Воспомнинанье наяву

Плоть на себе испытав,
Добавив к новому старье,
Весь мир наш обругав,
Закончив свое мытье,
Уничтожив всего себя,
Писать стал вдруг я.
Перо, будто Ада самого демон,
Изрыгающий горячее пламя,
Будто развевающееся знамя,
Будто мир, который сломан,
На бумаге будто летало,
Абсолютно обо всем писало.

О Вашем сновиденье праведном,
О прошедших сказочных вещах,
О Вестре совершенно разном,
О будущих и минувших днях,
О нынешнем дел положеньи,
О несушествующем сраженьи.
Но оставшись не удел перо своих,
Тонуть в мыслях раненых стало моих.
Вдруг топить меня в идеях принялось,
Вдруг ничего это совсем ж не сбылось,
В распухшей ванне, повесив себя,
Воскресить попыталось уже меня,
Мы одним единым целым стали,
О конкретном мы тогда писали.

Ясным зимним вечерком

Сидел я у уютного камелька
И тут вспомнил я о том,
Люди как напивались слегка,
Фюрером пытались стать тогда.

Когда ж на фронт незримый,
Ели и березы обходя,
Ландыш сорвав мой любимый,
Воврался в дом тот я.
А те существа, что были там,
Разрешили не смотреть на срам.

А в тот миг, завьюжило дорогу,

Ветер перемен завывал понемногу,
Скоро затемнело за добрым окном,
Если б мы не платили всем добром,

Не только б нас изничтожили
И разреав на части, намазали на хлеб,
Чтобы те, кто были всего лишь слеп,
Те, кто силу вовремя умножили,
Об нас вытереть смогли ноги свои.
Жаль, но мы были благими,
Елозив на стульях наших,
Сжирая все, что считали своими,
Топя всех этих "Ваших",
Вели мы мирную беседу,
А Ветер все завывал там сверху.

Хоть был один в миг тот я,
Было много на самом деле меня,
Мгновенье это ведь прошло,
Снизоренье на меня снизошло,
Взяв ручку и тетредку грязную,
Писать стал ахинею разную.
Сколько ж лет теперь прошло,
Сколько ж воды с тех пор утекло,
Творил, творю и творить буду я,
Пока те люди, не сострут меня.