Деревья

Детство

Можно начать с ясеня. Почему бы и нет.
Как я узнала в детстве, ясень на вкус горек,
Мне тогда только-только исполнилось восемь лет.
Я играла на пианино и пела в хоре
При доме культуры. Оценок, кроме пятерок
В семье моей не признавали. Училась я очень рьяно
Но мама всегда говорила, что я могла быть и лучше,
И самой лучше, и где, вообще, моя гордость.
Искала гордость… В хоре мне было скучно.
Коллективное пение утомляло. Не слыша собственный голос,
Я пела все тише и тише, и тайком затыкала уши,
Чтобы хоть что-то услышать… Становилось, однако, все хуже.
Но вернемся к ясеню. Весною любая поросль
Метит в деревья. Любая учительница фортепьяно -
В Макаренки, или кто там у них, музыкантов, круче.
Любая девчонка – в принцессы. Я метила – в демиурги.
И выламывая в буйстве ясеня тонкий прутик
Обкусывала лишнее с усердием Буонароти.
Получался почти человечек – с зеленой кожей.
И тех из них, что вверх подымали руки,
Я недолюбливала. И, выбрасывая их в лужи,
В грязь, под колеса автобуса, думала: «Так их! Мало им!».
Но что же поделать с ними, вот так растущими,
Что же поделать, Ксюша, сама ведь выламывала.
И слюной заливая горечь во рту ту еще,
Творила новых людей из горького материала.
И этих, с руками вниз, на себя считала похожими.
Любила их, берегла, но в конце концов все же теряла…


***
Липа. Липой засажена набережная Волги.
И как говорить о липе, чтоб не звучать фальшиво?
Осень в этом году пришла как обычно, но только
Успела придти, как город, совсем плешивый,
Напялил на лысину белую зимнюю шапку.
На набережной листву подметает озябший дворник,
Какой-нибудь дядя Коля - алкаш из местных.
Как написать о липе так, чтобы было честно?
Женихи и невесты по пятницам целуются здесь. И фотку
Со свадебным поцелуем в субботу вешают в рамку.
Что-то невест не видно. Холодно, да и вторник.
По вторникам не целуются. Ноябрь. Пустые лавки.
Дворник в борьбе с природой за то, чтобы было чисто.
Тусклое небо, мокрый асфальт, Волга стылая.
Что же до липы, липа сбросила листья.
Холодно, липа, наверное, под северными ветрами?
А листья, каждой прожилкой помнившие нас вместе
Этим осенним утром разлетаются под ногами
Редких прохожих, под мечущейся метлою
Похмельного дворника. И если б тебя любила я,
То пошла бы под липы. На глазах обалдевшего дяди Коли
Сгребла бы листья в охапку, прижала к груди. И долго
Целовала бы мокрые листья, точно твои ладони.
Нет, не люблю. И зачем я пришла на набережную Волги?


Последняя безответная

Когда ты вышел из комнаты, я подошла к окну
Для всякой романтической чуши: постоять у окна, посмотреть на осень, всплакнуть.
Мне всю жизнь хотелось попробовать именно эти слезы.
Мне было девятнадцать. Я впервые не вернулась ночевать домой.
Я была влюблена и счастлива тем, что ты наконец-то мой.
Я смотрела в окно, видела дождь, ночь,
По проспекту Толбухина мчались машины, на ветру трепыхалась береза.
И я думала об этом молодом, ростом этажа в четыре всего дереве,
Мне хотелось видеть ее каждый день. «Так и будет», - сказала себе и себе поверила.

Утром, отказавшись от кофе, чая, пива и сигарет,
Я спускалась по лестнице, понимая, что тебя как не было, так и нет,
И что я никогда не смогу посмотреть из твоего окна на твою березу.
Текли слезы, я себе говорила: «Ну чего ты ревешь, Полозова?
Никто никогда его так как ты не будет любить… факт…»
Вот такое проклятие. Прости меня, если это так.


Саша

Он– тополиный дух
тополиный пух
облетает его стороной
он – мой
единственный тополь
в этом сосновом бору
в сосновом раю
в сонном моем миру
он - тополиный бог
он растет здесь, со мною, потому что иначе нельзя
там, откуда уходит он,
спиливают тополя,
а здесь его тополята… они и я.

Я в сосновые иглы вставляю нить,
Принимаюсь шить.
Что бы тебе, мой тополь, со мной жить...


День рождения

Мне – семь!
По комнате плывет сирень.
Огромный сиреневый запах в хрустальном блеске.
А я сижу в любимом своем кресле
И ем
Один за одним цветки с пятью лепестками.
И загадываю желания, один за одним, какие – не помню, но знаю,
Что ни одно из них, ни одно…

Мне семнадцать. Я пью вино
Вместе со своими друзьями,
Не стесняясь мамы. И даже
Делаю пару затяжек,
Заедаю апельсиновой коркой,
Отчего (теперь-то я знаю)
Запах еще хуже…
Мне никто, кроме Нее не нужен.
И проводив друзей, белую ветку сирени,
Кем-то из них подаренную, я кладу на Ее окно.
Одно желание загадала… Но не сбылось оно…

Мне двадцать семь… Я в слезах на кровати валяюсь…
Он
 заходит
в спальню
с пустыми руками…
У меня теперь нет сирени и нет желаний…
Ales…