОВА
На берегу лежала безголовая волчица и молча смотрела вдаль. Рядом без признаков жизни развалился на песке белый носорог. К потрескавшемуся рогу носорога были привязаны грязные бельевые верёвки с деревянными прищепками, к которым были прикреплены маленькие звенящие на ветру колокольчики. Верёвки с рога носорога тянулись в воду.
К ним подошёл человек с волчьей головой и с поломанной рыболовной удочкой. Волчица подскочила со своего места и умоляюще бросилась в ноги пришельцу. Пришелец впал в транс, направил поломанную удочку в то место, где у волчицы по идее должна была быть голова. Раздался громкий ружейный выстрел, и у стрелявшего человека плавно отсоединилась от шеи волчья голова и полетела к обезглавленной волчице, радостно подавшейся ей на встречу, а человек повалился на песок.
Волчица, получив обратно голову, очень обрадовалась, стала радостно прыгать вокруг обезглавленного человеческого тела. Потом подбежала к мёртвому носорогу и стала его толкать носом и кусать. Носорог стал медленно оживать. Когда он с большим трудом поднялся с песка, волчица, несильно покусывая его за толстый морщинистый зад, погнала прочь от берега. Носорог медленно побрёл, волоча за собой бельевые верёвки, привязанные к его рогу. Волчица остановила его, когда верёвки были полностью извлечены из воды. К концам верёвок были привязаны четыре человеческие головы.
При их появлении обезглавленный человек подскочил как ужаленный и помчался к головам. При этом одна из голов открыла глаза и взволнованно прохрипела:
– Коля! Я здесь!!
Подбежав к головам человек, собрал их в одну кучу и стал лихорадочно ощупывать пальцами. Наконец он отыскал голову, которая звала его, и ласково прижал её к своей груди, от чего та прослезилась, а потом стал сосредоточенно приделывать её к своей шее. Оказавшись на плечах, голова, гордо оглядевшись по сторонам, радостно сообщила:
– Мой человек! Мой!
Человек нашедший голову обнимал и гладил её. Голова плакала, кричала ему разные трогательные банальности. Рядом носилась как угорелая, очумевшая от счастья волчица. Носорог опять повалился на бок, закатил глаза и благополучно испустил дух.
Когда прошла всеобщая эйфория и волчица умчалась в близлежащий лес к своим детёнышам, человек подошёл к оставшимся трём головам. Он внимательно рассмотрел их, отметив сильное сходство между собой и со своей вновь обретённой головой. У него сложилось впечатление, что головы принадлежали одному и тому же человеку только отличались по возрасту. Первой голове было лет восемьдесят, второй – шестьдесят, третьей – сорок. Он посмотрел на себя со стороны: его голова была продолжением этой хронологии – ей было лет двадцать, и она была так же внешне похожа на остальные. Он посмотрел на своё тело: оно было старше головы почему же он выбрал именно эту голову.
– Да потому что я твоя родная голова, но ты без меня успел постареть! – объяснила ему его голова.
– А ты почему не постарела?
– Потому что ты меня не носил Коля! – с обидой сообщила голова.
– А кому принадлежат оставшиеся головы? – спросил Коля.
– Кому-кому! – передразнила его голова. – Что не видишь?! Тебе!! Кому же ещё!
– Так у меня вроде ты есть?..
– Дурак! Это твоя история! Твой разум! Твоё прошлое! И ...твоё будущее...
– Кто.. они моё будущее? – недоверчиво покосился на головы Коля.
– Спроси у них сам если мне не веришь, – предложила его голова.
– Эй кто вы? – нерешительно спросил Коля.
Все три головы одновременно открыли глаза и дружно хором ответили:
– Мы твоя семья!!!
А потом стали представляться по старшинству.
– Я голова твоего прадеда Николая Волкова тебя назвали в честь меня. Если тебе нужно будет кого-то повоспитывать или пофилософствовать, не мешкая одевай меня! – сказала самая старая голова.
– Я голова твоего деда Всеволода Волкова, если захочешь совершить какую-нибудь глупость или гениальное открытие смело одевай меня! – сказала шестидесятилетняя голова.
