песняки, мычалки, баллады и проч. подвывалки

***
Дожди

Дожди поют "адью…",
И августа плацдарм сдан торопливо сентябрю,
И горизонт гриваст, попробуй, наверстай
Мгновенья лета, если слёту
Заходят караваны снов, стартуя тайную охоту…

И молнии – сканируют пространство,
И ночи плащ – тревогою подбит,
И крылья в шелке вязнут, и ветры пахнут солью,
И до утра неясно, какого цвета осень, и что она таит…
И на душе бессонной, – ацид вскипает соком,
И небо виснет косо, и строит морду козью,
Скрипит земною осью, и льнет к теплу ланит.

Лежу, постель перекрутив, тону, упавши в темноту,
И ночи жбан, как банджо,
В зенит звенит,

А поутру – девчонкой рыжей осень,
Монетку с клена оборвет, не спросит
И убежит.

***
ПОСТОЯЛИЦА

У меня поселилась песня, бродит, цепляя крылья,
Наверное, ей здесь тесно, просит, чтоб небо раскрыл я.

Под диван закатила ластик, чашку мою свалила,
Исчеркала лапками листик, гостья моя милая.

Я не прочту на птичьем, она не поймет на явном...
Ей надо лететь выше, да я без нее – ноль...

И то, что мы с ней не пара,– это же так понятно...
Ей надо ветрами править, ну а я без нее... да ладно...

Я раскрываю окна, от солнца аж слезы брызжут,
Пера распрямляю волокна, ну что ты, – лети же!!!

А песня, сердито глянув, – крестиком крылья прибрала, –
Ты не надейся зря мол, совсем мы с тобой не пара...

Я долго упрашивать буду, урямую мою постоялицу,
Нет, я не надеюсь на чудо, но тоже – скрещу пальцы...

Дни из случайностей сотканы, из света, из ветра дара, –
Сквозняк от раскрытых окон...
Так и живем – на пару,

По городу бродит весна, из улиц плетет косички...

Весна ночует у нас, – мы с ней болтаем по-птичьи.
 
***

ОБРЫВ

Я себя - кнутом, да под ветра вой
мне то что, ведь псу - сотня верст - не крюк
переломанный, но живой и злой
пулей в молоко из холодных рук

я себя гонял, не жалел огня
истоптал весь наст, оборвал плечо
вдоль путей ночных догонял вагон
где огонь и свет
да чего еще...

лишь себя, поверь, проверял на хруст
стОю или нет, чтобы дальше жить
слизывая кровь, - ал язык, как туз
затянуло спайками - крепче швы

я на голос шел, да на света взрез
мимо неживых, да с тройной броней
мимо волчих стай, одинок и трезв
только тень черна, не таясь - за мной

только я сглотну алую слюну
на ходу лизну равнодушный снег
и опять свою натяну струну
и почти с нуля начинаю бег

коль задел - прости, не держи обид
я - себя кроил, резал, зло дыша
отчего ж, скажи, у тебя болит
отчего кровит у тебя душа?

больше не смогу, оборву свой вой
видно - впрямь пора в живодерный рай
коли боль, как тать - следом за тобой
ну а я ее - не могу унять

и пусть в обрыв душа
да пусть сечет метель
по моим плечам
соловьем свища
по моим ночам
песнею плетей
серу шкуру - вон
будет всем светлей!

***

Бесхитростная песня

А он летает с рыжих кленов
и улыбается прохожим
этот ветер, этот глупый
на других так непохожий
он не хочет знать, что будет
и какой сегодня месяц
просто осень, просто утро
просто вот, - ушла сегодня
та, что ближе всех на свете...

Он летает и листает
телетайпа листьев вести
и совсем не понимает,
почему же мы не вместе
те, кто так его любили
но под песни листопада
разбежались, не спросили,
ах, не надо бы, не надо...

И теперь он одинокий
в проводах и небе голо
на виду у сонных окон
он танцует свое соло
и растеряно-печальный
всем заглядывает в лица
и к щеке твоей случайно
все мечтает прислониться..

А встревоженные птицы
разуверившись в погоде
слыша зов иных мелодий
чтобы в гольфстрим воздушный влиться
одиночеств множат стаю
улетают...
улетаем

***

НЕПОГОДА

Дрожь, непогода, осень и поздно
Холодно и заблудилась любовь
И запах далекого моря приносит
Соленый настой ветров…
И капли дождя маскируют слезы
Твоих не рожденных слов.

И не укрыться от тихой печали,
От монотонного шума осин,
Бродяга клен свой зеленый шарфик
До желтизны и до дыр износил,
Бездомный ветер по веткам шарит,
Что он еще не стащил?

А где-то волнуется море любви,
В укрытых заливах – лодки дремлют,
Спешат к своим островам корабли
И брызги прибоя летят на землю.
Спешат к королевам их короли,
И ушлым таксистам ссыпают зелень

А выше дождя – звезды,
Простор глубок, улыбнись, не плачь,
И тучи сверху – всего лишь светящийся воздух,
Снов серебристый плащ.
И тучи сверху – клубящийся воздух
За всадником, мчащим вскачь!

