Конец Аль-Капоне

В тридцатых годах жил в Чикаго
Свирепый и злобный бандит.
Считал душегубство он благом,
Жестокостью был знаменит.

А звали его Аль Капоне.
Являлся он крупным дельцом.
Плевал на любые законы.
Был мафии крёстным отцом.

Ограбил он банков немало.
Лишил экспозиции Лувр.
И твёрдо стоял у штурвала
Своих мафиозных структур.

В подпольном был бизнесе шишкой,
Наркотики лихо сбывал.
Партнёров, зазнавшихся слишком,
Как бешеных псов убивал.

И вот, он задумал афёру,
Которой не видывал свет:
Решил выкрасть крейсер «Аврору»,
Советской страны амулет.

Хотел из народной святыни
Он яхту себе смастерить,
Её перекрасить и имя
У славного судна сменить.

На нём разместить рестораны,
Гостиницы и казино.
Устроить турецкие бани
И с шлюхами пить там вино.

Но наша разведка крутая
Была на чеку, как всегда;
Не знал мафиози какая
Случиться с ним вскоре беда.

Воткнув себе в зубы сигару,
Приехал он в аэропорт,
Где съел в ресторане омара,
Вспоров ему вилкой живот.

Собрался лететь он в Россию,
Чтоб там на «Аврору» взглянуть,
Украсть, поступить некрасиво,
Взять в долг, а потом не вернуть.

Сидел в ресторане мерзавец
И ждал с нетерпением рейс,
Насиловал взглядом красавиц,
Залётных дурёх стюардесс.

За столик подсел к нему некто
И горький «Казбек» закурил.
«Какой-то придурок из секты!» -
В сердцах Аль Капоне съязвил.

Руками большое ведёрко
Со сливой пришелец держал.
Огурчик и хлебную корку
Он к водке себе заказал.

Бандит же сидел очень важно,
Гаванской сигарой пыхтел.
Но вскоре, почувствовав жажду,
Свой рот освежить захотел.

Решил себя бюргерским пивом
Потешить коварный злодей.
Сосед угостил его сливой
И смылся куда-то скорей.

Он был подозрительным очень:
С антенной и в чёрных очках.
В советских лаптях. (Между прочим,
На длинных костлявых ногах).

И слива какой-то невкусной
Его почему-то была,
Собой, словно мерзостью гнусной,
Гортань Аль Капоне сожгла.

«Мне плохо! – кричал мафиози, -
Меня отравили! Кошмар!»
Но было уже слишком поздно,
Он сильный почувствовал жар.

В конвульсиях страшных забился,
Концы отдавая, злой гад.
Все поняли – он отравился
И в смерти своей виноват.

Погиб паразит. Ну и ладно!
Остался во прахе лежать.
Чтоб было врагам неповадно
Диверсии впредь замышлять.

Тем временем Сталин великий
Чекиста в Кремле принимал,
Кормил его сладкой клубникой
И выпить вина предлагал.

Чекист улыбался учтиво
И смело хвалился храбрец:
«Отравой намазал я сливу
И ей отравился подлец.

Разрушил я гнусные планы.
«Аврору» не отдал врагу,
Убил мафиози-буяна
И этим гордиться могу!»

Так славно закончилось дело.
Доволен был Сталин весьма.
Душа его радостно пела,
Звенела и пышно цвела.

Пусть знают враги коммунизма,
Что Сталин не любит шутить!
И если им дороги жизни,
То честно должны они жить.

Иначе везде их достанет
Рабоче-крестьянская длань.
И жизнь их поганая станет
Ценою в китайский юань!