Я любила

* * *
. Я любила, утратив навек состоянье покоя,
заклинаньем ведуньим и плачем напевным скорбя,
и любила ахматовской, дышащей вольно, строкою,
безъязыкой тоскою воспетого мною – тебя.
И любила родной Петербург, ленинградские хмари,
звук знакомых шагов в переулках щербатых твоих,
и в сентябрьских садах кроны древних дубов светло-карих –
цвет неузнанных глаз, необузданно рвущийся в стих.
. Новый спальный район отчуждения полон – сереет,
обрамляя ушедших времён коммунальную грусть.
Золочёной иглой проколов нежный бархат сирени,
строгий город весне подставляет гранитную грудь...
. Совершенно устав
от житейских своих неурядиц,
от сумятиц трамвайных,
от морока очередей,
от полотнищ дождей,
что на несколько суток зарядят
цветом скуки – единым для улиц,
машин и людей,
я поеду туда,
где от взглядов старушек светлее,
где рассыпано в скверах
пшено городским сизарям,
и смеющийся мальчик бежит по размокшей аллее
в долгожданное лето
из мутных дождей января.