***

А ТО...

случайной судьбою
черкнуть по небритости строк
и в беспамятстве
влажной губою
по горящему
чтоб плавился воск
и протаяли дыры
в простынях километров
эх, судьбинушка-шмара
раскопай наше лето
развяжи нам глаза, развяжи
больно тебе
моя девочка
бляха-жизнь
недосказанность
недопетость
на ветру извечных разлук
недораздетость
а услышу вдруг
чай не каменный
чей то сон в ночи
плачет маятно
плачет истово
переливчато
все долги свои
разом вычеркну
прилечу-спрошу
ты судьба моя, чтоль?
улыбнётся с-под слёз
- а то...
 
***
В.В.С.
(на музыкальные темы Высоцкого)

Когда навалятся заботы
как беспричинный
запоздалый снег
я вспоминаю свои крылья
прощаю все долги
и начинаю свой разбег

Бегу неловко и натужно против ветра
хватило б только взлетной полосы
мне лишь балласт отбросить нужно
и будем с ветром мы на ты
мне лишь балласт отбросить нужно
и станем с ветром мы на ты!

Вот оторвался нос
кончается бетонка
балласта шлейф пылит и горизонт качается
и кажется еще немного - вот чуть-чуть
но нет, никак не получается
и крепко держит жизни гравитация
за ум, за сердце и за яйца

Почти лечу, кренясь над полосою, –
ни вверх, ни вниз –
ну как не матюгаться!
но я сдержался
и маленько полегчала хватка
за ум, за сердце и за яйца.

Как тяжело, чтоб ни о чем не думать
и не жалеть, душой освобождаться
чтобы разжался тот капкан, что ее держит
привязанной к дурацкому уму
прикованную к сердцу с яйцами…

Нет, я взлечу, пусть верится в то слабо
мне это дело, в общем, по плечу
раздайся небо, берегитесь, птицы
я приступил к разбегу, –
щас взлечу!

Я отрешен и одинок, готов к полету
я ничего не жду, не требую оваций
я вырвался на волю, – я лечу!!!
и не жалею, что пришлось расстаться
с сомнительным умом и бестолковым сердцем
и лишь немного жалко яйца
и лишь, – совсем немного, – жалко яйца…

***

ПЕСЕНКА ДУРАКА

Это слово свобода, – улетающий шарик,
Расцветающих гордо синяков моих Палех…

Ну куда же ты ломишься, оббивая углы?
От грехов не отмоешься, добела не отмолишься,
Не сбежишь от сумы.

Выше крыши навален груз забот и долгов,
Но взошел, неприкаян, месяц, девственно нов,

Тянет стебель подснежник, беззастенчиво юн,
Я – такой же, как прежде, продолжаю свой бунт!

Дурака не научишь, он рефлексов сильней,
Солнца маленький лучик сквозь дыру в голове…

***

ОБУЗА

Обуза стае не нужна, не можешь – уходи.
Он не лишился лап и глаз, его дефект – в груди.
Он не приемлет заповедь – толпой загнать и рвать,
Такой закон, и волку – иного негде взять.

Опасны волки одиночки – он одинокий волк.
Он протоптал свою тропу,
Всю морду изорвав и бок.
Он знает, как шумит рассвет, о чем поют ветра,
И лунный свет, пробив листву, шепнет ему – пора!

Ему вожак не нужен, он сам назначит цели,
И всех боев исход – одну имеет цену.
Он огрубел, заматерел,
Не пустит никого на свой кусок земли,
Но на рассвете ждет он птичий крик вдали…

Рассвет томительно медлителен,
И каждый – вновь, как не был.
Стоит и ждет он, на своей земле,
Чужого голоса с чужого неба.

Они из разных стай, немыслим их союз,
Волка и галки…
И лишь одно объединяет их – они подранки.
Она в том не признается, и выгладит перо,
И будет с верхней ветки косить хитро.
Она свила гнездо меж небом и землёю,
Свободой переполнена, как май – бедою…
То назовет гостей – оглохнет лес…
Но каждый свой рассвет – одна встречает, без…

Им нечего делить, они из разных стай,
Но вновь спешат, кто где бы ни был,
Встречать поодиночке один рассвет
В одном объеме земли и неба.

***
СОЗВОНИМСЯ

Созвонимся и свидимся, еще не вечер,
И будет зарево ее волос, и разговоры…
И невесомо тишина возьмет за плечи.
Непостижимые глаза с лица ее одарят
Полуулыбкой, полупечалью…
И я пойму, что это – здесь.
Зачем спешить, куда бежать, в какие дали?
И недосказанность, и оглушенность чувств…
Озноб проснувшейся Надежды…
Я умер. Я воскрес.
Скажите, кто я был – тот, прежний?
Что делать, если делать – грех,
Не делать – преступленье.
Кого теперь винить – себя ли, этих, тех...?
Я помню, не укор, скорее – изумление
В глазах ее тогда светилось:
Всю эту бесполетность, безнебесье – мне ли?
И птица крылья напрягая, о сети билась.
Ей воздух нужен. В свистящем ветре ее пути.
Такую вот – небесную и ломкую – руками?!!
Или в сетях оставить и уйти?!!
Возможно буду бит я – все приемлю,
Но мне иного нет пути.
Сплетение неволи и мечты
Руками онемелыми расправлю,
Свободна, птичка певчая, – лети!

