джун

в июне нет конца ночам,
когда уходят все, кто могут,
когда останется печаль,
осевшая на дне восторга.

и поворот за угол, всё.
и гул машины стал далёким.
пусть лопнет чьё-то колесо,
пусть кто-то станет одиноким

я не желаю никому
ни радости, ни вдохновенья.
плевать на то, что этот круг
опасен верностью забвенья,

и кто-то пожелает мне
одной остаться или, кончив,
лежать в дремотной тишине
не понимая, что порочность -

всё та же смерть, но не в анфас.
всё те же демоны, но в профиль.
прости, что ты меня не спас.
прощу тебя за то, что пофиг

тебе, осталась я дышать
или загнулась по дороге
в эдем, который обещал
в объятьях старенького Бога.

ты не почувствовал меня,
я не почувствовала лажу.
июньским звездам наплевать
на то, кто пострадал от кражи,

кто выдрал клок с бока луны.
я так пьяна - спаси-помилуй !
мне чудятся говоруны,
мне хочется к отцу и пива

мне хочется в тебя залезть,
забывшись, выплакать все нюни.
и может быть, исчезнет спесь,
и может быть, вернется юность.

и поле с маковым цветком,
и запахом неповторимо-детским,
и помнит в парке автодром,
как прерывалась святость девства.

и шелестели ивы вслед.
тогда была такой смешною
записывала на кассеты
как он смеялся надо мною.

какая милая... сейчас
иначе: жестче, лучше, глубже.
теперь не аромат, а чад
идет от раскаленных прутьев

моих побед, моих смертей
их сколько было в этом теле?
и сколько вынесет плетей
спина, прилипшая к постели?

июньской ночью тяжело
квадраты сна в чужих квартирах
неуловимое тепло
неуловимо в этом мире