Записки сумасшедшей.
Забытье.
Говори, говори, говори-
опускаю ресницы и внемлю:
Гор дымятся внизу алтари,
Вижу смутные море и землю.
Там закат багровеет горя,
Здесь пожарища, дым и тревога, -
Где нас встретит сегодня заря
И куда эта вьется дорога?
О, туда ль, где мы, полные сил,
Можем, словно два пламени, слиться
И в ночи средь небесных светил
Как двойная звезда засветиться?
-Я конца не предвижу пути,
Позови – я согласна идти.
Елисавета Багряна (пер. А. Ахматовой)
Часть 1.
«Иногда, задумываясь, зачем я нахожусь здесь и сейчас, ловлю себя на мысли, что стоит закрыть глаза, и иллюзорные конструкции действительности, построенные моим рассудком, рухнут. Такие мгновения длятся доли секунды. Потом предчувствие души отступает под давлением здравого смысла, и я снова начинаю воспринимать себя как материю в свете преходящего.
Больше всего меня тревожит дежавю! Оно опережает события во сне, а последнее время - уже и наяву. Одна только мысль, что каждый момент заранее известен и создан – мной – лишает покоя и приводит к рубежам безумия. Похоже, и эти минуты я когда-то претворила в реальность. Осталось только вспомнить те мгновения и нанизать их на событийную леску, как бусы.
Мне снятся сны – сновидения о будущем, о предстоящих отношениях с людьми, о…прошлом…. Эти красочные кинофильмы порой сводят с ума. Я теряюсь во времени и не могу себя идентифицировать с определенно одной личностью. Но редко из маленьких видео слайдов мне удается построить грандиозную кино-эпопею, и тогда наступает кратковременное затишье в голове, а я наслаждаюсь покоем и необъяснимым беспричинным счастьем, точно ребенок, впервые собравший кубик-рубик».
Самая первая запись из личного дневника. Помню ее наизусть. Много дней я пытаюсь объединить и осмыслить посланные мне отрывки снов, предложений, мыслей. Записывая на ходу впопыхах этот дар, опасаясь упустить и слово, я не догадалась спросить о причине происходящего.
Сегодня, сидя на подоконнике и наслаждаясь бархатными объятиями вечера после невыносимого дневного зноя, я вздрогнула, ощутив очередной укол дежавю.
Над потемневшим морем догорела последняя розовая полоска заката. Душная летняя ночь подкралась к скалам, перешагнула через них и наступила на город. Она, словно дым углей, запах шашлыка и вина, смешанный с ароматом духов, соленых водорослей и больших белых цветов, распускающихся в темноте, просачивается сквозь решетки, щели в окнах и трещины в стенах и стоит за моей спиной уже так близко, что, кажется, я чувствую ее частое горячее дыхание кожей. Мне едва хватает сил сопротивляться елейным чарам навалившейся дремы, прислушиваясь к затихающему гомону на улицах.
Когда-то я уже создала подобную реальность – во сне … и наяву. Ни одной мысли в голове – значит - скоро перед глазами появится картинка, всё объясняющая и связывающая тонкие нити воспринимаемой яви в один прочный узел. Ведаю! Мне почему-то вспомнилось, как в школе и на скучных институтских лекциях - от нечего делать - я исписывала одну за другой тетрадные страницы незнакомыми человеческими лицами. Позже я встречала этих людей. Однако ты ни разу не был нарисован мной. Ты буквально ворвался из другого мира, и теперь мне хочется разделить свою реальность на двоих. Я готова создать новую Вселенную.
Ты колдуешь над закипевшим чайником, на окне, в пепельнице, дымится окурок. Однажды этот сюжет возник перед глазами холодным московским вечером,… но только сейчас я полностью прониклась стрекотанием цикад и сверчков, терпким запахом догорающего остатка сигары, необычным цветом восходящей луны и липкими прикосновениями стен, отдающих накопленный за день жар солнца.
Ты собираешься сказать мне очень важное… самое время: старинные часы скоро пробьют двенадцать раз начало новых суток. Я вся во внимании и ожидании предстоящего момента. Как же долго варится кофе!!! Внизу, неподалеку гремит ресторан, …можно было бы пройтись по пахнущим арбузами и морской солью улицам и выпить кофе там, но мне не захотелось разменивать ресторанную суету на обаяние и торжественность момента, когда мы, наконец, остались наедине.
Несколько лет назад я мечтала попасть в этот город летом, прогуляться по его узким сказочным мощеным улочкам, расплавиться от зноя и …. Причиной данного стремления был один человек. До сих пор не могу забыть его загадки. Даже по прошествии многих недель после нашего болезненного расставания я содрогаюсь от мысли о том, что он снова материализуется, и не менее страстно желаю увидеть его снова.
Море дышит в такт наполнившим аллеи первым аккордам песни Арзу: «Лунный свет упал на деревья и кусты»*…. В зарослях олеандра под кипарисами, пристально всматриваясь в мою тень, испуганно заскользившую по веранде, курит мужчина. Предчувствие не обмануло меня снова?!…Неужели это тот, чье лицо секунду назад всплыло из памяти???
Интересно, что привело тебя сюда? Или ты – порождение моего разыгравшегося воображения, сотканный из световых переходов неудачно упавшей тени и моего внезапно возникшего страха. Позади умерло наше прошлое, впереди уже нет будущего на двоих...
Наконец, мой друг вернулся с кухни, со стаканом чифиря. Он даже не представляет, как успокоили и возвратили к реальности его уверенная поступь, мурчащие напевы и запах свежезаваренного чая. «Шепчет мне листва в парке старинном: лето как судьба неповторимо. Дрогнет на губах имя любимо…». Арзу великолепен.
Тихонечко беру моего мужчину под локоть и делаю глоток слегка охлажденного льдом напитка.
«Почему этот человек на тебя так смотрит? Вы знакомы?» – похоже, он заметил, и теперь в его низком голосе появились нотки ревности. Я опустила глаза и онемела от внезапно нахлынувшего потока разнообразных чувств. Не поднимая век, чтобы не выдать смятение, я обняла любимого. Эти обжигающие объятия были единственным спасением и защитой, пока близость тел не восстановила доброе прежнее настроение моего приятеля, а голова не прекратила тошнотворно кружиться.
Несколькими минутами позже я вновь глянула вниз. Силуэт исчез, оставив меня наедине с теплой августовской ночью южного города и навязчивой болью воспоминаний.
Мой собеседник, пытаясь рассмешить – меня, видимо ставшую неожиданно серьезной, - с характерным акцентом, рассказывает о человеке, которого встречал давно. Курит, прищурившись – наблюдая за моим лицом, - и двумя пальцами выбрасывает сигарету...
Как же я тогда любила!…как же мне забыть... Балкон выходит в душистый сад. Можно шагнуть прямо в цветущие лапы – ветви, на шелковые кисточки линкоранских акаций… бежать… и, отдаваясь прикосновениям и звучанию голоса, забыться в волнах памяти и потерянных возможностей. Хотя бы на миг.
Но что изменится? И что будет после…?
Я рисую лицо – пальцем ласково, легко касаюсь густых черных бровей, носа с небольшой горбинкой, миндалевидных глаз.
От жажды слов - невысказанных оправданий, а потому невыплаканных слез; от усталости сдерживать себя, от невообразимо большой Луны, повисшей дыней на вязи распахнутых оконных решеток, и душных влажных тяжелых испарений моря и богатой черноземом земли руки тянутся к запотевшему стеклу, карандашу, мокрому песку, всему, что может запечатлеть символ существования любви в памяти планеты.
Данко уже вырвал сердце из груди, Золушка - обронила туфельку, а русалочке еще предстоит превратиться в морскую пену. Образы, мгновенно появившиеся на контрасте между индиговым небом и ярко-желтым лунным пятном, застыли и ждут своей очереди, дабы не оказаться похороненными, и занять свое место в тщательно выписываемом памятью этюде с фрагмента самой обычной жизни...
Город замер: затихли птицы и улицы; заснул ветер на гладкой простыне моря, даже воздух принял вид прозрачного застывшего клея, скрепившего все детали на картинке. Похоже, мгновение задремало во всеобщем оцепенении. И в тот момент, когда я осознала, что мое сердце прекратило пульсировать, первая волна – бурлящий поток воспоминаний – внезапно накрыла меня с головой, засасывая в воронку восприятия все внимание и ощущения. Следующая накатившая волна мыслей и чувств, оказалась тяжелее и глубже предыдущей. Не в силах сопротивляться прошлому, я вжалась спиной в нагревшуюся за день оконную раму, но вместо гипнотизирующего жара почувствовала колючие прикосновения дождя….
От странных, неестественных ощущений тело будто съежилось и стало крошечным, несуществующим. Кожей, легкими и мыслями я была совсем далеко - в промозглой сырой московской осени. …Когда в сентябре, после окончания c красным дипломом престижного медицинского института (окончательно сформировавшего у меня отвращение к традиционной медицине и лекарствам) я устроилась на работу в быстроразвивающуюся в России американскую компанию…
Моя первая и последняя работа по специальности заключалась в общении с людьми и склонении их в сторону интересов компании - своеобразная реклама лекарственных средств.
По статистике около 20% населения России посещают врача менее 2 раз в год. К этой категории, в частности, относилась и отношусь я. 10 % вообще не могут посетить врача из-за отсутствия свободного времени. 60% периодически занимаются самолечением (сюда входит также игнорирование выписанных врачом лекарств и лечение препаратами, найденными в Машковском или Видале, или посоветованных «соседкой Валей», или провизором в аптеке). Итого 90% людей периодически или постоянно выбирают лекарственные препараты без консультации со специалистом!