Не своего, но твоего полета жажду
С тех самых пор заполнить стало нечем,
И не вечерний бриз сгибает мачты,
А ветер крыл твоих летит навстречу.

***

ПАМЯТЬ

Опять пойду по памяти гулять,
Над ней не властна ты, судьба – злодейка!
Нас обжигал большой огонь, мы уходили от погонь,
И дрейфовали в море Дрейка.

Мы улетали на луну, слегка хлебнувши дозу дринка,
И, может даже, не одну, а половинку.

И половинкою луны сиял твой профиль,
И были дни твои юны, а я был – профи…
И были сны – живее жизни, была любовь,
А после – выключал я мир, не видя снов.

И, просыпаясь, раскрывал над миром зонт –
Пусть от дождя не мокнет,
И тихо солнышко дремало на сгибе локтя.

***

ВСЕ КОНЧЕНО?

Все кончено, бокал разбит, загрохотали танков траки…
Как обжигает этот лед, как стынут позвонки, –
За семь секунд сменились знаки.

Война объявлена и пленных не берут,
В груди разорванное сердце – как медуза…
Я призову призывников, я прошепчу: "Ты тоже, Брут?!",
И под ружье поставлю Музу.

Бинтом забвения стяну дыру
И ухмыльнусь, вгоняя новую обойму,
И маску старую сотру, рассвет встречая поутру
Снарядом бронебойным.

А на войне – как на войне,
И кто сказал, что плакать – мне? – еще посмотрим!
На десять бед – один ответ и пусть вся жизнь летит в кювет
И храм души моей опять стоит без окон.

Я хмыкну и пожму плечом, ведь мы враги, любовь при чем?
И блеск в глазах своих - твоих прикрою ловко.
Пусть не кричат так горячо, мне их сиянье нипочем,
Пусть соблюдают светомаскировку.
Сей вражий миг, мой милый враг, мой ангел и мой дьявол,
Нас тайны удостоил:
Война дерьмо, и мир дерьмо…
И лишь секунды смены знаков, –
Чего-то стоят.

***

КАК СЛАДКО!

Будильник зазвенел, а ты, – как в омут, – в сон…
Как сладко спать после звонка, когда пора вставать,
И ты воображаешь двойника, и он – встает…
А ты – лежишь, гадая – кто есть ты, а кто есть он?

Как сладко – до отказа газ,
И ощутить машину – продолженьем тела,
И я ловлю себя на мысли, что это я – двойник,
Которого, как я – машину, оригинал форсирует умело...
Я ошалел, я возмутился,
Я руль рванул перпендикулярно датам,
Я не терплю, когда меня пасут, мне надоело, хватит!

Как сладко – за буйки, за знаки, за флажки,
Законы и запреты отменяя…
Вы не догоните меня, – я просыпаюсь, я убегу из стаи.
Меня растили в клетке, но я уйду, я не из зоопарка!
Я все оставлю, даже шкуру, – не жалко!

Я – одинокий волк, и я – проснулся,
Взошла луна, и полночь – близко…
Вы больше не удержите меня, ни цепью и не миской…
Я улечу из-под флажков, я просочусь водой сквозь пальцы,
Я отыщу своих – кочевников, скитальцев…

Как сладко походить по нависающему краю,
С костлявой поиграть, – спокойно, старая, – снимаю!
Не дергайся и не маши, как мельница,
Косы сверкающею лентой, –
Не стоит суетится под клиентом!
Как сладко – подойти к обрыву близко-близко,
И заглянуть за край…
О, этот вид, – он стоит риска… – Давай!!!

Как это весело – учится быть свободным,
И самому все проверять…
Слабо проверить шкурой рифму: страдать – летать?
Встает рассвет…звенит звонок.…Опять?!!

***
МЫШИ

Замри и затаись, забудь о том, что дышишь,
Иначе – в этой тьме запеленгуют мыши.
Они шуршат хвостами, их коготки стучат
И светом инфракрасным отблескивает взгляд.

Они приходят ночью, им нет числа –
Из дыр, из нор, из трещин, из зеркала стекла…
Глаза закрой, не думай,– попробуй улететь,
Кричать не пробуй – поздно! Бежать – не сметь!
Бесстрашно, дерзко, нагло, – преподнесут сюрприз…
И с полки холодильника
Свирепо пискнут «ЧИ-И-З-З!».

Они заполнят улицы, они затопят спальни,
Они проносятся сквозь стены девятым валом…

Ты не волнуйся, мыши в доме – ерунда,–
Поставь капканы,
Иль плюнь на них – подумаешь, – беда!
Важней – чтоб в голове не заводились тараканы.

