От Пролетарской до Салтовки

Холодно... Три часа дня... Солнце клонится к закату. И только абсолютнейший псих решится по такой погоде прошагать добрых семь вёрст... Семь? Может больше, я не мерял. Не меньше, это точно. Врочем, меня уже вот как четыре года никто не обвиняет в нормальности. Мой путь пролегает по трамвайным рельсам, мимо пустых в этот праздничный день заводов. Зачем идти пешком? В кармане позвякивает мелочь, значит причина "нету денег не проезд" как минимум неактуальна в данный момент. Устал я? Ну да... Устал настолько, что с лёгкостью решился на такую вот пешую прогулку? На самом деле действительно устал. Как человек устал... Да сейчас время сессии, и я не человек, а студент такой-то, такого-то затёрханного института. Нет. Не выйдет из меня толкового студента. Хороший студент должен много зубрить, мало думать, и расшаркиваться перед преподами. А я же -- много думаю, зубрить что либо считаю как минимум нелепостью, а к преподам отношусь ровно так, как они этого заслуживают. Заслуживают ввиду их отношения ко мне и другим студентам. Прочь! Прочь эти гнилостные мысли из сознания! Как я счастлив дорогой... Тут мало кто ходит, снег почти не примят. Видны редкие следы широких ботинок, гораздо больше отпечатков собачьих лап. Есть ещё отпечатки узенькой трехпалой лапки... Птаха кака-то... Может даже ворон. А может и не ворон. Просто хочется мне, чтобы это был ворон. А вообще-то не имеет особого значения... Мимо меня с шумом и грохотом проносится уже который трамвай. Бросаю безразличный, скользящий взгляд на его окна. Люди внутри, как сельди в бочке. Жмутся, теснятся друг к другу, стискиваемые со всех сторон другими людьми. Чудаки... Променять свободу неба на тесное стальное нутро... Ведь сегодня же праздник! Нет, определённо я не понимаю этот мир. Да и он сам меня понять не стремится. За что ему огромноё нечеловеческое спасибо. По правую руку от меня тянется длинный, кажущийся бесконечным, забор Харьковского Тракторного Завода. В миру просто ХТЗ. Толковая такая оградка, основательная. В два меня ростом, с блестящими мотками совсем новой колючей проволоки наверху. Слева от меня -- хиленькая лесополоса, отделяющая заводские земли от стоящих чуть в стороне жилых массивов. Хэх, по дороге от станции метро "Пролетарская" до улицы "Немышлянская", недалеко от которой и находится мой дом, я могу пройти с закрытыми глазами, да и в добавок крепко оглушённый. Я жил тут когда-то. И до сих пор живу. Сам район "Пролетарской" и собственно Улица Мира выглядят достаточно пустынно... Порой даже кажется, что эти земли медленно умирают... Чахнут старые кирпичные дома, сохнут деревья в старом парке... Да только ложь это всё. Ложь, внушённая первым взглядом. Я знаю правду. А правда в том, что жизни там на порядок больше, чем в любом другом месте Харькова. Даже больше, чем в гламурном неоновом центре. Жизнь здесь другая. Не поверхностная... Тут много моих знакомых. Поэтов, художников, просто небезразличных к творчеству людей. Много моих знакомых, подобно мне самому, уже не расквартированы на "пролёте", как ласково называют это место мои друзья. Но есть какой-то странный, необьяснимый магнетизм. Всех нас "тянет" туда. Меня, других, тех кто уехал, тех, кто остался. Здесь я частенько позволяю себе пропустить чуток винца, и рассказать о своих печалях. Это моя берлога. Моя крепость. Гораздо приятней тут, чем в гоперской Салтовке, где за шпаной и сявотой нормальных людей не видно. Я могу легко в час ночи пройтись мимо ХТЗ, и "Индустриальной", легко могу в любое время шататься по ул. Мира. Но чтобы я когда-нибудь после восьми вечера сунулся на салтовскую Немышлю... Уж нет! Увольте! Если бы я позволил себе столь легкомысленный поступок, наверняка вы бы эти строки не читали. Салтовка... Зловонный отстойник моего города... Я удивляюсь, как на столь небольшом участке местности умещается столько алкашей, наркоманов, прочей мрази... Вечером, в желтушном свете фонарей даже милиционеры не решаются ходить там в одиночку. Теперь вы понимаете, почему я столь откровенно ненавижу Салтовку? А ведь мне нужно идти по этому зверинцу, когда зайдёт солнце... Солнце!? Я замер, наблюдая как на моих глазах трепетные лучи заката стекали со скрюченных деревьев. Это длилось недолго. Всего пару минут, и мир окунулся в тьму. Я даже не думал ускорять шага. Тут тихо... До отвратной Салтовки идти ещё около пятнадцати минут... Как быстро я оставил за спиной большую часть дороги. Дорога -- это всегда благо. Почему всё хорошее так быстро уходит в прошлое, остаётся у нас за спинами? Нет ответа. Как мало я был в пути... Как я хочу, чтобы дорога будто бы по волшебству стала бесконечной! Карьер... Песчаный Карьер... раньше здесь и впрямь разрабатывали песок, да только копнули слишком глубоко, задев сильный подземный ручей. С тех пор в глубоком котловане раскинулось мутное, грязное озеро, из которого почти каждый год вылавливают "жмуриков". Следует ли говорить, что за всю мою жизнь ещё ни одного такого бедолагу не опознали? Страх... Простой, липкий, человеческий страх. Останавливаюсь. Карьер огорожен бетонными плитами, своеобразным забором, и сейчас я шёл аккурат возле него. Издали я услышал голоса... Тихие... Знакомые... Улыбаюсь, выкрикиваю:
-- Миха! Василь!
Голоса затихают. Из-за поворота выходят двое парней. Хэ-хэ! Спасён...
Василий недоумённо потёр грубую трёхдневную щетину:
-- Хай, Вован... А как ты узнал, что мы тут?
Улыбаюсь:
-- Просто, как пирог! Вас издали слышно...
-- Мы с Михой к тебе заходили, нам сказали будто дома тебя нет, и ты ещё не возвращался... Классно тебя встретить!
Михаил вмешался в разговор:
-- Ну что, Вовик? Будешь пива?
-- Угу! Не откажусь...
И дальше мы шли уже втроём, травя друг другу байки, заговаривая зубы анекдотами, хлопая друг друга по плечам и спинам. Хорошо, что даже в этом зверином районе есть люди, которые мне рады. Не только шакалы сбиваются в стаи... Чтобы выжить и волки порой забывают об одиночестве... Под этим тусклым солнцем, под отравной луной и холодным небом, нам, людям, нужно держаться друг друга. Иначе зверьё разорвёт в клочья.