И когда поседевший висок
От нагретого дула отпрянет,
И прольется излюбленный сок
На колени твои, он увянет.
Он увянет, и белые руки
Не откликнутся дрожью, и кровь
Ты с коленок своих лишь со скуки
Постираешь салфеткою вновь.
И нестрашно – так было не раз.
И небольно, нестыдно – так было:
Кто впускал в кухню тесную газ,
А кто в петлю пихал свое рыло.
Ни седин, ни морщинок на лбу,
Ни раскаянья в сердце, ни скорби
По юнцам, заточенным в гробу,
По щенкам, в пруд опущенным в торбе.
Кем он был для тебя?
Чурбаном?
Банкоматом? Веслом?
Средним мужем?
Ты любила пить кровь как вино
Язычок выпускала на ужин.
И когда поседевший висок
От нагретого дула отпрянет,
И прольется излюбленный сок –
Ты подставишь стакан, он увянет.
Он был для тебя
© Copyright: Андрей Орлович, 2006
Свидетельство о публикации №106012200584
Свидетельство о публикации №106012200584
Рецензии