***
ДВЕРЬ

Почти на ощупь, интуитивно,
Для укрощенья боли и стихий,
Из звуков, ритмов, – пишем мы картину,
А думаем, – что пишутся стихи…

В нашей бедной коморке закопченные камни
Очага занавесили белым,
На холстине стиха, вся светла и легка,
Нарисована дверь, как мелом.

Она в стужу – тепла, и прохладна в жару,
Видно, в дали ведет лучшие…
Мы откроем её, мы её отопрём
Золотым, звонким ключиком.

Мы отыщем страну, ту, большую, одну,
Где рассветы и ветры летящие…
Пусть условны и ключик и дверь,
И пространство холста – сантиметров с полста,
Но страна за ней – настоящая!

***

Здесь опечатан воздух тишиной
И ждут тебя тобой забытые игрушки,
Ступай смелее, ты здесь свой
И от твоей щеки – примятость на подушке.

Машинки, куклы, мишки, пушки –
Они тебя так ждут, скучают очень…
И виртуальные нахохлил перышки
Печальный тамагочи.

Ты улыбнешься и потреплешь мишку,
Посмотришь в его честные пластмассинки,
Спасибо вам, друзья, но дважды
Мне не прочесть одну и ту же книжку,
Я в новый класс ушел – для взрослых маленьких.

Как велики здесь звездные скопленья –
Руками не обхватишь…
И надо срочно угол рассчитать для их оси склоненья,
Иначе пару схватишь.

Промодулировать животворящим кодом
Учебный хронопоток,
Отрихтовать рукав галактики,
Что схлопнулся нечаянно,
И изучить все "от и до",
"Пособие по чистке звезд для чайников"…

Хоть важною работой занят, от ностальгии –
Никуда не деться,
Нет-нет – да и стираю облачность
С планеты детства.
 
***

СНЕЖИНКА

Погода подгадала – подкинула пургу,
Замерзнуть – как два пальца…
Но я бегу.
Ни звука, ни ползвука, ни шелеста колес,
Беззвучный, белый, шалый психоз.

Бросаются отважно с обвисших облаков, –
Ни в небе не прижились, ни улеглись в покров.
Летят сквозь ночь и стужу, как бабочки на свет,
За ними – я вдогонку, след в след…

Холодные кристаллы, отточенная грань,
Нам ничего не надо, и ничего не жаль…
Мы в приграничной зоне, меж небом и землей
И чья-то тень вдогонку…
За мной.

***

СЛУШАЯ САРУ БРАЙТМЕН

Сменился за окошком вид:
В хрусталь небес – дымок подбросили,
И роща сиротливо шелестит
В формате осени…

И хочется недвижности покоя
И завершенности движений,
И что-то на глазах такое,
Что размывает изображенье…

Усталость тихая сквозит
В остудности открытых глаз,
В ознобе золотых осин,
В теченье вод, в звучанье фраз…

В летящих нитях паутины,
Среди задумчивых полей,
И тонкой терпкостию дыма
Пронизана палитра дней…

И где-то в поднебесье, вне пространства,
Светло и грустно отрицая грусть,
Gloomy Sunday поет Сара…

Мгновение, – замри, тебя мне мало,
Продлится сон мой пусть…

***

Настало время тишины и мрак заполнил мир,
Свет солнца перекрыв цветам и травам…
И взялся я весь этот мир исправить, себя считая правым.

Я выпустил огонь в ночи и он раздвинул тьму…
И сфера света, включавшая тревожный ночи вскрик,
И скрип ветвей, и дым смолы, и улетевший птицы сон, –
На древко факела была надета.

И поделился мир на две неравных части,
Которые лицом к лицу стояли полукругом.
И кем была ночная мгла, и сфера света кем была,
Врагом ли, другом, попутчиком случайным?
Теперь мне не узнать – они по разным сторонам стоят,
И упираются отчаянно.

В присутствии огня – ночь затаилась,
И тени – рваными знаменами – качались зыбко,
Но в резолюции огня, и в создаваемой картине
Была ошибка.

Мир упростился и масштабы изменились –
Чем ближе ты к огню – тем тень длиннее,
И, вытесняя ночи мрак, огонь сгустил его –
Мрак стал сильнее.

Граница ночи неустойчиво дрожала, искажаясь.
И тень огромная моя –
К лесным травинкам жалась, гонимая огнем –
Он был не свет, но заменитель света, и что мне в нем?

Я погасил огонь – и в темноту шагнул движением отважным,
И звезды ярче стали, и ветра вздох – свежее
И ночь меня лизнула языком шершаво-влажным,
И благодарно тишина запела на сотни голосов
И небосвод, звездой полярною приколотый,
Продолжил свой извечный хоровод…


И на востоке – невесомее мечты, нежней ребенка ласки –
Вдруг обозначился восход и проступили неба краски.
Из мрака и огня соткался холст зари
И ночь рукою материнскою его погладила – пари,
Являй проснувшемуся миру свою красу…

О солнца свет и ночи мгла,
Противоборством порождающие зори,
Я тайну ваших встреч – с собой ношу,
Любовь свою и песни – дарую поровну.