Я работала с несколькими препаратами. Схема достаточно проста: например, зимой основными заболеваниями становятся - ОРЗ и ОРВИ, бронхит, пневмония, простуда. Люди, кашляя и чихая, идут в аптеку за лекарствами, вылечить боль в горле, насморк, хрипоту. В аптеке провизор-консультант или фармацевт рекомендуют им то или иное лекарство, которое чаще всего и покупается. Моей задачей было убедить того провизора, что лекарственный препарат, с которым я работаю, - самый эффективный и безопасный, чтобы он (или она) предлагали его в первую очередь, а также обеспечить постоянное наличие этого лекарственного средства в данной аптеке. Чем чаще провизор вспомнит о моих препаратах и назовет их первыми (и чем реже они будут в дефектуре), тем выше у меня будут продажи, а, следовательно, и - зарплата.
Каждый день был у меня маленьким приключением. Я знакомилась с большим количеством новых людей, устанавливала какие-то отношения (обычно взаимовыгодные, ведь продажи все-таки росли) – и от большого количества работы, кроме мыслей поесть и выспаться, никаких других не возникало в моей голове, по крайней мере, в первые месяцы на должности медицинского представителя.
Где-то в конце ноября, глядя на своих обзаведшихся семьями сокурсников, коллег и ровесников, я снова испытала щемящую тоску по мужчине, которого до сих пор не было.
Проблема, во-первых, была во мне и, конечно, во-вторых,…
Родители одарили меня достаточно привлекательной внешностью – Дюймовочка – Мадонна – Мальвина с пепельно-русыми волосами, черными бровями, светло-карими глазами, слегка оливковым оттенком кожи и фигурой Барби. Мне совсем не трудно было кому-то понравиться: стоило только улыбнуться, и….
За мной ухаживало много мужчин, но почему-то не встречался тот, которого возжелали бы и тело, и душа. Да и сами ребята, глядя на картинку – лицо, не знали, как поступать, когда заглядывали глубже. И, испугавшись крайне правополушарного мышления с внезапной сменой настроений, склонностью к депрессиям и южной эмоциональностью, поспешно ретировались, оставляя меня одну с кипевшими внутри страстями и одиночеством.
В 14 лет мне впервые приснился Он.
Тот, кто был меня старше приблизительно на 7 лет (примерно так моя память восстановила сон и нечеткие, волнами извивающиеся привидевшиеся цифры). Родился в середине августа 1975 года и называл себя Ренатом Дачарбшвили (столь необычной была услышанная в сновидении вибрация звуков и их комбинация, хотя до сих пор такой грузинской фамилии с «еврейским» окончанием нигде не встречала). Выглядел похожим на «Демона» Врубеля только с более тонкими, нежными и прямыми чертами лица. Голос у него был низкий и говорил он немного, по существу, выкуривая сигарету за сигаретой, образование - экономическое. Ренат занимался торговым бизнесом. Благодаря торговле он сколотил себе более - менее приличное состояние, позволяющее вкусно кушать, прилично одеваться и раз в год ездить в Европу, Египет или Турцию отдыхать.
Ростом он был чуть выше среднего. Несмотря на причудливое сочетание европейской (и/или еврейской крови) с кавказской, ни одна черта на его лице не подходила под общепринятые каноны красоты, но при восприятии в целом Ренат выглядел довольно-таки симпатичным мужчиной с дикой красотою гор. Во всей внешности меня, наверное, больше всего привлекли слегка раскосые миндалевидные глаза – они сияли, лучась обаянием, озорством и уверенностью.
Спустя два года, в день сдачи первого экзамена в медицинский институт я нарисовала незнакомца, окруженного облаками и звездами гуашью на оргалите, а через пять лет, раскрасила вторую часть картины – светловолосую девушку.
Ренат был обратной стороной моей проблемы. Все парни, которых я хотела вожделением мартовской кошки и от чьих поцелуев потеряла бы голову, были похожи на него. Я жаждала их прикосновений и робела, замыкаясь в себе; не подпускала близко, а когда они, неудовлетворенные, покидали меня, рыдала, не понимая, почему всё именно так происходит.
Мои друзья периодически отпускали шуточки по поводу моей любви к «лицам кавказской национальности», но избавиться от этого желания, встречаясь с «типичными европейцами» и «подпуская их к телу», так и не получилось. Мне постоянно не хватало обжигающе горячего раздевающего взгляда черных миндалевидных глаз, кружащего голову, заставляющего дрожать тело и биться чаще сердце.
Мой друг, Мирослав, по маме – хохол, по папе – перс, с журналистским образованием, работающий в строительном бизнесе, весьма элегантно объяснил мне разницу между северным и юго-восточным мужчиной, «с гор».
Мы ехали в метро. Я плакалась большому и толстому Славику в жилетку как трудно мне найти хорошего парня. Он с ног до головы искупал меня в своем взгляде и, встретившись с моими глазами и разглядывая их, сказал мне: «Я тебя хорошо понимаю».
И через мгновенье, помолчав, задал вопрос в пустоту: «А как ты определяешь восточный перед тобой мужчина или нет?» Я замямлила, тупо уставившись на него: «по цвету волос, глаз, разговору»…
-Но ведь и хохлы бывают смуглыми и черноволосыми? – не мог остановиться возбужденный моим признанием Мирослав. – А если ты с ним не разговариваешь?
У них глаза необычные – перебирая в уме комбинации слов, продолжила я разговор. У меня не получалось подобрать нужное словосочетание, а под пристальным взглядом Мирека я ощущала смущение.
«Ты права – по глазам, – голос его стал ниже и тише, - глаза юго-восточных людей, наглые и жадные, они всегда что-то хотят. Они хотят…, и тянут, тянут к себе»... Я едва не задохнулась от желания, взглянув в его глаза.
- Ты не русская,… не европейка – холодно констатировал он. – В тебе бурлит южная кровь, но в отличие от настоящей восточной женщины ты не умеешь себя контролировать. Научись, это здорово поможет тебе в жизни.
Потом он обнял меня и прижал к себе. Ах, как тяжело себя контролировать! У нас мог бы быть великолепный день, а потом ночь, если бы несколько дней назад у Мирослава не родился первенец…. Я ему снова отказала. В тот вечер я простила Славику 2,5 года встреч, ярких насыщенных дней и мучительных ночей и отпустила его.
26 ноября 2003 года мне снова после 3 - летнего перерыва приснился Он. В этот раз лицо Рената показалось мне каким-то размытым, точно нарисованная акварелью картина, залитая водой. Он выглядел беззаботным и счастливым человеком внешне, но соблюдающим непонятную мне дистанцию и оттого загадочным и молчаливым.
26 ноября я долго и тяжело вставала с постели. За окном была промозглая сырая осенняя погода, не хотелось идти работать, тем более ехать далеко, на станцию метро Дмитровская, и делать визиты в аптеки. Я медленно поднялась, на автомате поставила чайник на кухне, почистила зубы и умылась. Я собиралась где-то 2 часа, вместо обычной половины или 3/4 часа. Все потому, что с утра мне представлялось, как Он меня ласкает, целует,…
На Дмитровскую я приехала только к 11.30. Шел мелкий противный дождь. Руки замерзли, накрашенные ресницы потекли, подол моего старого неприглядного вишневого пальто промок, в общем, я представляла собой жалкое зрелище. Я корила себя последними словами за внешний вид неудачницы, потому что Женщина так выглядеть не должна. Серое пасмурное небо, закоченевшие с синевой пальцы (перчатки я так и не купила) меня расстраивали еще больше. Последний визит получился скомканным, тяжелым и безрезультатным. Я шла к трамвайной остановке, потому что пешком пройти лишние 300 метров до метро уже не было сил. Ренат продолжал ласкать мое тело в уме.
Странные фантазии.
«Господи, – взмолилась я, – почему ты мучаешь меня, неужели в созданном Тобой мире не найдется для меня мужчина, похожий на того, кто мне постоянно сниться?»
Я села в пришедший трамвай, задумавшись, как быстрей добраться домой. От меня пахло уставшим человеком, брюки и подол пальто были черными от грязи, а на вишневом фоне зеленела оливковая умытая дождем физиономия.
Проспав, я проехала станцию Менделеевская, чтобы пересесть на кольцевую линию, и теперь ехала до станции Чеховской, чтобы перейти на Пушкинскую, на свою ветку метро.
Спускаясь по переходу на Пушкинскую, я случайным взглядом столкнулась с взглядом мужчины, уже, видимо, длительное время кого-то ожидающего. Он долго рассматривал меня, а я своим близоруким зрением - его. Странное чувство, что мы где-то встречались, посетило меня. А в необычно притихшем уме возникла мысль: «Сейчас я с ним познакомлюсь». Пока я сходила вниз к платформе, он непрерывно смотрел мне вслед. «Ну же, догони меня», - подумала я. Я обернулась и улыбнулась ему, - он, стоя на серых мраморных ступеньках, - мне.
Подошла электричка. Заскочив в набитый вагон и развернувшись, я обнаружила его на расстоянии вытянутого мизинца, улыбающегося мне по ту сторону захлопнувшихся дверей. Весь путь от Пушкинской и до Баррикадной я решала – знакомиться мне или нет. На Баррикадной я рысью выскочила и пересела на поезд, идущий в противоположном направлении, моля Бога о встрече и знакомстве с этим парнем. «Плевать на мамины наставления, о том, как должна себя вести девушка, я такая, какая есть, и хочу, чтобы меня любили естественной» - повторил мой мозг чью-то книжную мудрость.
