Путешествие из москвы в петербург

ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ МОСКВЫ В ПЕТЕРБУРГ (БЫЛЬ)
ноябрь1999г

Ночная электричка " Москва-Санкт-Петербург".
Удобство и комфорт в кавычках.
Мы едем в гости.
Я и шестиклассник внук.

В вагоне тесно. Едет раздраженный
И огорчённый неудобствами народ,
В конце вагона разместился шумный
С Чечни до дома возвращающийся взвод.

В другом конце, как видно, мусульмане-
С баулами товара торгаши.
А в центре разные: студенты, пожилые
и даже с мамами грудные малыши.

Мы двое на скамейке: "Что? Устал ты?
Я посижу, а ты усни, мой золотой".
Напротив пара - чопорно одеты -
Грузин с грузинкой молодой.

Ворчат по-своему и, видно, недовольство
Захлёстывает - не унять.
Но разместились постепенно,
Головка к голове и стали засыпать.

Мой мальчик возится и с любопытством
Таращит полусонные глаза,
Воспринимая чутким слухом
С конца вагона голоса.

А там все нарастают разговоры,
Мат с мату, через слово на "фиг", "бля".
Без меры пьют, мешая пиво с водкой,
Свободу празднуя, ликуют дембеля.

О чем-то спорят и кого-то поминают,
И злобно шутят- ходят желваки.
И даже смех их ужас вызывает-
Жестикулируют, сжимая кулаки.

Гляжу в хмельные лица - удивляет-
Взгляд, неосмыслен, полон суеты.
Через бахвальство и браваду проступают
Мальчишеские светлые черты.

Один из них особо выделялся.
Высок и крепок, хоть не идеал,
Детина громче всех шутил, смеялся
И тем внимание пассажиров привлекал.

Кто в штатском, кто по форме при погонах,
Блестят медальки "3a отвагу" и значки.
А поезд мчит и мчит, без остановок,
В ноябрьской слякотной ночи.

Смирившись с неудобствами и шумом,
Измученные хлопотами дня,
Спят мусульмане, распластавшись на баулах,
Не спит мой мальчик, смотрит на меня,

"Мне неудобно! Не усну я! Понимаешь? "
"Ну что же делать, потерпи, мой дорогой.
Уснёшь. Поверь - до сотни досчитаешь- уснешь
Ты лишь глаза прикрой"

Глаза зажмурил, шевелит губами.
С конца вагона раздаётся смех.
А в след ругательства с невнятными речами.
Кто возразит им? Буйство без помех!

Зашевелилась беспокойно середина,
Ворчат, разбуженные шумом старики,
Ребёнок заревел. А рядом, через спинку,
 Спокойно шпилят в карты мужики.

-"Ребятушки, нельзя ль потише?
Наверно хватит?"- бабка изрекла –
"Уж за полночь давно. Угомонитесь.
Устали люди. Спать пора! "

-"Чем не довольна, мать? "- взревел детина.
- Что спать мешаем? Извините, господа!
Не видишь, верно, мы откуда?
Не понимаешь, мать? Тебя б туда!"

Смельчак какой-то вздумал заступиться
За женщину, и... Что тут началось!
Детине только б повод зацепиться-
Что накопилось, то наружу прорвалось!

-"Да мы за вас! За русских! За Россию!
Вы чёрным продали её и нас!
Пока мы этих правоверных били,
Они и Питер, и Москву заполонили.
Они смеются и плюют на вас!"

И, как в беспамятстве, рванулся по проходу
В другой конец вагона, где сопя,
Сплочённые, готовые к отпору,
Стояли "чёрные", решимости и злобы не тая.




Грузины, сладко спавшие, проснулись.
Последние слова его внимание привлекли.
И брови черные над переносицей сомкнулись
Ладони сжались в кулаки.

Она шептала что-то по-грузински,
 Потом по-русски: "Милый, не смотри..."
Так умоляюще шептала и так грустно...
А за окном мелькали фонари...

И ночь, бесстрастная, как будто содрогнулась
От злобы, изрыгаемой людьми,
Дождя слезами по окну хлестнула,
И капли по стеклу текли, текли.

Какие-то гражданские схватили
Детину, встав ему наперерез,
Увещевая, женщины скулили:
"Уймись, солдат, какой в тебя вселился бес"

На помощь братия хмельная.
Кто драться лезет, кто пытается разнять.
Кто, в суматохе, умудрился - я не знаю –
На полном на ходу стоп-кран сорвать
.
Толчок! и тормоза заскрежетали.
Все дружно повалились - поезд встал.
Сквозь крики, вопли услыхали
По радио тревожный голос прокричал;

"Что там у вас? В шестом - нажмите кнопку!
И четко говорите в микрофон!"
-"Милицию скорей!!!" - кричали тётки.
-"Где я её возьму?" – И. . .тронулся вагон.

Воспользовавшись этой остановкой,
Игравшие в картишки молодцы
Проворно оттеснили и так ловко
Солдат и мусульман по разные концы,

Галдели все, нервозно суетились,
Стыдили разгулявшуюся рать.
Детина всё не унимался-
На весь вагон он продолжал орать.

И тут явился из соседнего вагона
В погонах подполковника, седой.
Схватил его за плечи, как родного;
-"Сынок, меня ты видишь? Что с тобой?"

Приткнул на лавку изо всех силёнок,
Тот ошалело смотрит, и затих.
Вдруг зарыдал, как маленький ребёнок
И головой к груди его приник,
И стихли все! Как - будто устыдившись солдатских слез
И недовольные собой.
Я внука обняла. - «О, как тревожно! боже!
Как за тебя мне страшно, мальчик мой!»

Смотрю ему в лицо, и что же?
-Он будто ухмыляется. В его глазах
не страх, не ужас, а похоже
В его глазах горит азарт.

Азарт, как на кровавом ринге.
Он словно смотрит жесткий боевик.
Ведь он ребёнок, он ещё ребёнок!
Когда же он к жестокости привык?

"Ложись,- сказала тихо - скоро утро.
Еще поспишь - в запасе два часа,
Всё будет хорошо! Забудь, забудь всё!"
Младенец всхлипывал, затихли голоса...

Дождь за окном чуть моросил, смывая
Ночную грязь с вагонов и с души.
Сижу, прикрыв глаза, и размышляю
В коварной и обманчивой тиши.

Огни перрона и состав остановился.
Все постепенно стали выходить.
Детина всё никак не мог проснуться.
Братан пытается его растормошить.

Друзья с вещами на перроне ждали,
 Опохмеляясь пивом из горла.
А. мусульмане грузчика искали-
Товара в сумках целая гора.

А в Петербурге сухо и прохладно!
С залива ветер, дышится легко.
-"Всё в прошлом"- я подумала-
Досадно, что было. Было, но прошло!

Храни вас Бог, защитники России!
Сыны Кавказа, вас храни Аллах!
Чтобы войну, как эту ночь, забыли.
Чтоб Грозный из руин восстановили.
Чтоб яблони цвели в садах!