***

ОНА ХОХОЧЕТ

Вновь хохочет осень в перелесках,
Разметая юбками листву,
Я опять не удержусь, поймаюсь,
На руках ее в свой город унесу.

Попрошу не улетать до срока,
Попрошу гореть, но не сгорать…
А меня – лесная сплетница – сорока
Передразнит, заглянув ко мне в тетрадь…

Я сороку даже не замечу,
Пусть разносит сплетни, пусть летит,
Я мечту свою поймал за плечи,
У меня, должно быть, очень глупый вид…

Ну и ладно, к черту, – пусть завидуют,
Видя рыжий, обжигающий костер –
Я ее, растрепанной, бесстыжей,
Взяв в охапку, умыкну на спор…

Пусть она колдует и смеется,
Пусть, оторва, раздевается при всех
И разбрасывает кружева и затмевает солнце,
Радость жизни – невеликий грех…

Будем танцевать по подворотням,
И мести расстеленный асфальт,
И гореть рубиновой рябиной
На закрытых перекрестках автострад…

***

ПОТОПАЛИ!

Прощайтесь, уходим, оставьте манатки,
И сторож у входа уронит огарок.
Нас ждут, обвисая, небесные тропы,
Нас манят свободы извечные парты.

Уходим из хроник, уходим из сводок,
Молись за нас, Хроник, рыдай по нам, Сводник!

Завесой снегов скрыты, в почву дождями смыты,
Мы будем корнями зримы,
Мы будем, – даром, что были по плечи в рассвет вбиты, –
Весенних ветров дымных – геостационарные пилигримы.

Вселенской Любви телеграммы одарят особым посохом, –
По небу босыми ногами колесить, аки посуху...

Накручивать километры, беседуя о любви,
А если уж челюсти сводит – закат на блесну ловить...

***

Дружище, нам это дозволено редко,
Давай пожалеем себя,
Два омута солено-едких
Добавим в коктейль дождя.

Пусть он заливает зеленый пейзаж
Насыщенным аквамарином…
Но что ему наш эпатаж,
Перстами струй ласкающему лиру?

Бушуют зеленые волны в полях,
И летящей воды запах,
И лепет, и топот, и шепот – ах!
И ветра возня в придорожных кустах,
И горя мне мало!

Макушку мою прикрывает лопух,
И только вода в карманах,
А синий и пьяный небесный пастух
Все гонит и гонит дождей караваны.

Я рубища сброшу острожный уют, –
Я был и при жизни беспечен…
И губы дождя к моей коже прильнут
И пальцы его мою память излечат…

Затоплено время, да это ж потоп,
И в воду концы начал!
Смывая запруды, плотины и сор,
Ломая всех мыслей причал.

Пусть выльется все и устанут уста
В молчании пить вечность,
И радуги вспыхнут, мостами встав,
До чистого неба сияньем достав,
Я знаю, что дождь – не вечен.

***

ПРОСТО

Это просто на краткий миг свет от солнца прикрыли грачи,
Это звезды слагают гимн, это ветер степей горчит.

Это было с тобою не раз, и, наверное, было не зря...
Чутких глаз затененные стразы зажигает азарт.

Это рябины гроздь, не уместилась в горсти,
Это гвоздики гвоздик в сердце гостит

Это влажная аура гроз, как из тюбика – кИноварь,
Но невозможно быть врозь, магнетизирует взор
спелого неба линия.

И покуда не кончилась ночь и рассвет не коснулся крыш,
Ты какого-то знака ждешь, словно музыкой дышишь.

И бездонность забытых забот, –
В беззаботность бестелых наяд,
Превращают, вращая свод, зорь узоры, сменяя наряд.

***

Чайка Джонотан

Это я себя тебе сню
Сквозь расплавленный лаз линз,
Облетевшие листья стелю
У подножья твоих лестниц.

В белом шуме рвущихся дюз –
Внятный шепот и смех,
Веселящихся, трепетных Муз,
Уносящийся вверх…
Беззаветною хрупкостью птиц
Высь ветрам выстилать,
Что еще я должен испить,
Чтобы жизнь оправдать?

Это ты оделяешь меня
Средь сует и безверья,
Теплотою грядущего дня,
Белизной твоих перьев.

От безудержного ввысь пике
Вздрогнет ватная высота…
Где мы встретимся насовсем,
Жизнь моя, Джонотан?

***

ЭЛМЕР

Эй, лягушонок, не вешай нос,
Вспомни своих друзей,
Все неприятности – не в серьёз,
Слово – сильней.

Вспомни Акелло и братьев,
Багиры убойную женскость,
И, балуя, пусть качает
Балу неловкая нежность.

Пусть над тобою кружит,
Сужает витки ворон,
Не бойся, гляди смелее,
Все мы – одной крови.