– Я голова твоего отца Никифора Волкова если захочешь не думать, а воспользоваться уже готовыми знаниями одевай меня – я всемирная библиотека знаний! – отрапортовала сорокалетняя голова.
– Я голова Николая Волкова – твоя родная, та, с которой ты родился, и если хочешь жить своей настоящей независимой ни от кого жизнью – носи только меня! – выступила в заключение самая молодая голова, находящаяся на плечах у Коли.
– И что мне со всеми вами делать? – недоуменно спросил Коля у голов своих родственников.
– Носи попеременно! – снова хором предложили они.
– Ага сейчас! Хочешь, Коля, чтобы у тебя вместо головы жопа выросла?! Не позволю! – подала недовольный голос Колина голова. – Пусть найдут себе своих прежних владельцев!
– Где же они их найдут, ведь они уже давно все умерли? – удивился Коля.
– Да умерли! – хором подтвердили головы и заплакали. – Не бросай нас!!
– Ладно не плачьте! – примирительно сказала Колина, голова почувствовавшая себя хозяйкой положения. – Возьмём их, Коля, с собой – поставим дома на полочке вместо бюстиков – пусть п@здят. Память опять же таки: кто-нибудь придёт в гости, а ты им: оо-п! – знакомьтесь, это мои родственники. Приятно!
– Вы согласны на такие условия? – спросил у голов Коля.
– А куда они, бл@дь, денутся! – тут же н,? дожидаясь их ответа, весело резюмировала его голова, которая стала уже порядком надоедать Коле своим безапеляционным хамством и цинизмом.
"Господи и это моя родная голова, – переживал Коля, снимая рубашку и бережно заворачивая в неё головы своих предков. – Никогда не думал, что она такая гадкая. Если бы я знал – ни за что бы не отдавал своей волчьей головы – она хоть грубая и страшная была, но простая, понятная и справедливая. А не такая сука как эта!"
– Шо-то я не поняла! – с вызовом переспросила его голова. – Што ты там сейчас через меня думал?
– Ничего! – угрюмо огрызнулся Коля.
– Ах ничего? – глумливо переспросила его голова и тут же он почувствовал резкую боль в висках и затылке ему показалось что кто-то сжал его голову раскалёнными щипцами и она вот-вот расколется.
– Уу-у! – дико по-волчьи завыл Коля. – Прости!
– Чтобы я больше от тебя такого не слышала, волчара!– примирительно сказала Колина голова. – Ничего я из тебя сделаю человека!
Коля облегчённо выдохнул воздух, головная боль постепенно отпускала его. Он оставил поломанную удочку на берегу, связал рубашку с головами и, вскинув за спину, пошёл домой, стараясь теперь вообще не думать о своей психопатической башке.
– Стоять бл@дь! – вдруг скомандовала Коле его голова, когда они прошли уже больше половины пути.
Коля тут же остановился, не смея ей противоречить.
– Куда ты идёшь, придурок?
– Домой...
– Домой нужно налево, а ты направо повернул!
– Да нет, я эту дорогу хорошо знаю. Домой направо... – попытался возразить своей голове Коля.
– Ты что козёл снова на неприятности нарываешься?
– Нет-нет...Что вы!
– Тогда делай что тебе говорят – живо поворачивай налево!
Коля обреченно пошёл туда, куда ему указала его голова, предчувствуя что-то нехорошее.
Они заблудились, в лесу стало темнеть, и Колина голова приказала ему разводить костёр для ночлега.
-Утром будем искать дорогу домой!- ничуть не смущаясь того что именно из-за неё они и заблудилсись как ни в чём не бывало сообщила Коле его голова. Коля покорно развёл костёр и вскоре заснул.
Ночью он проснулся от чувства чьего-то присутствия. Возле него сидела знакомая волчица. Его дурная башка крепко спала, и волчица подала знак, чтобы Коля вёл себя как можно тише, чтобы не разбудить её. В зубах она сжимала оставленную Колей на берегу поломанную удочку. На свисающей с неё лёски, на крючке был прицеплен клочок бумаги. Волчица тихо чтобы не шуметь положила удочку к Колиным ногам и тут же поспешила скрыться в ближайших зарослях кустарника.