Выйдя на Пушкинской, я поднялась к памятнику. И, когда наши глаза встретились, он изобразил удивление, а я смущенно произнесла: «Ой! Извините!.. Я Вас перепутала с кем-то». Не помню, как оказалась внизу, на платформе, но прямо у очередной электрички, он поймал меня за руку, притянул к себе со словами: «Ты не путала меня ни с кем, ты меня искала» и долго глядел вглубь меня темно-карими глазами. У меня остановились мысли, потом я залепетала о знакомом чеченце, который хорошо рисует и издали похож на него. Он представился Артуром, посмеявшись, добавил, что тоже неплохо рисует, и предложил продолжить знакомство, отметив его чашкой кофе или чем-то покрепче, если, конечно, я этого пожелаю.
А ты левша? – неожиданно сорвалось с моего языка, после того как внимательно рассматривающий меня Артур, пустился в подробности писания маслом холста.
Нет, а ты?..
Я утвердительно кивнула.
Я люблю графику, черно – белые рисунки, – продолжил беседу он. А потом перевел разговор. – Я жду своего друга, что – то долго он не приходит. Поехали на Краснопресненскую, я там работал.
А твой друг? – удивилась я и обрадовалась оказываемому мне вниманию.
А я ему позвоню, он сам виноват, уже полчаса жду. – Ответил Артур, разглядывая табло электронных часов, и взял мой тяжелый пакет с промоционными материалами. – Меня одна девушка с голубой шалью тоже перепутала с кем-то сегодня. Пойдем?..
Через 3 минуты мы стояли на станции Баррикадной.
Теперь при первом близком рассмотрении лицо Артура весьма отдаленно напомнило мне Тома Круза. Черные волосы, темно – коричневые глаза, смугловатая кожа, на подбородке шрам (не от ножа ли?) и из-за шрама, задевшего губу, чуть перекошено лицо. Рост выше среднего, форма руки точно такая же, как у меня (почему-то сразу это бросилось в глаза). «Рука ремесленника», небольшая и выглядящая достаточно аристократичной. Лицо самое типичное для южанина, нос разве что слишком прямой, но самой необычной чертой на нем были глаза. Кажется, я глаза эти уже видела. Кажется, …во сне.
Когда мы стояли на эскалаторе, я случайно осознала, что мои руки, гладят его грудь и рукава черной дубленки. Моему телу хотелось прикасаться к Артуру. Я поспешно отдернула ладони и спрятала их за спиной, точно школьница. Артур не заметил этого или сделал вид.
Его глаза и глухой гортанный прокуренный голос наполняли теплотой, обещающей согреть, пространство вокруг. Думаю, в моем желание дотронуться, больше было тоски по другу, человеку и нормальному доверительному общению на тот момент, а еще тоски по солнцу и лету, чем неосознанной инстинктивной похоти истосковавшейся по ласке женщины.
Так или иначе, я убрала руки за спину и попыталась придать своему лицу выражение холода и неприступности. Артур меня осторожно обнял и легонько подтолкнул, когда мы оказались в конце ленты эскалатора. Я вприпрыжку преодолела расстояние между ступенькой, засасываемой в щель, и мраморным полом, держа Артура за руку.
Из метро мы вышли на улицу Красная Пресня. Прямо по курсу высился Караван - Сарай, а справа и слева уютные маленькие кофейни – забегаловки, крошка – картошка и шашлычные.
- Давай посидим здесь, - обратился ко мне Артур, указывая на маленькое кафе, спрятавшееся за Караван - Сараем.
- Давай - зачарованно повторила за ним я.
Пока Артур разговаривал по телефону, мы несколько раз вокруг обошли вход на станцию метро Краснопресненская. Когда он прервал эмоциональный диалог, мы вошли в теплое, пахнущее какао, кофе, духами и табаком здание, поднялись по красной лестнице на второй этаж. Над дверью я прочла вывеску «Красный бар».
Мы сели за свободный стол. Напротив пьяные русские мужики сначала чуть не затеяли драку, а затем затянули унылые песни противным голосом.
Артур снял с меня пальто. Я застеснялась своего старого серого секондхендовского свитера и, смутившись, скрылась в красной полутьме самого дальнего угла лавки.
Так ты занимаешься бизнесом? – придвинулся ко мне Артур, не давая мне возможности спрятаться от света.
- Да - односложно и сконфуженно ответила я.
-А каким?
-Фармацевтическим…
Подошла официантка и, точно допрашивая, стала записывать заказ. Мы заказали по чашке кофе и стакану персикового сока. Артура изумила моя нелюбовь к спиртному.
-А…а… я тоже занимаюсь бизнесом – объяснил свою заинтересованность данными вопросами Артур – у меня маленький продуктовый магазин в Медведково.
-Наверное, времени совсем мало?…-
-Да – подтвердил Артур и погрузился в особенности малого бизнеса, постоянной нехватки времени, наездов налоговой и мафии.
Но вскоре он из дебрей своих пространных рассуждений, с которыми, в сущности, я процентов на 80-90 согласилась бы, вернулся ко мне. Он тактично подчеркнул наше сходство и закурил сигарету. В следующий момент обоюдного молчания и переваривания накопленной информации меня удивила схожесть наших поз. Мы сидели, повернувшись друг к дружке на три четверти и закинув ногу на ногу, моя – левая, его – правая руки лежали на столе, другие - на коленях и разглядывали.
А когда ты родился? – завибрировал в тишине мой понизившийся голос.
В августе – улыбнулся Артур.
Может быть, он - Лев, появилась мысль из ниоткуда и исчезла. Я вернулась в молчание и наблюдение себя со стороны (это единственный из существующих методов не потерять голову в опьяненном чарами собеседника состоянии).
- Какая у тебя сильная энергетика! - Глядя мне в глаза, выстрелил словами Артур и попал в прямо в яблочко. – Смотришь словно сквозь меня, рентгеном облучаешь? От тебя ток идет. Аж свитер заискрился! Сейчас загорюсь от замыкания… в сети.
Я едва не задохнулась от зашевелившегося ужом вожделения. Артур продолжал меня рассматривать.
- Это потому, что я огонек, - нашла в себе силы парировать я.
- А ты когда родилась? – веселым удивленным глухим голосом кокетливо повторил мою интонацию Артур.
- В апреле … 13.. тихо произнесла я и замолчала, меня всю трясло. Артур выкуривал одну за другой сигарету “Chesterfield” и окутанный клубами дыма смотрел сквозь меня.
Только не говори, что ты родился 15 августа 1975 года, … сказал во мне другой голос из иной части моего сознания.
-А ты? – выдавила я все оставшиеся мысли.
-16 августа – гордо произнес он, продолжая тушить очередную сигарету в пепельнице.
- В один день с Мадонной. Знаешь такую певицу? – ко мне вернулся дар речи, но ненадолго.
- Это была моя любимая певица в детстве и в юности, – мечтательно заговорил Артур, - я в детстве не одному приятелю расквасил нос, за то, что они называли ее непорядочной женщиной.
- Имидж ничто, жажда красиво жить и быть успешной – все. Я улыбнулась. А ты Кошка*1?
- Кот*1, который гуляет сам по себе – усмехнулся Артур. – Знаешь, я не очень- то верю в гороскопы, но иногда написанное в них совпадает с реальным.
- А я Собака*1.
В этот момент к нашему столику подошла уже третий раз за полчаса молодая пухлая официантка со стандартным вопросом: Вы что-то еще заказывать будете?
Артур откинулся на спинку кресла: Нет. А когда девушка удалилась от нашего стола на достаточно большое расстояние, добавил: «Все мне здесь нравится, только вот официанты очень назойливые».
Потом я показывала Артуру промоционные материалы на свои препараты, мы обсуждали бизнес, Мадонну, ужасно противную и сырую местную погоду и снобизм коренных москвичей. Мой спутник до открытия частного магазинчика работал в одной из контор в здании Березки - Стокленд, а, кроме того, занимался поставками белгородского сахара в Москву, до тех пор, пока москвичи не перекупили этот завод. Выяснилось, что у него есть родственники в Белгороде, - сестра, живущая в 10 минутах езды от дома моей бабушки.
Близкие родственники, живущие рядом, сближают и помогают найти множество тем для поддержания разговора.
Мы вспомнили Белгород, солнце, лето, тепло и море. Артур родился и провел детство в Баку. Моему существованию предшествовали августовские ночи, проведенные родителями на Азове в местечке под названием Казантип.
Потом Артур снова достал сигарету и, извинившись, сделал несколько затяжек.
- Значит, говоришь врач, - затянувшись, Артур прищурил глаза, - а у меня иногда болит сердце.
- Ты, наверное, много нервничаешь,…у меня тоже болит, когда волнуюсь, – посочувствовала я ему.
- Да, у меня болит, когда злюсь и когда хочу женщину. – Ответил Артур, пристально вглядываясь мне в глаза. И продолжил: У меня давно не было женщины.
Я по театральному изобразила на лице крайнее удивление, так что мой товарищ польщено засмеялся.
«Интересно, давно, это сколько? Месяц или 2 недели?» – подумала я, загадочно, улыбаясь Артуру, ожидая от него дальнейших действий.
Он пододвинулся поближе и обнял мои ладони своими. Наши тела плечами касались друг друга.
Счастье можно ощутить по мгновенности, по отсутствию мыслей, исчезновению времени и неуловимости. Не помню, сколько мы так сидели, мне кажется, меня, нас тогда не было. Как будто, мы перестали существовать.