Улыбкой разбей скорее
Натянутость стиснутых скул,
Памяти тайную дверцу
Не закрывай в детство,
Дай распустится в сердце
Огненному цветку.

***

ВЁСЕНЬ, ИТИТЬ!!!

Угар и хмель, и май кончается,
И это ненадежное тепло…
И постером весны качается
И голову пьянит раскрытое окно

И шейкером ночной листвы болтает
Невозмутимая луна,
Замешивая запахи, стремления и тайны
И прочие ингредиенты сна…

Весна грешит беременностью почек
И в воздухе висит аэрозоль любви,
Горячий блеск в глазах грачиной ночи,
Надежды пряный яд в крови…

Обманутый сознаньем измененным
Затравленный охотник понукаем дичью…
И бьются озверевшие олени,
И брызги крови так идут листве зеленой, –
Все как обычно…

И человек, вершина эволюции
Кричит во сне, ужаленный гормонами,
Когда его доводит до поллюции
Проказница весна своими ферромонами…

Давай-давай, взводи свой самострел,
Остатки жалкого ума мети метлою сна,
Вперед, весна, верши свой беспредел,
Твоя взяла!.

***

РЕКА И БЕРЕГ

Вдоль голоса реки, что здесь была всегда,
Живет плывущий вдаль плакучий берег,
И утреннее солнце на кострах
Свои озябшие лучи здесь греет.

И в заводях веселая плотва
Свои проделки прячет,
И сквозь туман здесь грезятся иные острова,
Но берег – плачет.

Стрекозы, заведя зеленые глаза,
Следят за тишиной звенящей,
И гнезда вьют грачи,
И поцелуи ветра горячи,
И облака плывут в реке, –
Безадресные письма наудачу,
И сны лугов росы светлей,
Но берег – плачет…

И белой лилии пылает тихий факел,
И менуэт на отмелях танцуют цапли,
И радугой блестит прохлада капель,
И трав тревоги – ничего не значат…
Но берег – плачет…

Тебе, пролегший пограничной полосою,
Аскет на стыке двух стихий, –
Живущий между небом и землю,
Вникающий в тебя, –
Дарю стихи...

***
УСЛЫШЬ

Теперь – копи полки разлук,
На пальцы дуй, сужай зрачки
Огню читай сонеты вслух,
И прочим…

И ветер, стонущий навзрыд,
И дождь слепой из неба ниш,
Под капель трёп – вдруг отопрут
Замок души…

Уверуйся в любви дорог,
Пусть сердце такт дробит,
В любви ручьев,
Вечерних круч,
Но не в моей любви…

Разгоряченный стан огня –
Текуч и прян и наг,
Дождя фагот игрив.
Они танцуют, разметав,
Переплетенье грив…

И сквозь конвульсию и криз,
И боль сведенных крон, –
Прольется, напоив пески,
Истоков стон…

Вали столбняк немых столбов
Мелькнувших птиц зови,
Прикосновеньям прекословь,
И ливней вал лови!

Глазами по небу скользя,
Тревогою ветров,
Руками бреда осязай,
Лоскут надежды изорви…

Услышь, как эта нелюбовь
Кричит на языке любви.

***

ЭТО

Это летает с ветром, это танцует в круге,
Это приносят птицы, это искали руки,
Это бывает белым, лишь белым это бывает
И ты вдруг, прервав затяжку,
Мне говоришь: – Знаешь…

Знаю, конечно знаю, –
Это приходит в сердце, это проносят строем,
Это всегда дерзко, это другого сорта,
Это не комплекс роста, это – другая раса,
Это светилось в раме, это вещей мера,
Это материя мира, это уже было,
Это – всегда ново, это сильней веры,
Это армировано словом, это скрепляют кровью,
Это раскрасит осень, это язык бессонниц,
Это расскажет сонно полночь огню камина,
Это разделит сердце на половины…
Это звенит ручьями, это дождями плачет,
Это умрет с нами, но ничего не значит,
Это разденет душу, это с разлукой дружит,
Это как мир кратко, это как крик долго...
Это не терпит фальши…

Падает пепла столбик,
Ты говоришь: – Знаешь, …

***

НИРВАНА

А вот и дождь, давненько не был, привет, бродяга!
Отяжелевшая листва обвисла, как крылья флага.
И ветер западный ушел в отрыв, –
Разбойная фаланга,
Оставив смятый сексодром травы,
Но не оставив поцелуя, скряга…

И, моросящий, монотонно длится, –
Осадный, обложной, нежданный,
И над травою пар клубится…
И мы, как ежики в тумане, –
Сквозь забытье дождя пытаемся пробиться,
Друг друга отыскать в низвергшейся нирване...

***
ЗАПАХ ФИОЛЕТОВ

Разлуки запах фиолетов, и я уже не жду ответа,
Не зеленеть листку с увядших веток,
И я от сигарет твоих отвык.
И бледная заря глядит устало, и валятся дела из рук,
И тени облаков ползут сутуло, напоминая сонных кур.

