Горы, горы, о горы, вы мать и отец мои

В жизни своей насчитал я уже сорок две весны –
давление сто шестьдесят на девяносто пять.
И ютится в моей голове боль, как тупой топор,
место, где я был рождён, – край высоких гор.

О край мой родной, пленённый, хранящий мечты,
горы, горы, о горы, где вы, ушедшие дни?
Горы, горы, о горы, вы мать и отец мои,
как же мне позабыть величавые ваши хребты?

Мир – это мост ненадёжный, опасный мост,
сердце, тебе по нему нельзя проходить никак –
два моих глаза – чистые два родника.
Горы, горы, о горы, где вы, ушедшие дни?
Как слова утешенья мне донести до такой высоты?

Четырнадцать сыну, тринадцать лет дочке моей.
А вы остаётесь такими же, как и тогда,
когда я вас видел лет пятнадцать назад,
в воспоминаньях моих – нет вас краше, родней.

Пятнадцать лет уж прошло с той самой поры,
когда видел я рыжие горы, любимые мной.
Горы, горы, о горы, где вы, ушедшие дни?
Скромницы-горы, что будто крашены хной.

Может быть, время настало уж в жизни моей
отдать душу смерти, уплыть по забвенья реке?
Только застыли комком еще несколько слов
на засохших губах моих и на моём языке.

Куда это сердце моё увлекает, с собою зовёт
Луна эта полная, горы, в тёмной ночи?
Я задыхаюсь, воздуха мало мне,
горы, горы, о горы, а на душе – хоть кричи.

Горы, горы, о горы, где вы, ушедшие дни?
Горы, горы, о горы, вы мать и отец мои,
горы, горы, о горы, рыжие, будто от хны,
горы с кровавым подножьем являются в сны.

из цикла «Мать, не плачь по мне»

перевод с азербайджанского Ниджата Мамедова