Пришла официантка, поменяла пепельницу, и только когда она попросила нас освободить столик, я снова ощутила себя, и ко мне вернулась способность размышлять. Собираясь, я поймала за хвост словесный хаос, моментально возникший после короткого «замыкания»: «Надо же, а у нас почти 100% совместимость по гороскопу, да и по именам, надо посмотреть его лунный день рождения. Может, это тот человек, та половинка, которую я так долго искала?».
Артур помог мне одеть пальто. И, взявшись за руки, мы спустились вниз, на первый этаж с игровыми автоматами, а потом вышли на улицу.
Сырой прохладный воздух и темнота обступили со всех сторон. Дождь перестал идти, но крупные капли тумана создавали его иллюзию. Артур проводил меня к входу на станцию метро Баррикадная. Мне не хотелось его отпускать, мы зашли в теплый мраморный зал. Я неосознанно опять уцепилась за рукава его черной дубленки и стала гладить ладонями его руки и грудь.
Ну, все, давай прощаться. - Холоднее, чем ожидалось, произнес он. – Мне надо ехать на работу. Как я не люблю ездить в этих катакомбах.
Давай – промолвила я.
Артур спустился вместе со мной на эскалаторе к поездам, чмокнул в щеку, втолкнул в толпу, а через минуту исчез из вида.
20 минут езды в трясущейся и забитой электричке показались мне мгновением. На Тушинской я не долго ждала автобуса и уже через полчаса была дома, сама не своя. По пути я прокручивала тысячи диалогов со своим новым знакомым в голове, строила планы, подпевая Земфире: «Я искала тебя…». Признаться честно, если бы не страх того, что он назовет меня не порядочной женщиной и не захочет строить серьезные отношения в будущем, я легла бы с ним в постель и занялась дикой любовью.
Четверг оказался таким же унылым, как и среда. Весь день я думала об Артуре. Трудно передать возникающее каждые 5 минут желание набрать заветный номер и услышать его голос. Я несколько раз прятала от самой себя мобильный телефон в сумку. Я знала, что он позвонит мне в пятницу и лучше дождаться, ведь мы договорились…
Расставаясь, Артур пообещал напомнить о себе в пятницу после 3 часов.
Ни дождь, ни слякоть, ни промозглый ветер, ни наглые водители уже меня не раздражали, я их не замечала.
В пятницу к 2 часам дня от моего каменного и несокрушимого терпения осталась паутина сомнений и тонкий шифон неуверенности. Я приказывала себе не вспоминать об обаятельном новом знакомом, но, чем больше я себе запрещала, тем навязчивее была жажда дозвониться. В конце концов, вследствие рассеянности и мечтательности, темп моей работы явно замедлился, и мне пришлось, задыхаясь, бежать в офис, дабы не опоздать на собрание, проходящее с 4 часов каждый последний день рабочей недели. Именно тогда, сбивая каблуки об каменную мостовую Петровки, меня на какое-то время отпустила охота выяснить очевидное. Именно в тот момент мне позвонил Артур.
- Привет, солнышко…
Ах, как тепло и нежно, он произнес это слово! Так меня еще никто не называл.
- ...Как твои дела? Как работа?
- Хорошо, а как у тебя….
И тут, на ходу, я поняла, что встретиться вечером не получиться. В офисе
намечалось гуляние по поводу именин Натальи, получения первых зарплат новыми сотрудниками, недавно влившихся в коллектив, среди которых числилась и моя персона. Я тактично попросила Артура перезвонить мне после 5 часов, в надежде, что сабантуй не затянется надолго. В ближайшем магазине была куплено советское шампанское и птичье молоко.
Я не опоздала. Как всегда, сначала словесной битой намяли нам бока наши шефы, а потом приступили к допросу с пристрастием.
Задача любого медицинского представителя – реально повысить продажи. Как он этого добьется – его проблемы, главное действовать исходя из кодекса, написанного и подписываемого каждым сотрудником компании. Можно петь, танцевать, дарить подарки на сумму до Х00 рублей и не чаще одного раза в месяц тому же самому врачу или аптекарю. Можно, но сложно…
Труднее всего объяснить то, что очевидно. Но продажи были необъяснимо низкими (хотя намечалась явная тенденция к их увеличению), поэтому словесная активность собравшихся была высока. И потому лучшим средством роста количества проданных упаковок было подстегивание жаждущих праздника и слегка обленившихся в предвкушении Циклового Совещания медицинских представителей кнутом, то есть – критикой, двойными визитами и расспросами.
К 16-50 закончилось наше собрание, и началась торжественная часть. Спустя 10 минут мой мобильный залился канканом: Артур. Корпоративная этика не позволяет, за редкими исключениями, покидать такие мероприятия. Моему новому знакомому снова было вежливо отказано с просьбой перезвонить через 30 минут.
Я, расстроенная не случившейся встречей, помогая девчонкам оформить угощения на стол, выпила несколько бокалов шампанского, и мой голодный желудок слишком быстро передал шипевший алкоголь дальше по назначению. Настроение поднялось, забылись печали, только язык слегка стал заплетаться. После нескольких тостов и бутербродов мое тело развалилось на стуле как вальяжная кошка, а голова перестала критически оценивать обстановку.
Ко мне подошла улыбчивая коллега, Наталья, и шепнула: С тобой хочет поговорит шеф, если это то, что я думаю, не отказывайся.
- А что ты думаешь? – заинтриговано ответила я.
- Не размышляй, иди, поговори с М., это шикарное предложение. – Настояла она и, шатаясь, мне пришлось покинуть мягкое кресло.
Мне предложили работу в новой команде с возможностью стать штатным сотрудником.
Заманчивые перспективы открылись мне, но в сердце что-то кольнуло, и я не решилась сразу ответить: «Да», несмотря на явные плюсы этого перехода.
Я позвонила Артуру и, пьяная, рассказала все ему. Он посоветовал подумать на трезвую голову, ведь, в конце концов, я ничего не теряю. Мы договорились, что я позвоню ему в субботу.
Домой меня подвезла коллега из кардио - группы, она возмутилась моей нерешительностью. А о чем тут думать – удивилась она. – Говори «Да», у тебя такая классная возможность.
Я долго не могла уснуть. В субботу я поехала по аптекам, и, как договаривалась, около 2 часов дня позвонила Артуру. Он устало сообщил мне, что у него много работы и пообещал позвонить в воскресенье.
На следующий день с 8 утра у меня начиналось второе занятие по вождению машины. Второй раз в жизни я была за рулем. И если на первом занятии я показала достаточно успешные результаты, то второе – давалось довольно тяжело: машина петляла по полосам, точно перепуганная моль, руль выскальзывал из рук, двигатель глох. Все мое внимание было отдано ожиданию, а не дороге, я думала только об Артуре. Поэтому, когда зазвонил мобильный, я чуть не врезалась в бордюр и остановилась прямо на пешеходной зебре. Мой инструктор окончательно в тот момент озверел.
В 16-00 мы договорились встретиться на Краснопресненской. Артура слегка опаздывающего и настолько спешащего, что не замечающего ничего перед собой, я поймала за руку перед эскалатором. Он собирался ждать меня у входа в метро. Здорово, долго бы ждал! Он чмокнул меня в щечку и предложил сходить в кино, благо кинотеатр рядом. Ничего кроме тупых американских комедий в программе не обозначалось, но почему-то Артур настоял на фильме: «К черту любовь».
Символично. – Съязвила я.
Фильм шел около 2 часов, глупый и немного пошлый. Я ерзала в кресле. Артур периодически кому-то усердно строчил СМС, не уделяя внимание мне и фильму. Я не выдержала и прислонилась к его плечу щекой. Он погладил мои волосы теплой ладонью.
Когда кино закончилось, Артур, ругаясь, повел меня в парк, наверное, чтобы остыть. С полчаса мы подышали свежим воздухом, а потом он проводил меня до метро. Мы прошли турникеты, и присели на мраморный подоконник.
- Мне не хочется тебя отпускать. - Прошептали мои губы.
- Иди сюда я тебя поцелую. – Артур властно притянул меня к себе и нежно дотронулся до губ.
Меня будто ударила молния. Артур крепко обнял меня, раздвинул языком губы и долго целовал меня, потерявшую контроль над собой и ставшую податливой словно кукла. Не существовало моего тела. Кажется, я потеряла сознание. Я почувствовала себя способной соображать только через несколько минут, после того как мой милый поцеловал меня в щеки, в глаза, в лоб и собрал в пучок мои растрепанные волосы.
- Что с тобой, ты такая бледная. А нам пора прощаться, - удовлетворенно произнес Артур.
- Я хочу еще. – Промямлила я и только сейчас заметила недовольные возмущенные взгляды старой женщины, сидящей в кабинке рядом с турникетами.
- Пора прощаться. – Артур чмокнул меня в губы и довел до эскалатора.
Он проводил меня с побелевшим лицом и руками до поезда. А я пришла в себя только на Тушинской. У меня дрожали колени, я прислонилась к холодной серой мраморной колонне в надежде передать ей часть своей истомы.
Через несколько минут мне хватило сил подняться вверх. На мне была легкая светлая польская курточка с пушистым воротником. Падающие снежинки застревали в длинных ворсинках искусственного меха, в ресницах и таяли на лице. До того как я превратилась в снежную королеву, меня успел подобрать автобус. Завтра зима, даже не верится. Я перехожу через неделю на новую должность.
Во вторник я сделала 10 визитов в аптеки за три с половиной часа и к двум уже освободилась. Я написала Артуру СМС-ку, что у меня есть время и хочу его увидеть, встретиться, поцеловать.
«Привет, тогда в 16-00 на Комсомольской. О'k? А я хочу поцеловать и не только, и всю с головы и до ног.» - Пришло мне горячее сообщение на сотовый.
