Эх, валет!

В зубах чадила сигарета. В сумке водка,
Охотничья колбаска и батон.
Он был уже навеселе, его походка
Чуть задавала праздник, бодрый тон.
В кармане танцевала с соткой сотка
И вот уже дружки у околотка
Зовут: "Мишель, пожалуйте на трон".

И он подходит, и протягивает руку
Несутся: "Как дела?", "Нормуль!", "Как сам?"
Кокетку местную обнял, не за науку
Ему общаться средь подобных дам,
"Вы просто прелесть, милая мадам,
Цветущи, как всегда, не по годам.
Эх, был бы холост предложил бы руку!"

"А ты не изменился тот же бабник,
И хоть почти алкаш силен и юн
Фу, режут ухо шуточки, похабник,
А все ж люблю тебя мой вещий гамаюн.
Чтож в комплиментах ты большой исправник,
Но припаси шкатулочный приправник
Для лунной ночи, средь прибрежных дюн"

"Нинок, о чем ты тут разговорилась?
Не мучай человека он устал.
Уж сорок лет, а все не набесилась
Вот баба ну создатель же послал.
Ведь был мужик так чтож ты не женилась?
Нет, принца тень тогда к тебе дразнилась.
Но ты одна а он другую в жены взял"

Она на мат ему ответила, он взъелся,
И полетели громкие слова.
И в перепалке этой спор так разгорелся,
Что тему потеряла голова.
"Санек, никак ты белены объелся!
Что с женщины она и в гипсе скажет: Я права!

Давай-ка лучше по одной - шалят нервишки -
Им в самый раз сейчас передохнуть.
Да побегу - жена, сам знаешь, и детишки
Покушать раньше, искупаться, лечь, уснуть"
Но полетели за одной другие крышки -
Тост за здоровье, за достаток, смех Иришки
И вот уже в глазах тоска и муть.

Давно и дома на столе уже остыла
В тарелке мясо и домашняя лапша.
Тайком накопленную боль жена проныла,
А только это не изменит ни шыша.
Звенит звонок. Иришка дверь открыла,
И отвернулась, чтоб не видеть рыла
Сказав: "Будь тише, испугаешь малыша!"

Так жизнь текла - или друзья иль сослуживцы,
А то и просто измотаешься на нет.
Вокруг все говорили: "Вот счастливцы!"
Соседи с завистью шептали: "Вот сосед -
И дом, и дача. Каждый год по загранице!
Да и жена не в валенках и ситце
Всегда довольна, как не знает бед".

Но неспроста домой он не тянулся.
И неспроста она нет-нет да поревет.
Когда-то было снять звезду к коленям гнулся.
Теперь и с маяка их не сорвет.
Прошло еще лет десять, оглянулся
Мечты вспархнули, точно птицы, он проснулся:
И превратилась черва в пики! Эх, валет.