Красная Сонечка - подражание Улицкой и Сорокину одновременно

Мария Иосифовна Юдельсон всю жизнь проработала врачом-лаборантом в НИИ акушерства и гинекологии. Ее дочь Сонечка – плод второго неудачного союза с ординатором-гинекологом по фамилии Тарасенко, была существом болезненным и жизнерадостным. Нездоровая краснота, некоторая дебелость и постоянные расстройства здоровья были неотъемлемыми ее спутниками. Странное совмещение жизненного порыва и болезненного тела, разрушающее классические представления о здоровом организме, провоцировало Марию Иосифовну на рассуждения о мистическом начале жизни.
Впрочем, к мистике Мария Иосифовна стала склоняться лишь в конце жизни. До этого она была существом практичным. За это мужчины ее не любили.
Мама Марии Иосифовны – доцент ветеринарной академии, была в свое время замужем за ветеринарным генералом. Генерал был евреем, благополучно пережил дело врачей и умер в конце шестидесятых годов. От него осталась большая квартира в сталинском доме, забитая книгами по ветеринарии на всех языках мира. Выйдя замуж за ординатора-гинеколога, Мария Иосифовна, продала все книги в букинистическом магазине напротив «Детского мира» и разменяла сталинскую квартиру на два неплохих варианта – для себя и для мамы.
Набегавшись с этими вариантами, Мария Иосифовна неожиданно для себя стала специалистом по обмену квартир. Аналитический ум, прекрасная память и твердый характер позволили ей достаточно быстро сколотить небольшое состояние, которое она сумела приумножить в начале 90 годов, занявшись спекуляцией на рынке недвижимости.
Выжив во всех форс-мажорах 90 годов, Мария Иосифовна решила уйти на покой. Она купила по случаю два зимних коттеджа в небольшом дачном поселке под Рузой. Доживать свой век лучше на даче, чем в городе. Воздух чище и люди интересней. Место в поселке было тихое, недалеко от реки. Контингент состоял в основном из москвичей – творческая интеллигенция селила там своих многочисленных родственников.
Проблем с содержанием домов и мамы не возникало: Мария Иосифовна позаботилась о своей пенсии гораздо лучше государства, которому было отдано более сорока лет ежедневного труда.
Сонечка восприняла переезд с радостью. Будучи неизбалованной вниманием мужчин и работодателей, она – к сорока годам, никак не могла выйти из состояния детской непосредственности. За это с ней обходились дурно на всех ее работах. Люди были к ней жестоки – они требовали от нее быть взрослой. Быть взрослой Сонечке не хотелось. Ей было приятно под защитой мамы и рядом с бабушкой.
Мария Иосифовна являлась женщиной взрослой и независимой – ей не хотелось жить вместе с мамой, а тем более – с Сонечкой. Сонечка была вечным ребенком, постоянно напоминающем ей про ординатора-гинеколога. После смерти бабушки, которая по расчетам Марии Иосифовны была уже не за горами, Сонечка будет иметь свое жилье. А где у бабы есть жилье – там и мужик появится. Этот закон воспроизводства жизни применялся Марией Иосифовной и к данному случаю.
Пока же Сонечка жила на два дома – поживет неделю-другую у мамы, переедет к бабушке. Надоест у бабушки – вернется к матери. Между коттеджами находился живописный лесок…
…Петя Волков был праправнуком композитора Кабаневского, внуком писателя Бабаневского и вдобавок правнуком хирурга Бурановского. Родственников было действительно много – у Пети было около дюжины двоюродных братьев. Число троюродных братьев подсчету не поддавалось. Пете было около 30 лет, и он всю жизнь жил на даче.
Папа и мама Пети были гастролирующими музыкантами, бабушки – концертмейстерами и писательницами. Одна из бабушек была автором учебника по сольфеджио, другая – аккомпанировала самому Ойстраху. Бабушки с детства занимались воспитанием Пети. Светлая дачная атмосфера, купание, сон, еда и опять сон ассоциировались у Пети с выводком благонамеренных старушек, окружавших по вечерам самовар на уютной веранде. Петя обожал их рассказы, манеры и одежду.
Все бабушки разом умерли в середине девяностых годов. Петя осиротел и начал вести себя как-то странно….
… Когда Сонечка первый раз прочитала Эриха Берна, она ничего не поняла. И во второй раз тоже ничего не поняла. А шапочка у нее была не красная, а розовая потому, что розовый цвет, большие сиськи, кофточки и Киркоров был модным в этом сезоне…
…Июньские вчера на Рузе особенно хороши. Сонечка шла к бабушке, и в темноте она даже была на нее похожа. Когда Петя случайно столкнулся с Сонечкой, его охватило странное и новое чувство…
…Петя ощущал себя активной лесбиянкой и любил переодеваться в женское белье. Ему нравились женщины постарше. Вот и сейчас, убив и съев бабушку, он с нетерпением ждал Сонечку. Он соскучился по ее плетке, по ее крепким лесбийским рукам, по этой силе, входящей в него и разрывающей тело…
…После привычного ритуала знакомства, на фразе «Почему у тебя такие красивые зубы», Петя понял, что обычные игры с Сонечкой его уже не возбуждают….
… Мясо было красным, теплым. Сонечка была слегка грубовата, но ее краснота ощущалась не только снаружи, но и внутри. «Опять чеснок ела. Чувствуется» - подумал Петя, поднимая измазанное свежей кровью лицо от филейной части нижних конечностей…
… Бригада генных инженеров приехала быстро. Бабушку редуплицировали по ДНК, сохранившихся в волосах на чепчике. От Сонечки осталось много фрагментов прямой кишки, поэтому восстановление тоже прошло удачно.
Петя сменил пол, и теперь его зовут Сара Самуилована Михельсон. Она активная лесбиянка и работает консьержкой в комплексе «Алые паруса» компании ДОН-строй.