Свернулся кумыс

На веке ячмень.
Потерял кремень.
И нагадала роза ветров,
Что Чингисхан нездоров.

Сухари сгрыз.
Свернулся кумыс.
А тут еще вестник спел,
Что Чингисхан заболел.

Нёбо в пыли.
Коня увели.
И прошуршал бархан,
Что при смерти Чингисхан…

Вода протухла.
Нога опухла.
Но нужно подняться и кинуть камень
К подножию нашего знамени…

А потом можно упасть,
Ощерить кривую пасть,
Наесться песка и замереть.
Под солнцем – окаменеть.

И два сайгака
В преддверии брака,
Пихая обломки белой скалы,
Коснутся моей скулы.

А ковыль бороды
Им – вместо еды.
Время такое настало:
Грудь Чингисхана опала.

Сотни обломков.
Клятвы потомков:
Пройти за него этот день
лошадиного бега
До вашего белого снега,
Покорить. Добиться…

Клятвам не сбыться.
И мой камень рассыплется не отомщенным
В кургане, луной освещенном.

Но плеть прорастет,
Когда рассветет.
Трещотку сделают. И она у мангала
Проскрипит, как славянку стегала.

В кровь и в полосы.
Дергала волосы.
И как я, возбуждаясь от скованности,
Довел чужеземку за шатром до готовности.

И криком воина
Дева раскроена.
Соболиная бровь не одна напрягалась,
Когда внутрь звериная ярость врывалась.

Кряхтит трещотка…
Засохла глотка.
И камень мой под этот скрип почти оживает.
Хотя не было этого – знает.

Я шел впервые
На гордые выи
Славянские – надевать ярмо,
Выжигать железом свое клеймо.

Под шаг иноходца,
Под зарево солнца,
Мне только мерещились сладости пыток…
Но, Чингисхан, мой герой – так внезапно откинул копыта…