В 4 часа я встретилась с Артуром, он нежно и обжигающе поцеловал меня.
- Мне кое с кем нужно встретиться – предупредил меня он.
- Хорошо – пассивно согласилась я.
На вокзале он что-то возбужденно обсуждал с тремя мужчинами, скорее всего его
земляками. Лишь через 20 минут он вспомнил обо мне, одиноко стоящей на лестнице и то ли съязвил, то ли констатировал факт, заметив весьма недовольное выражение моего лица: «Что, заждалась?».
Он повел меня в кафе в большом магазине, где мы просидели около двух часов.
Кофе – экспрессо, немного сахара, запах сигарет, тепло, духи розовая Соня Рикель - начало декабря. Аура уже новогодняя. «Интересно, как я проведу этот Новый Год?»
Артур несет 2 чашки кофе, затягивается, спрашивает, как моя работа и успехи и успокаивает, что с переходом на новую должность я вряд ли что-то потеряю, а только приобрету.
Затем разговор начинает касаться личного. Но ничего личного я с его стороны не слышу. Артур благожелательно молчит. Я еще раз задаю вопрос, есть ли у него девушка, что Артур еще раз отрицает, а я еще раз изображаю удивление (на самом деле меня гложут сомнения). Он поясняет мне, что встречался с ней 3 месяца, однако расстался из-за того, что та девушка постоянно звонила (берём на вооружение, говорит с агрессией в голосе) и пыталась контролировать.
- Может быть, ты с другими девушками одновременно встречался, - пытаюсь аккуратно выяснить для себя подробности, - а она это чувствовала и ревновала неосознанно…
- Нет, зачем мне было с другими встречаться, если она у меня есть?! – Агрессивно обрывает меня Артур
- …но…но многие мужчины…
- Я не такой, если я встречаюсь, то я встречаюсь только с одной девушкой…- гордо произнес Артур
- Я таких еще не видела, дай рассмотреть поближе – наигранно я стала вертеть его, заглядывать на ладони, вглядываться в глаза, расстегнула куртку, будто что-то потеряла в подкладке.
- Ты – мамонт, – констатировала я факт.
- Динозавр, просто динозавр - засмеялся он и обнял меня.
Мы молча выпили кофе. Потом Артур снова закурил, я отстранилась от него.
- Я ухаживал за этой девушкой полгода, прежде чем она мне дала, а после этого она стала устраивать мне истерики, где я должен быть, что я должен делать. – Он почему-то решил продолжить тему прошлого разговора.
- …к ногтю – уточнила я, - может быть, ты давал ей повод?
- Нет, поводов я ей не давал. Я что не могу встретиться с друзьями?
- Можешь… Ей хотелось, чтобы ты больше времени проводил с ней, - заступилась я за незнакомую девушку. – А не «давала» она, чтоб ты думал о ней хорошо.
- Как тебя понимать? – на этот раз изобразил удивление Артур.
- Если б она сразу бы тебе отдалась, ты бы мог подумать, что она – непорядочная женщина. А ведь все мужчины хотят быть первыми…
- Ты о чем?
- А все о том же, если она строила какие - нибудь планы насчет тебя, то.…Тем более ты мужчины южный со специфическими понятиями о женской чести…?
- А…, …ты о японском флаге? - Съязвил (или пошутил?) Артур.
Я засмеялась, надо же - оригинально сравнить пятно крови на простыне с японским
флагом.
- А что ты думаешь об этом?
- О японском флаге? – рассмеявшись, уточнил Артур.
Я вся напряглась. Он внимательно изучил мою резкую реакцию. Наверное, он удивился моей мимике и что-то отметил про себя.
- Мы живем в другое время, - задумчиво ответил он и тут же изменил направление разговора, глядя в мои глаза. – Меня, например, интересует, почему девушка, когда хочет мужчину не скажет ему об этом вслух.
- Все по причине японского флага – разоткровенничалась я.
- Мне кажется, мужчине было бы очень приятно, по крайней мере, мне точно. – Нежно сказал Артур, не переставая рассматривать мое лицо и по-особому взглянув в глаза.
«Господи, неужели так видно», - дернулась я. Он меня обнял и прижал к себе.
Чуть позже он меня поцеловал. За столиком напротив сидела красивая пара, мы наблюдали за ними, они – за нами.
Как прекрасны поцелуи!!! Я бы часами целовалась. Почему так быстро исчезают мгновения счастья?
Прошло еще 15 минут, и очарование очередной встречи растаяло снежинкой на лице. На улице танцевала метель. «Вот Вам - веселый декабрь…. Из огоньков витрин…» Артур меня пару раз поцеловал, потом проводил до поезда и со словами: «Пишите письма, звоните», - попрощался со мной.
Я окрыленная вернулась домой.
Оставшиеся дни этой недели и всю следующую после работы я занималась поисками купальника для сауны, спортивного костюма и темного нарядного и стильного новогоднего платья. С моими размерами эта задача оказалась довольно сложной. Настолько, что я наизусть могла назвать порядок цен и перечислить все модели платьев, купальников и спортивных костюмов бутиков в торговом комплексе в ГУМе, ЦУМе и торговом комплексе «Охотный ряд».
Артур усердно отправлял мне СМС, типа:
«Как ты, солнышко? Как работа? Ты меня не забыла. Извини, очень занят, сам скучаю по тебе».
«Завтра я тебе позвоню, целую губки».
Было решено отпраздновать Новый Год в отеле Мариотт-Аврора и 3 дня отдохнуть в гостиничном комплексе с шикарным бассейном, сауной, спортзалом. Достойный уровень предполагает, что и ты должна выглядеть богато, конфеткой, хотя бы с роскошно – красивым фантиком: содержимое мало кого интересует – о нем знаешь только ты.
Мои поиски более - менее успешно завершились 9 декабря, когда на распродаже в куче белья я отыскала чудесный раздельный купальник цвета сливочного масла с небесно-васильковой графикой в виде лилий.
В тот момент мне пришел СМС: «Как ты?»
Я набрала ответ, что, гуляя по распродажам ГУМа, наконец, нашла себе «наряд» для бассейна и сауны.
Артур быстро прореагировал: «Ты когда и с кем в сауну идешь, меня не хочешь взять с собой?» Мне очередной раз пришлось упомянуть о корпоративной вечеринке. На сладкое, в конце мобильного письма я предложила сходить вдвоем.
« Да, обязательно сходим, только ты и я» - откликнулся он.
Мой знакомый, которого я воспринимала теперь, как друга, болел целые выходные. Мороз крепчал, а Артур выходил на балкон с плохо высушенной головой покурить. В те субботу и воскресенье я сама простудилась, ленясь надевать дубленку и шапку по пятнадцати градусному морозу и раздеваясь на уроках вождения автомобиля. К тому же нервы у меня были на пределе. Мои коротенькие ножки при росте 150 см едва доставали до педалей газа и сцепления, и в отечественной девятке я сидела, словно балерина, застывшая в сидячем фуэте. Мой инструктор злился из-за моей неповоротливости, а мне трудно было переключать скорости и выжимать сцепление, еле касаясь кончиками пальцев нужной педали.
16 декабря состоялся заезд дружной братии медицинских представителей и руководства в гостиничный комплекс.
Я с трудом высидела недолгую лекцию, посвященную деятельности и истории компании, в которой имею честь работать. Правое ухо стреляло, тело ломило.
В 6 часов вечера я, уставшая, легла на кровать и чуть не заснула. Коллега, делившая со мной номер, разбудила меня, дрожащую от озноба, и напомнила о бассейне. Вот уже месяц я мечтала поплавать, поплескаться и сходить в сауну. Во время последней встречи Артур так живо и ярко описал прелести саун, русских и турецких бань (где у меня еще не представилось возможности побывать) и теперь, скорее, из любопытства, я готова была потратить несколько часов на водные процедуры, даже если я окончательно и бесповоротно тяжело заболею после них.
Я надела купальник, на него - новый спортивный костюм, закуталась в полотенца и взяла дополнительно кофту. Боль в ухе несколько раз напоминала о себе при резком повороте головы. По длинному не отапливаемому коридору я едва дошла до бассейна, труднее было раздеться и еще больше усилий мне пришлось приложить, чтобы заставить тело плюхнуться в воду +26С, которая показалась коже в пупырышках невероятно холодной.
Поплавав в бассейне и совсем замерзнув, я открыла деревянную дверь сауны, забралась на самую верхнюю полку, растолкав коллег, сбившихся подобно маринованным огурцам в банке, и забилась в угол. Голова и ухо сильно болели, я надеялась лишь на чудо и на высокую температуру воздуха. Через 10 минут несколько человек, не выдержав, по-видимому, зноя сауны, одновременно покинули нас. Я растянулась на верхней полке и, закрыв глаза, забылась. По небольшому помещению плыл аромат цветов лаванды, горячий воздух обжигал ноздри и губы. Мои живот, руки и ноги, как ни странно, были холодными. На голове была чалма из полотенца, даже сквозь несколько слоев толстой махровой ткани проникало тепло.
Я не слышала разговоры ребят, не видела их раскрасневшиеся лица, погрузившись минут на 20 в бездумное блаженство. Мое удовольствие нарушила Татьяна, трясшая меня как заснувшего котенка: «Тебе плохо? Я уже думала, что с тобой что-то случилось. Лежит с закрытыми глазами, молчит, и такая холодная».
«Я балдею», - успокоила ее. Татьяна намазала лицо кремом и пошла в бассейн. Я отправилась за ней. К моему удивлению от головной и ушной боли не осталось и следа. В теле появилась потрясающая легкость, я побежала на радостях в бассейн.
