Ода простоте У рукомойника спросили...

У рукомойника спросили:
Скажи, носатый интригант,
Суровой выдержки гигант,
А сколь же просто это дело,
Пока не выдавили тело,
Молчать и быть как день сухим?
Пока проситель окаянный,
Полночной жаждой обуянный
Не поднесет к губам соска,
Не губит ли тебя тоска?

И не сгораешь от стыда ли,
Когда на мокрые сандали
Ты из-под крышечки глядишь
И тихо в трубочку гудишь?

Когда твоим упрямым носом
Решают бытия вопросы?
Когда хозяин дома сам
Тебя прикладывал к губам?

В тебе – спасенье нищеты!
Но как при этом можешь ты
Повиноваться провиденью
И жить подобно привиденью.

Не можешь даже капли ты
Постигнуть личной красоты,
Испить целительной той влаги,
Которой все в округе благи.

Ты, приносящий естество,
Ты – всех несчастней существо!

(Так заклеймен был чайник бедный.
Лихач издал уж клич победный…)

Но молвил чайник наглецу:
Мне возмущаться не к лицу!
Я исполняю чайный долг,
Я знаю, что их разных волг
Вода, пришедшая в меня,
Порогов много променяв,
Сих стенок выбрала удел.
И я ей счастлив, я у дел!
Я исполняю чайный долг,
И, может, ум мой и не долог,
Но прост и ясен мой удел,
Я не согласен в передел.
Быть может, я не оценю
Томимых жаждою минут,
Но я дарю им свой сосуд.
И пусть свершится страшный суд,
На нем меня отправят в рай,
А ты, паршивец, выбирай!
Не я храню воды глоток,
Хранит меня он – вот итог
Твоих бесплодных размышлений.
Твои слова - лишь отзвук лени.
Постиг я тайну бытия:
Я - чайник, чайник - это я.


(Гордец понурый растворился
На кухне в это время суп варился
Пришел хозяин суп проведать
Да с матушкою отобедать
И вдруг в порыве странных чувств
Поднес к краям отверзтых уст
Сей чайник. И поцеловал.
И так слилися два блаженства,
Исполненных два совершенства:
Хозяин, мудростью ведом,
И чайник… Ну и мы при нем!)