Вожак

Он был из тех, кто рвется на рожон,
И за собой еще таких же стаю
Он вел и был на то благословлен,
По-волчьи выл, он никогда не лаял.
Волкам собаки, в общем-то, родня,
Но все ж не ровня в вечном подчинении,
Он это знал и думал про себя,
Что псов съедают те же с ним сомненья.
Он был как все и мордой, и хвостом,
И в холке ни на чуть не возвышался,
Но что-то было, было в волке том,
Что он ни разу людям не попался,
Не раз в капкане лапы он ломал,
Но, снег марая кровью, он спасался,
В облавы, как и все, он попадал,
Но не скулил, а молча отбивался.
Со смертью насмерть был готов стоять,
За ним вся стая в пропасть бы шагнула,
А он щенков стремился закрывать,
Когда в лесу опять мелькали дула.
Он был как все лишь от природы сер
И в темноте чернел, хамелеоном
В туманном утре набело светлел,
Невидимым он крался возле дома.
Он презирал всех тех, кто приручен,
Поминки выл по тем, кто в зоопарках
И на охоте, покидая трон,
Бывало на своих рычал в запарке.
Однажды вспомнил он про егерей,
Давно флажками не пестреет ельник,
Стал благосклонным волчий серый Бог,
И лес волков назвали «заповедник».
Но тот вожак был создан для борьбы,
Он жил лишь тем, что вечно прорывался,
Исчез однажды будто и не был,
Он все же волк и с поводка сорвался.