Надо же, а Артур прав, чудесная вещь сауна! За двадцать минут я почувствовала себя самым здоровым человеком в мире! Неожиданно после бассейна в ухе снова кольнуло. Я тут же убежала в сауну и просидела там более часа. Тепло постепенно улетучивалось из оббитой деревом комнаты через щели в двери, а вместе с ним исчезали болезнь и боль.
Потом была дискотека до двух часов ночи и ночные бдения до пяти утра. Утром я еле проснулась, моя коллега выключила будильник и со словами: «Давай, еще минут пять полежим», мы обе окунулись во сны на час. За пять минут до окончания завтрака я вскочила с кровати с криком: «Блин!!!», толкнула в бок ворчавшую на меня соседку и, взъерошенная и не накрашенная, вбежала в столовую на утренние чай и булочки.
«Ну, хоть глаза кофеём закапали», - глядя на меня, пошутила Татьяна, такая же сонная и опухшая, как и я от вчерашнего алкоголя.
Учеба тяжело давалась не только мне. Кажется, все с таким нетерпением ждали наступления Нового Года, предстоящего торжества и развлечений, и это праздничное ожидание чуда отрывало от будничной суеты, уносило мысли высоко к небу, подобно легким снежинкам, что не хотелось вспоминать о земных мелочах.
Я целыми днями думала об Артуре, как он там в Москве. Мне хотелось позвонить, поделиться своей радостью и рассказать все обо всем, но я этого так и не сделала, опасаясь открыться и перестать играть в загадочно-недоступную девушку, и….
От ночных посиделок и разговоров до 5 утра, подъемов в 8, алкоголя и не качественно приготовленной и безвкусной гостиничной еды мой организм устал уже к середине 2 дня.
В пятницу утром я вернулась в Москву. Пол дня я проспала. Вечером я одела черное с блестящими снежинками платье, новые туфельки и, похожая на Снежную королеву, отправилась в отель Мариотт на подведение итогов и очередное корпоративное празднование. Сначала, выступал глава представительства компании в России, объяснивший предназначение и место каждого человека в компании шутками и отрывками из кинофильма «Миссия невыполнима -2», после этого внесли блюда, и заиграла живая музыка…по - обыкновенному торжественно, красиво и мелодично. Под звон хрусталя и оркестр я отказалась от 2- летнего вегетарианства. Коллега, Андрей, сидевший справа от меня, с ехидными словами проводил первый кусок мяса мне в рот. Я выпила бокал красного вина, еще бокал шампанского и еще бокал мартини. Алкоголь растворил мою совесть. Я смеялась, танцевала до мозолей на пальцах, ела вволю, до тех пор, пока не приехало такси.
На следующий день мне надо было идти на курсы вождения – я отменила тот урок.
Артур мне не звонил, это настораживало. Я написала ему пару СМС, он не ответил на них.
27 декабря я не выдержала молчания Артура и решила проверить связь сама. То «аппарат абонента был выключен или находился вне зоны действия сети», то кто-то точно брал трубку, а потом сбрасывал мой звонок, то тянулись длинные гудки. Я звонила каждые 3 минуты и злилась от бессилия и боязни показаться навязчивой и оказаться ненужной и нелюбимой. К десяти часам вечера, обезумевшая от ожидания и страха, я впервые за полгода разревелась. И только около двенадцати ночи, когда с разболевшейся головой от слез я начала разбирать постель, мне пришло сообщение:
«Привет, кошечка моя. Извини, я телефон забыл. Как ты? Очень соскучился по тебе. Что делаешь первого числа утром?»
В его, на первый взгляд, добром сообщении между строк мне чудилось недосказанное. Это настораживало меня и, в общем-то, наталкивало на грустные мысли по поводу предстоящего новогоднего одиночества. Вот уже 4 год я пребывала в этот день без второй половинки, накануне ссорясь и расставаясь. Каждое уходящее мгновение, приближающее меня к 2004, наполняло тревогой мое сердце и ум, уже заранее решивший, что Новый Год я обязательно должна встречать с Артуром.
Несмотря на честность, о которой он так много говорил, меня мучили приступы подозрительности и недоверия ко всему, сказанному им: из произнесенных обязательств только треть имела воплощение в реальности. На встречах Артур нагнетал атмосферу таинственности, а это только усугубляло мою мнительность, обостряя ее до страшного медицинского термина – маниакально-депрессивное состояние, хуже …невроз ожидания.
Встретились мы только в понедельник. До трех дня я успела сделать все визиты к врачам, и в 16-00 мы встретились на Баррикадной. Замерзший Артур ждал меня около входа в метро и, чмокнув в щеку, потащил в Красный бар.
- Как дела, солнышко? – первым заговорил он.
Я стала рассказывать о работе с врачами, о новой должности, о празднованиях, потом аккуратно поинтересовалась, где он собирается справлять Новый Год.
- На работе – ответил Артур и уточнил – в магазине.
Во мне снова что-то начало истерично сопротивляться. Сердце екнуло.
- Артур, - начала я разговор, стараясь подобрать каждое слово, - Меня пригласили друзья, которых я давно не видела, встретить вместе Новый Год, но …я бы очень хотела провести новогоднюю ночь с тобой. Ты всю ночь будешь на работе?
- Да. - Произнес он. – Я тоже бы хотел быть с тобой в Новый Год, но в магазине должен кто-то быть, а люди после часа-двух пойдут за выпивкой и хавчиком. Продавцов я отпускаю по домам.
- Я не хочу быть дома. Если хочешь, …давай, будем отмечать в магазине – предложила я. Просто есть примета – с кем встретишь Новый Год, с тем и проведешь.
- Неверная примета – возразил Артур, пуская кольца дыма под стол, - вот уже сколько раз я праздновал в разных компаниях, а где эти люди сейчас?
Я замолчала надолго, сдерживая ком в горле и слезы, опустила глаза. Артур тяжело перенес эту паузу.
- Ну, не расстраивайся. – Обнял он меня, пытаясь вытеснить словами мою печаль. – Мы встретимся первого числа и замечательно проведем наступивший новый год.
-Также замечательно, как попарились в обещанной сауне, - хотела продолжить я, но сочла это откровенным и преждевременным наездом, и потому смолчала.
Дальше беседа не клеилась, либо мне так показалось. Говорил только Артур, я замкнулась и либо не слышала обрывки речи, либо толковала сказанное с подтекстом, придуманным моей испуганной женской логикой. Я его не слышала.
Неуверенно мы попрощались, договорившись о встрече на утро первого числа. С тяжелым полным горечи и неуверенности сердцем я приехала домой. Мучения и неврозы усиливались с каждой минутой. «Что я не так сказала? А вдруг у него жена есть? И дети? Почему он ко мне относится так пофигистично?»- точно буддийские вращающиеся барабаны молитв, путались в бешеном ритме мои мысли. Последний поцелуй показался пресным. Я давно не ощущала так остро боязнь и боль потери.
Запретив себе брать в руки мобильный, я вздрагивала от каждого сообщения и звонка. Он написал мне одно длинное и одно короткое красивое СМС.
Вечером 31 декабря я получила от него великолепное поздравление с Новым Годом. Я попыталась ответить, но линии были перегружена до утра. Все прелести новогодней ночи в очередной раз прошли мимо меня в меланхолии ожидания. Ощущения притупились: праздничный вечер был сер от скуки, блюда – пресными, в час ночи я легла спать. Нервное перевозбуждение разбудило меня в 10 утра, и, не зная чем занять себя, я бездумно и бесполезно шаталась по спящей квартире до часу дня.
«Спасибо тебе миленькая… 1-го я тебя зацелую всю!!!»…чернели буквы на экране мобильного.
Артур, где ты? Где твои поцелуи? Я сгораю от желания! Я хочу тебе принадлежать каждой клеточкой своего тела! Неужели ты упустишь такой шанс?
Потом приехали родственники, и отвлекли внимание. К 7 часам вечера, изнуренная ожиданием, я получила долгожданный ответ: «С новым 2004 годом! Завтра в 10-00 утра будь на станции метро Бабушкинская 1-й вагон из центра. Целую. Артур».
Я легла спать в 9 вечера с бигуди в волосах, чтобы завтра быть самой желанной. Но спалось мне не спокойно, проснулась я в пятом утреннем часу и до 6 ворочалась, не находя сил встать или заснуть. Я надела вишневое связанное мной платье, колье моей бабушки Алины, красивые сапожки из бежевой замши и ало-красное нижнее белье, предвкушая встречу. Из дома я вышла в 8 и в 9.45 стояла в мраморно-сером зале подземной станции Бабушкинская.
Девять сорок восемь, девять пятьдесят, девять пятьдесят пять, высвечивалось оранжевым светом на табло. Откуда я знаю, что он не придет? Откуда эта уверенность? Мое тело задрожало от бессилия, от гнева, от непонимания. Десять тридцать, а его все нет.
«Я, наверное, была слишком навязчива, поэтому он решил меня таким образом бросить».
Эмоции переполняли меня, я заплакала. Не соображая, я поднялась наверх и написала СМС: «Я на Бабушкинской. Жду. Ты где?».
Через 3 минуты пришел ответ:
«Message for __________ with identification 041018174559 has been delivered on 2004-01-02 at 10:53:03».
Я позвонила, никто не отвечал, а через 10 минут моих настойчивых звонков телефон выключили.
Я стала машинально звонить друзьям, у всех были дела. Все отсыпались, отходили после новогодних дней, некоторые еще спали.
