Опиум

Старый добрый джанки плачет на кумарах, уткнувшись носом в мое костлявое плечо. Он достал дозу, но не может найти вену.
- Дай я.
Внутривенные инъекции делать умею почти с детства. Он потихоньку перестает трястись и, прерывисто, с долгими паузами шепчет мне в ухо:
- Мурочка… когда-нибудь вырастешь… у тебя будут дети… не рассказывай им сказки… я тебя очень прошу… не рассказывай… мне мама в детстве рассказывала… а их нет… все неправда… я их искал, искал… нашел…
Он зависает, и выпавшая из рук сигарета прожигает мне футболку. Я вскрикиваю от неожиданности, но он не слышит. Ему сейчас хорошо. Опиумная сказка.
Я выросла среди джанки. Мама проверяла мне руки по вечерам и билась в истерике от фразы «еще под языком посмотри, там следов не остается». Но ни родительские нотации, которые всегда вызывали лишь желание сделать наоборот, ни акции типа stop the madness, ни что в мире не имело значения, кроме того разговора про сказки.
Уж чему-чему, а цену сказкам я уяснила хорошо. Вот они  - мои сказки. Они не для детей.

…Тонкий стерженек вен пророс сквозь меня больною спиралью и зацвел на рассвете ржавым бутоном мака…