Страшилка

Однажды зимней холодною ночью
На кухне взрослые пили водку,
А дети прятались под кроватью
И друг другу рассказывали страшилки
Про красную простыню, чертей и про все такое же прочее.
Про то, что девочку из соседней высотки,
Которую звали, кажется, Катя,
Превратили в чучело и порезали на опилки.

И дети, конечно, сидели невозмутимо,
Типа они совсем-совсем не боятся.
Но те, у кого воображение побогаче,
Неохотно оставались одни в помещении,
Потому что, кто его знает, что прячется за гардиной,
И чем оно вздумает, если вылезет, заниматься.
И перед тем, как ложиться спать, свет включали поярче, -
Приятнее спать при достаточном освещении!

Но мальчик Денис в эти бредни вовсе не верил.
Он сам придумал про Катю и про опилки,
И мерзко хихикал над теми, кто испугался,
Гордясь, что он самый бесстрашный и самый умный.
Он шел один по тропе, запорошенной снегом,
Как вдруг ему в палец вонзилась стальная столовая вилка,
Свалившись неясно откуда, неясных пропорций…
Денис, разумеется, взвыл. Заорал, как безумный.

И тут же с заснеженных ёлок посыпались новые вилки,
Выбирая удобное место для своего приземленья.
То были ноги, руки и некое мягкое место,
Которое мальчик использует для того, чтоб садиться.
Падая, вилки болтали между собой: а мальчик-то хлипкий!
Сколько же воплей от незначительных повреждений!
И вообще, нижняя часть его чем-то похожа на тесто.
Так не пора ли нам, вилочки, подкрепиться?

И вдруг, уворачиваясь от пролетавшей вилки,
Денис почувствовал, что кто-то трясет его сильно за плечи.
Не иначе, кто-то, кто больше его и сильнее,
И поэтому лучше всего заорать, пронзительно, как сирена.
И он завопил, обещая, что больше не будет он сочинять страшилки,
И что больше не будет выкидывать в мусорку гречку,
Что он будет послушней, внимательней и добрее.
И– проснулся… «Тьфу!» - ругнулся Денис. «Вот это подсел на измену!»