Поэма двойственной сути

Я долго брел кривою дорогой,
да, благо, был всегда налегке.
И все бы ничего, слава богу,
да, вдруг, увидел свет вдалеке…
А то была лесная сторожка
да на пяти хмельных сквозняках,
и к ней вела кривая дорожка,
что мимо не проехать никак.
А на двери сидит черный ворон,
а у порога спит белый кот.
И кто живет здесь, может быть вор он,
а может здесь никто не живет?
Да только дверь сама заскрипела
и вышел гостя встретить старик,
и был он сед, как будто снег белый,
и был он черен, словно тьмы крик.
Но путника приветливо встретил
да за дубовый стол усадил,
а кто он сам – старик не ответил
и ничего в ответ не спросил.
Он дал мне хлеба, дал чашу меда,
себе налил хмельного вина
да опьянел и стал звать кого-то,
не называя их имена.
Хотел я встать, да – ватные ноги…
Кричать, да – деревянный язык…
И проклял я кривые дороги,
и головой свинцовой поник.
А после – то ли сон, то ли явь то –
увидел свет в глазах старика...
Держал он крест из чистого злата,
а может меч булатный в руках.
И предо мной предстал –  то ли воин,
а то ли дух, сошедший с небес…
Да прыгнул на плечо черный ворон
и сон - не сон бесследно исчез.
И не было ни хлеба, ни меда,
и не было хмельного вина.
Я сам, в бреду, все кликал кого-то,
не зная их и их имена.
Но в зеркало дремучее глянул –
стоит, как есть, седой старичок…
а с правой стороны его –  ангел,
а с левой стороны его – черт.
И я побрел кривою дорожкой,
душой – юнец, да с виду – старик…
А справа ангел ставил мне рожки,
а слева черт казал свой язык.