Горе-поэт

Бежит, стекает пенкой безобразной,
Столь настоящей, но такой притворной.
И, доводящий смысл до маразма,
В лицо плюётся мыслью стихотворной.
Безумным и холодным своим взором
Убийца глубины и рифмы строк,
Горе - поэт уходит вдаль с позором, -
Одним стихом убить искусство смог.
И с тёмно-розовыми шторами на веках
Скотина в своей тупости остра.
Тошнит уже от грубостей от этих!
Тошнит от тошнотворного скота!
Плевок.
Убил меня не в бровь, а в глаз!
Плевок ещё, достойный сердца скорби...
Плюётся и в творителей и в нас -
Мы зрелища столь зрители невольные.
И оскверняя, что цвело веками,
Что возводило намозоленных сто рук,
Ты называешь своё творчество стихами?!
Смешон и низок, как откормленный индюк,
Какого ананасами кормили,
А он беситься с жиру начал вскоре.
Они поэзии исток провозгласили,
А ты решил, что их, таких же - море?!
И по обхарканной московской мостовой
Идёт чужой, как тунеядец дикий,
Горе-поэт в поэзии - немой,
В своих стихах бесчувственных - великий.