То вдруг повеет запахом знакомым,
Но не понять каким,
Напомнить может он, наверное, о многом,
Но ты не можешь вспомнить, где встречался с ним…

И день застыл в оцепененье,
Как облетевшие сады вдоль трасс,
И солнцу все труднее
Согреть туман опустошенных глаз.

И неба синь смежает ночь отяжелевшим сводом,
И эти ранние морозы
Капризной, неустойчивой, померкнувшей погоды, –
Как токсикозы.

Копит природа ожиданье,
И что- то зреет в толще неприметных дней
И отключили мысли и желанья
И золото унесено с полей…

И ты плывешь, отдавшись времени неспешному потоку,
Верша работу тайную в душе,
Как некий цикл нулевой, не к сроку, а так, – вообще…

Но неизменная природа
Уж скоро явит всем сюрприз свой новогодний,
И глянет новый день лучом несмелым,
И акушерка-вьюга прием покойный, –
Застелет белым.

***

40 000 ПОЦЕЛУЁВ

Оторопевших мониторов тишь,
Молчание медлительных зеркал,
Разгроханные файлы искусственных защит,
В пробой наперебой вплывают облака…

И в лихорадке служба безопасности
Верифицирует за файлом файл…
Я ухожу без объявления, прости
Кому, скажи, какое, – it’s my life!.

Когда-нибудь я заскочу без телеграммы
И заиграюсь вновь в твоих пределах,
Но без составленной заранее программы, –
Таков я есть, меня не переделать…

И с врубелевским – разожгу пожар рассвета,
Потом с максвеловым – перетасую карты…
Как коротка большая перемена,
Опять звонок зовет назад за парту…

О, юности пора, соблазны молодого мира,
И дерзость замыслов честолюбивых…
По ветру нос и пистолетом хвост, амиго,
И сорок тысяч поцелуев для любимых…

***

БАБЛЕТО

Жар бабьего лета, как женское тело, –
Пластичность раздетых холмов,
Волшебный и белый, под песнь менестрелей,
Вальс убранных в злато садов.

Сливается в танце, склоняется низко
Над яблоней дым костров
И рана разлуки излечена звуком
Курлык, покидающих кров…

И снова надежда над пашнею кружит
И чибисом плачет на бис,
Овражки утюжит и с осенью дружит
И леса окраску ворует у лис.

***

СЛУЧИЛОСЬ

Случилось так, что это был октябрь,
Брел по садам озноб, роняя пламя…
Случилась жизнь, и, круг свой очертя,
В кругу седьмом беседовала с нами.

Ночь обрывала с небосвода звезды,
И зажигала вновь, повозкою катясь,
И, ожиданьем пронизавши воздух,
Дышала и вершила, торопясь.

Стремительно бесчисленные крылья
Чертили равнодушный небосвод
И в озарении кроты тоннели рыли
И бред листвы – аллей засыпал брод.

Листы, болидом «формулы один»,
На виражах динамили друг друга…
Дочитывая формулу любви
Мы не спешили, выросли из круга…

Случилось так, что это был октябрь,
Брел по садам озноб, роняя пламя,
И жизнь, свой круг очередной даря, –
Тепло осенних дней делила с нами.

***

МУЗОЖИДАНИЕ

Он стучался в мои двери, в окна бил, что было сил,
Был он теплый и лохматый, но его я не впустил…

А потом – луна вдруг вышла, легким ластилась лучом,
Но я ждал совсем другую, а она-то здесь при чем?

И луна тихонько села за дорогой в темный лес,
Даже ветки не задела, – гробанулася с небес…

Тихо сыпались минуты, с крыши капала вода,
За окошком у колодца тонко пели провода.
От свечи шальные тени разбегались в никуда…
Это значит – и сегодня, не придешь ты, как всегда…

Видно давят эти стены, либо крыша, либо:
Абажуры, шифоньеры, бра, комоды и портьеры,
Канделябровы химеры, писсуаровы изгибы…

Я впустил косматый ветер и колючий звездный свет,
И ушел по белу свету, – пусть не ждут меня в обед!

***

ОТ ФОНАРЯ

Месяц полночью вздернут на рее,
Дошпионился, много знал…
Горизонт – облаками заклеен,
В полформата нынче неба экран.
 
Я опять упустил последний, –
Со свиданья бегу пешком,
Все затихло и только ветер
Норовит меня пыльным мешком…

Мой последний трамвай – в де-по
Эротичные видит сны.
Даже тени, – и те по две,
Ох уж эти проделки весны!

Что ж ты, шалая, делаешь с ветром,
Он, должно быть, смертельно влюблен,
И к тому же – заразен при этом,
Спящий город уже заражен…

Ранним утром, легко проснувшись,
Он увидит весь мир другим:
Отражается во всех лужах
Конопатая шайба весны…

Я – последний, кто этот город
Видит до перемен.
До свиданья, ты был мне дорог,
Будешь дорог вдвойне.