Вся в слезах с промокшими носами замшевых ботинок, продрогшая от сырости я приехала домой. «Скорее бы на работу, она поможет забыться. Только поможет ли и насколько?» - это было первой мыслью, когда я увидела маму в дверях, интересующуюся всем, что ее лично не касается, но может послужить прекрасным поводом для обсуждения. Я от злости послала ее вопросы и в гордом молчании заперлась в комнате.
Черное небо, черные мысли, черный день. Все второе января я проплакала горькими слезами, лежа на диване и крича на всех, кто пытался ворваться в комнату. Всю ночь и все утро третьего числа…
Мне ничего не хотелось делать, я не знала, чем можно себя занять. Смысл и все планы были разрушены. В 19 лет, проплакав три дня и три ночи над любовью запрещенной и глупой мужской изменой, я пришла к странному, почти буддийскому пониманию мира, без чувств, привязанности и эмоций, все это унесли с собой слезы. Где на вопросы: «Зачем? Для чего я живу? Куда я иду?», не было ответов, где каждый задаваемый себе вопрос порождал с десяток других. Эти вопросы разбили спокойное и умиротворенное отношение к текущим событиям. В тот день все мои цели и образ жизни приобрели вид миража, бессмысленного и пустого, а я погрузилась в черную депрессию, длившуюся потом два с лишним года. В тот же день я искренне пожелала оставить никчемные иллюзии мира вместе с жизнью. И ночью четвертого дня я, мыслящая и чувствующая, паря под потолком, касаясь прозрачными пальцами выпячивающегося рисунка обоев и просовывая руку сквозь стену, увидела свое несчастное тело, скукожившееся в позе зародыша под одеялом.
Я умерла? Что со мной? – Задала я себе вопрос, пытаясь нащупать рукой мебель у соседа наверху. Меня изумило ледяное спокойствие на сердце и в голове, до тех пор, пока я не начала думать, увидав серую неприглядную тушу.
До этого я искренне удивлялась, что, стоя кончиком левого носка на подголовнике дивана, достала до потолка (а раньше рост не позволял); легкости и беззаботности в мыслях и в новом теле, почти как в далеком детстве. Потом большой палец ноги оторвался от грубой материи обивки дивана, и я зависла в воздухе, упираясь руками и в потолок и позже нагло просунув руку в соседскую квартиру, через стену, ставшей похожей на пористую губку. Именно в этом положении я «опустила глаза» и увидела туловище, испуганно прижавшееся колени к груди, серо-синего цвета ночи с открытым ртом. Что–то в этом зрелище было невыносимо уродливое. А в следующий момент поняла, что это нечто страшное есть мое тело.
Я умерла? Так рано… из-за неразделенной любви, задохнулась от слез во сне, - я испытала нечто сходное со смехом, смешком над бывшими представлениями о жизни.
Я умерла…? От чего я умерла, – раздался крик из другой, похоже, только сейчас проснувшейся части мышления. – Почему я умерла? Я так мало прожила!!! Я не знаю, что такое мужчина!!! Я хочу это узнать. Я хочу узнать, что такое настоящая любовь, настоящая ласка!!! Что будет с мамой? Она умрет от горя!!!
Что будет с моими родителями?! – во много раз громче завопило нечто из головы, и что-то во мне испытало сильнейший страх, парализовавший меня.
Ты можешь вернуться в любой момент, – зашептал мне тихий, нежный и очень ласковый голос.
Я возвращаюсь. – Приказала я себе.
– Возвращаюсь!!! – Орала другая половина мозга, проваливающаяся в липкую вязкую противную темноту.
Я проснулась в холодном поту с дрожащими конечностями, головной болью и диким животным страхом, в ужасе от паралича и невыразимой слабости в теле. Мне казалось, что я теперь действительно умираю. Затем эту и последующие ночи целой недели я боялась уснуть и молила Бога, что бы такое никогда больше не повторялось. Под утро я заснула, а тихий ласковый голос нежно проворковал: Ты ведь поняла? Ты не тело? Ты могла б Его увидеть… Ты не тело. Ты ничего не поняла…
После случившегося я проштудировала десятки книг, посвященные астральным путешествиям во сне (все-таки докопалась до того, что произошло со мной), но в реальной жизни у меня такое получалось еще раза 3-4 и сопровождалось точно таким, как в первый раз неописуемым страхом. Несмотря на йогу, последовавшее 2-х летнее вегетарианство и отказ от алкоголя в любом количестве, попытки были безуспешны.
Ночью с третьего января на четвертое, я думала, как бы мне встретиться во сне с Артуром. Мне даже почти удалось заглушить в себе боязнь выхода из тела, но глубокий сон одолел мой разум. Утром мне снилось лето, море, счастье, солнце. Об Артуре я вспомнила только проснувшись. И тут же мне снова захотелось плакать. Я провалялась полчаса в постели, потом вяло натянула домашний спортивный костюм и собралась идти на кухню за чаем, когда зазвонил мой мобильный.
Мирославушка, как ты кстати!
Слегка пьяный Мирослав с обычно веселым голосом и характерным придыханием быстро заговорил: Эл-лин, привет! С Новым Годом! Счастья тебе, радости и любви! Как ты, … Лин?
Я будто ощутила его физическое присутствие рядом. Он, такой живой, теплый, словно лучащееся солнышко, мирской, любящий удовольствия, точно стоял вблизи! И захотелось утонуть в нем как в мягком кресле.
- Э-и-лин-н…, - он произносил между «Э» и «И». - Алло?
- Привет, Слав! – радостно ответила я, удивленная его звонком. – Спасибо, и тебя с Новым годом, успеха на работе, счастья в любви и мира в семье! Ты так всегда неожиданно, я даже не знаю…
- Как дела, Лин? – не дал он мне закончить предложение.
- Да так себе. А у тебя как? – промолвила я и подумала, что нечем светлым и интересным поделиться.
- Все в порядке и по плану. – Бодро отчеканил он. - А у тебя голос такой печальный. Все хорошо ль, прекрасная маркиза?
- …вот только в любви не везет, как всегда под Новый Год. – Пытаясь вспомнить слова из песни, стихами изрекла я.
- Что случилось?
- Артур исчез.
- А кто это? – удивленно поинтересовался Славик. - Я не припоминаю такого.
- Я познакомилась с парнем и влюбилась по уши. - Я подумала о том, что неплохо бы было рассказать обстоятельства Миреку и услышать его совет, как опытного и ушлого в делах сердечных человека.
- И как давно вы познакомились?
- Три месяца назад – соврала я, вдруг поняв насколько глупо было строить планы после месяца знакомства.
- Мало. – Сухо определил он факт.
- А у вас был?
- Кто был?
- Секс?
- Нет. – Испуганно ответил мой голос. Я настолько была с головой в проблеме, что забыла, что «это» - один из главных его интересов, почти первостепенный.
- А сколько ему?
- Он на день младше тебя. – Сказала я и про себя ужаснулась: «Надо же! А если я наступила на одни и те же грабли».
- Молодой, красивый, наверное, обеспеченный. Ты думаешь, он протянет 3 месяца без постели? – взволнованно задал мне вопрос Мирослав. - Да у меня уже через 2 недели яйца дико болеть начинают, если нет женщины.
Зная Славика, земного, прагматичного и расчетливого человека, трудно было предположить, что он произнесет нечто иное. Однако он говорил о том, чего я больше всего боялась.
- Да, его заманила к себе какая-нибудь красавица, и ему сейчас так хорошо, что нет дела до тебя. – Насмешливым тоном расставил все точки он. – Небось, он такой же черненький и высокий, как и я.
- И худой. – Добавила я, что бы усмирить его непомерную гордость, Мирослав стеснялся своей полноты.
Ему, наверное, было приятно услышать, что я выбрала парня, похожего на него. Значит, до сих пор не могу его, такого распрекрасного, забыть.
- Ну, я тоже был худым, когда мы познакомились. Помнишь? – Не растерялся он.
- Какая девушка? У него на них нет времени, он праздновал Новый Год в магазине. – Оправдывая Артура, сказала я.
- Лин, у меня тоже нет времени, а девушки есть всегда, и ты об этом прекрасно знаешь и, по-моему, жена догадывается. – Улыбнулся он. – Я даже сейчас тебя пытаюсь соблазнить, а у тебя свет клином на Артуре сошелся, и ты не слышишь моих намеков. Чем он занимается? Бизнесом? Ведь ты в курсе, что бизнес в России – страшная штука, я, вот, хочу авто заправку открыть и боюсь, хотя деньги есть и документы будут…
- У него свой магазин.
- Ну, тем более. Алин, наберись терпения и жди. Если он - твой, он к тебе вернется, и не парься из-за этого. – Раздосадованный тем, что я осталась невнимательной к его чарам, Славик закрыл эту тему разговора, посеяв сомнения и новые страхи в моей душе.
Мы говорили еще несколько минут, а потом весьма тепло попрощались до следующего звонка, думаю где-то на полгода.
Разговор с мудрым и любвеобильным Мирославом, поднял мне, как ни странно, настроение и придал сил. Мне стало немного легче, хотя я стала волноваться по поводу «бизнеса в России».
Уж лучше пусть Артур развлекается с какой-либо раскрепощенной красоткой, чем попадет в неприятную ситуацию. – Пришло мне на ум. – Не позвонит, значит, такова судьба.
Этого разговора хватило ровно на 3 часа. К шести часам вечера я скисла, и по щекам снова потекли слезы. Меня раздирали противоречивые чувства: гордость, жалость к себе, гнев, обида, зависть к тем, у кого все хорошо. Спать легла я с таким же гнетущим ощущением кома в груди, с каким и встала из постели. Завтра нужно было идти на работу.
