Памяти Владимира Аллоя

на январском снегу - отпечатки собачьих лап...
город давится снегом и солью рождественской манны.
он ослаб от обжорства, устал от бабла и баб,
но по-прежнему весел и туп... беззаботный и пьяный.

день седьмой от конца... и ещё две тысячи лет,
слишком долго для города, занятого бездельем,
он смахнёт со щеки одинокий собачий след
и размажет по векам своё... вековое похмелье.

ничего не изменится, прожитое - не в счёт,
новый год - только повод избавиться от сожалений.
всё пройдёт и... проходит, и выход один - исход...
неуместно и глупо... красиво стоять на коленях.

...на январском снегу начинается путь назад.
завтра город не вспомнит своё настоящее имя.
на последнем билете - "Париж - Петербург - Ленинград..."
и "таможенник" Пётр... предложит проститься с родными...




P.S.

Я не знал Владимира - издателя... я знал Владимира - собачника, хозяина огромного и добродушного бобтейла Исидора...
знал доброжелательного, но замкнутого, ушедшего в себя... человека.
Исидор, которого все звали просто - Сидор, умер в Париже, незадолго до гибели своего хозяина.
В общем... стихотворение, в какой-то степени, дань памяти... обоим...