Скоро стану, подушку обмяв,
Как в бреду сочинять стихи,
Рифма первая, – от фонаря,
А вторая, – от пьяной луны…

И бегу я, трамвай кляня,
Через чертовы шпалы, блин!
И летят впереди меня
Мои тени, двухцветный клин:

Серебристая – от фонаря,
И оранжевая – от луны…

***

ВДОЛЬ ПРИБОЯ

Бредущий вдоль кромки прибоя,
Под сонного моря дыханье,
Силы коплю для пробоя
Континиума мирозданья

Здесь где-то есть точка портала,
Им свойственно постоянство,
Я видел, – звезда трепетала,
Перетекая в иное пространство,

И я не решил окончательно,
Шагну ли я в эту дверь,
Чего же он ищет так тщательно, –
Души беспокойный зверь?

Отчего же не спится шалому,
Чего ему здесь не хватает?
Но я его не спрошу,
И он от меня не отстанет…

Иду, отпустив повода,
Пересекая соленые лужи,
Над морем дрожит звезда…

Если я буду нужен, –
Ты загляни сюда….

***

СВИРЕЛЬ

Будут, крыльями восплескав, искать свой причальный пирс,
Над белизною перекликаясь – белые Птицы Зимы.

Падает, падает в память белых листов знобь,
Память – свирелью станет, мой беспамятный зомби…

Белый закат зимы слижет сосульку дня,
Белые тени торкнулись земли, – кто я?

Белые пальцы метелей платки подоткнули крыш,
Хочешь, – сыграю на белой свирели, если не спишь…

Белым сгорая горем, ночь, образов светлей,
Белых минут озаряет горы, – где я?

Дырочек тихий счет приворожённой свирели,
Белую Книгу боли прочтет, нежность снегов отбелит…

Вьюга юлит, танцует, рыдает веселой метелью,
Играй же, играй, безумец, смиренной моей свирелью!

***

СТИНГЕР

Опять потянутся дожди
Оплакивать судьбу-разлучницу,
И листик на стекле дрожит,
И память – вражьею лазутчицей.

Начнут отстукивать по шпалам такт
Непросыхающих дождей колеса,
И журавлиным клином у виска
Протянется морщинка косо.

Давно уж в парке воробьям не встретить
Укрытого, сухого места,
Средь почерневших лип березка светится, –
Ничья невеста…

И кажется, что радость опечатана в запасниках
И не дождаться лета,
Навеки ночь венчается на царство, все меньше света…

Но прочь унылых причитаний стоны,
Они у маловеров лишь в ходу
Ведь скоро радостные крики – вновь озвучат склоны,
Проказники - мальчишки, – ордою разгуляются в саду
И, потешаясь над разбитым торсом Апполона,
Ему из снега вылепят елду.

Она застынет на сверкающем морозе
И станет цель искать, как расчехленный "Стингер",
Грозя унылости, тоске и кислой прозе
Всепобеждающим и радостным инстинктом…

Так мощь искусства вновь поддержит мир,
Чтоб он не пошатнулся в одряхлении,
А по весне, – растает отвалившийся кумир,
И, обернувшийся листвой, –
Вновь поведет нас в наступленье!

***

ПОУТРУ

А поутру – накрыло город снегом,
И облачило нищету в алмазы,
И потянулись санным следом
Желания принять зимы соблазны.

Принять условность этой гениальной сцены,
Любимым целовать прекрасные цветы озябших рук…

В убежищах души зимою толще стены,
Где шепот душ – преобразуют в песни
Аккомпанирующие монологи вьюг.

***

2-Й ЗАБЕГ

Что-то не то в душе,
Что-то не так в стихах,
Я не в укор судьбе,
Просто отметил факт.

Просто дыханью в такт
Ходит земная ось,
Словно пишу диктант,
А строчки все вкривь да вкось.

Словно, достигнув цель, –
Ленточку финиша рвешь,
Но скажет душа тебе,
Словно судья, – ложь.

Значит забег – не в счет,
И снова готовь старт,
Где же мы мир найдем,
В песне каких трасс?

Судба ты моя, упрямица,
Да только и я – не мед,
Я не привык кланятся,
Я пробегу еще.

***

ПАОЛА

Губы твои жасминовые,
Белые сны, ПАола,
Плечи звенят монистами,
Не помиловали...
Тихою пела скрипкою
Сердцевина неровная.
Струны коры трогала
Паола

Черной реки волосы,
Переплетение голоса,
Льющийся свет лица,
Пленница...
Морок ресниц выплакал
Тень твоего облака
Кроны моей около
Паола.

Чище ключа дальнего,
Выше пути дольнего,
Ветви дыханьем гладила,
Боль моя...
Слово твое негромкое,
Розовым маслом пролито,
Над благодарными кОрнями,
Паола.

Завтра хранимей нежность моя,
Медом и смолами,
Семенем зреешь во мне,
Радостнозорая...
Креза богаче память моя,
Радости доля полная
Листьев моих лепета,
Паола.