В ночном небе ярко светила луна. В её призрачном свете Коля осторожно дотянулся до удочки лежащей у его ног и поднял её с земли. Потом прислушавшись к сонному посапыванию своей спящей головы, решительно поднёс к ней удочку, и, прислонив её холодноё основание к своему виску, торжествующе захохотал. Его голова мгновенно проснулась, но было уже поздно.
Раздался оглушительный ружейный выстрел разнёсшийся долгим эхом по всему ночному лесу.
Тут же одновременно с выстрелом Колина голова отделилась от его шеи и, взлетев, опустилась, плавно кружась опавшим листом на узел с закутанными в рубашку другими бошками.
– Коля! – заорала Колина голова благим матом. – Как ты мог так со мной поступить?!
От её крика проснулись и загалдели остальные головы.
– Молодец Коля! Так её!
– Правильно сделал!
– Возьми лучше меня!
– Нет меня!
– Коля! Меня! Не пожалеешь! Я буду себя хорошо вести! Век шеи не видать!
Ну тут уж Коля не вытерпел.
– Разорались, как стая напуганных гусей! А ну, молчать, дуры!! Сказочные твари... понимаешь! Пушкинские персонажи! Я вас быстро пристрою куда надо! Мыслители доморощенные! Молча-ать! – заорал на них обезглавленный Николай, при этом голос его рождался где-то в сердце, а раздавался из ануса.
От дичайших звуков, издаваемых Колей, ошеломлённые головы мгновенно заткнулись.
И тут из темноты показался белый носорог. Он вразвалочку шёл к головам. Не успел Коля опомниться, как носорог повалился набок накрывая своей тушей головы.
Спустя мгновение эти головы стали вываливаться из его рта. Через минуту все четыре человеческие головы лежали в ряд перед мёртвым носорогом. Коля, не понимая, ждал продолжения. И дождался...
Последней из пасти носорога стала вылазить, извиваясь кольцами своего змеиного тела тварь с петушиной головой. А потом, как по команде, изо ртов всех четырёх голов стали выползать маленькие копии петушиноголовой крылатой твари.
Коля, впившись пальцами в свою поломанную удочку, приготовился к обороне. Но основная тварь, не двигалась с места, став между Колей и головами, ревностно следила за тем, как расползались её новорожденные чада.
– Ах так! Тогда смотри, п@дла, как я сейчас развалю твой инкубатор! – размахивая поломанной удочкой, ринулся в бой Николай.
Слизкая тварь бросилась ему на встречу и с такой силой клюнула его в солнечное сплетение, что Коля, выронив удочку из рук, упал на землю, схватившись за живот, корчась от боли. Тварь уже взмахнула крыльями для решающего смертоносного броска, как вдруг её в прыжке слёту настигла волчица, крепко схватив за тонкую змеиную шею, потом, приземлившись на землю, она перехватила своими острозубыми челюстями её с шеи за петушиную голову и раскусила её как орех. Тут же поляну заполнили лесные звери и в два счёта изловили и затоптали всех мелких змееподобных тварей выползших из человеческих ртов на волю.
Человеческие головы, ставшие рассадником мерзких тварей, забросили на Луну вместе с предательски служившим им белым носорогом.
Коле же за героизм звери вручили в подарок лошадиную голову, так как из клочка бумаги висевшем на крючке его удочки он узнал, что настоящая фамилия его родственников его отца, а значит и его – Лошадь. Почему Лошадь? Ему было наплевать на это почему. К тому же Николай Лошадь – звучало чертовски красиво. Лошадиная голова ему сразу понравилась своим благородным профилем и проницательными умными глазами. После печально-известного знакомства с человеческими головами, об обладании ими он больше никогда и не помышлял, даже стыдился своего родства с ними. Но и лошадью он не хотел становиться полностью. Ведь он всё-таки любил своё человеческое тело. Руки, которыми можно было брать! Ноги, которые можно было обувать! Да мало ли ещё что можно было делать, обладая человеческим телом снабжённым теперь ещё и великолепной лошадиной головой?!.
Вскоре Николай Лошадь поселился в глубоком овраге Крымского заповедника Аскания Нова, женился на лошади и у него родился сын.
Крупным планом картина изображающая кентавра...

КОНЕЦ

28.09.2005 г.