«У меня было 4 свободных дня, и как я их бездарно потратила!». Эта мысль меня расстроила еще больше. «Я могла шикарно провести Новый Год с Ганичевой в компании, ну, нельзя же так!» Размышления о том, что Артур ведет себя недостойно, вызвали во мне гнев и злость. В эту ночь мне ничего не приснилось.
Утром я поздно проснулась, поздно приехала в поликлинику и безрезультатно обошла 12 врачей, распространяя вокруг себя негативное настроение. Я дарила всем подарки, говорила о замечательных лекарственных препаратах, производимых моей компанией, а сама в мыслях была где-то далеко. Иногда среди докторов попадались приятные собеседники, что я на какое-то время забывала об одиночестве. Некоторые молодые студенты- ординаторы и заведующие отделением, возможно, восхищенные красотой моего лица и печалью в глазах, пытались пригласить меня на чашечку кофе или взять номер телефона, чтобы «более детально и подробно обсудить положительные стороны лекарственного препарата…». Я автоматически улыбалась, говорила приятные слова, отдавала визитки с адресом электронной почты, а, выходя из кабинета, собирала последние силы, чтобы не расплакаться.
На мобильный я звонила каждые полчаса, сначала, испытывая страх и стеснение из-за своей навязчивости, потом бездумно и методично, как робот, с остервенелостью собаки, роющей яму, и напористостью танка. Трубку либо не поднимали, либо меня не хотели слышать и обрывали мой звонок. И с мыслями: «надо выяснить, что же случилось», «наверное, занят, поэтому трубку не берет или не хочет портить настроение себе трудным разговором, или потерял сотовый …. или … жена приехала?»; «ну, блин, я доберусь до тебя! Проще будет купить новый номер, чем от меня отделаться» я автоматически набирала заветные цифры.
«Артур, милый, ты где? – ноет сердце. - Я не чувствую тебя. Я не слышу тебя. Я не ощущаю твои мысли обо мне. Мне страшно, ты обо мне забыл? Не думаешь?
Когда ты называешь мое имя, я становлюсь бабочкой, эльфом, мне кажется, мое сердце может вместить всю Землю и облететь ее мотыльком. А иной раз ты молчишь, и я делаюсь похожей на умирающую паучиху».
«Артур, как занозлив страх, его стрелы пронзают сердце, и вытащить их полностью невозможно. Осколки опасений остаются в ранах».
7 января, среда, обозначалась официальным праздничным выходным днем. Вечером шестого я подумала о том, что работа меня не спасла от горьких мыслей, становившихся все назойливее и зловреднее и обрадовалась еще одному выходному дню, первую половину которого я посвятила уборке, а вторую, оставшись одной в квартире, психической реабилитации пострадавшего сердца и мозговому штурму, сложившейся обстановки. Я пригласила к себе двух одноклассниц, с которыми поддерживала связь после получения аттестата о среднем общем образовании.
Несмотря на то, что я была старостой в школе, а, может, и именно по этому, добрые человеческие отношения мне удалось установить только с 3-4 людьми из 43 человек, учившихся со мной в одном классе. Многих раздражала яркость моей внешности, своеобразие нрава и способность мгновенно воспроизвести информацию и надолго ее запомнить при абсолютном игнорировании негласных правил. Я училась лучше всех, меня любили учителя, за исключением учительницы русского.
Через шесть лет после школы я была бы рада увидеться и пообщаться со многими, как минимум с половиной. Многие сильно изменились (мне кажется, и я) в лучшую сторону в плане душевных качеств и характера. Поменялись наши увлечения, я бы сказала, они стали трансформироваться в одном направлении – семья, дети, карьера, достаток, творческая реализация. И при общем сходстве интересов, наши пути перестали явно пересекаться, а, следовательно, мы перестали каждодневно сталкиваться и точить зубы друг на друга.
Из большого количества народа, с которым я любовно и по-дружески общалась, мне почему-то захотелось видеть именно этих двух человек. С ними я чувствовала себя на равных – не надо было играть, манерничать, пытаться дорасти до чьего-то понимания жизни или, наоборот, все упростить. Мне сейчас нужно было немного любви, немного взгляда со стороны и переключить внимание на что-нибудь положительное.
«Друзья мои, где вы? Мне хочется удавиться…»
Поэтому вечером шестого января я позвонила сначала Оксанке Спаховой, пожалилась ей, а потом попросила прозвониться на номер «8-926__________» с мобильного и пригласила ее к себе на завтра. Позже я дозвонилась до Оксанки Ставцевой. Она своим превосходным чувством юмора послала подальше мою хандру, обнадежила и пообещала навестить меня седьмого вечером после 17-00.
«Алин, не переживай. – Посмеялась она. – Мы найдем и достанем Артура. Я сегодня буду ночевать у Максика, бедный твой Артур (хи-хи) до 3-х часов ему обеспечены постоянные звонки со всех имеющихся под рукой телефонов».
Вечером 7 января мы стояли и обнимались втроем на площадке, рядом с моей квартирой. Потом Оксанки, высокие, светловолосые и голубоглазые покурили и нырнули в мою небольшую комнату. Я вручила им по подарку – искусственной маленькой елке. Они, смеясь, расправляли зеленые мягкие поникшие елочные лапы. Мы вспомнили школу, захотели встретиться с учителями. Обменялись информацией за чаем с конфетами, кто кого недавно видел, кто уже замужем или женат, у кого родился ребенок, кто и где работает. Потом плавно беседа перетекла в личное направление. Я поняла, что, в основном, меня изводил вопрос: «Почему именно так случилось? – и другого плана: «Значит, он меня не ценит?», болезненно задевавший мое самолюбие, и перестала переживать, что у меня все не так гладко и блестяще, … не я одна такая.
Оксанка Спахова поделилась со мной информацией о нахождении базы данных в интернете, но ничего там мы не нашли по запросу «Артур…родился в Баку 16.08.1975». Большего о том, в кого влюбилась по уши, я и не знала.
Были базы данных и по мобильным номерам сети МТС и Билайн, а вот по сети Мегафон, которой пользовался Артур, ничего не было, так как карточку и новый номер можно было легко купить в любом киоске в метро, магазине, на остановке, не регистрируясь и не оставляя ни каких данных о себе.
Я расстроилась.
«А вообще Мегафон, странная сеть. – Успокоила меня Оксанка Ставцева. – Мы вчера с Максимом пытались прозвониться твоему другу, так сначала никто не берет, потом какие – то наводки, а потом вообще телефон выключили.
- Значит, телефон все – таки берут в руки. – Заключила я, ощутив очередной прилив злости. – Ну, что ж, не мытьем, так катаньем…
- Алин, но, допустим, он мог потерять телефон? Он помнит твой номер? Хотя такое мало вероятно…. – Остудила меня немного Спахова.
- Мог. И ни одного номера моего телефона, ни домашнего, ни мобильного он не знает наизусть. – Мгновенно остыла я и услышала голос совести: Он мог потерять телефон, с ним могло что-то случиться, в конце концов, вы так мало знакомы, с какой стати он должен тебе звонить?
- А почему он не знает наизусть номера моих телефонов, я его номер вспомню, даже если меня разбудить посреди ночи? – спросила я у самой себя, и тут же ответила, ориентируясь на свои способности. – Стало быть, это не нужная или не важная к сведению информация.
Я всегда отличалась умением быстро схватить и надолго запомнить то, что было мне жизненно важно. Если полученные знания казались мне на первый взгляд второстепенными по значимости и потребности, то я не усердствовала в их сохранении, и выкидывала из головы по мере необходимости.
Сейчас мое самолюбие было уязвлено гораздо больше, чем совесть, испуганная страхом несчастья. В конце концов, если бы с ним что-то случилось, я бы точно это почувствовала, - оправдала я свое поведение и мерзкие мысли.
Мой компьютер был все еще подсоединен к интернету.
- Оксан, ты говорила, что с Димкой познакомилась через службу знакомств? – обратилась я к Спаховой.
- Да, есть такой сайт, Missing Heart, и еще неплохой называется Damochka, - обрадовалась она моему заулыбавшемуся лицу.
- Связь есть, давай знакомиться - подытожила я. - Научите меня пользоваться чатами и составлением анкеты.
Я открыла чат на mail.ru, и девчонки с хохотом помогли мне зарегистрироваться и написать первое послание в электронную паутину: «Привет всем. Одинокая Мальвина ищет богатенького Буратино».
Потом Оксанка Спахова, расцеловавшись со мной, попрощалась. У нее было свидание с молодым человеком. Со мной осталась Оксанка Ставцева, и мы решили побаловать себя мужским вниманием.
В московском чате тусовалось 54 человека. Через 3 минуты мне пришли лично первые два вопроса:
«А насколько богатого?
А, может быть, ты - не Мальвина, а – Лиса Алиса?»
Оксанка быстро набирала за меня текст со смайликами. Соображала я на удивление долго. Мы смеялись, общаясь в привате. Оказалось, что очень много симпатичных ребят ищет себе пару. Я совсем забыла о печалях, настроение заискрилось и стало легким радужным мыльным пузырем в лучах заинтересованности противоположного пола.
На часах 9.30, кажется, что прошло всего лишь несколько минут с момента прихода одноклассниц.
Большая Оксанка обняла меня и затрясла, словно тряпичную куклу: «Ну, Алин, успокоилась»?! И засмеялась.
- Да - слегка истерично захохотала я.
- Я скоро пойду домой. Мне завтра рано вставать. – Продолжила она.
- Пойдем, провожу… - предложила я, не желая терять ни капли приятного и греющего душу общения.
- Пойдем – обрадовалась подруга. – Дай, я еще раз позвоню твоему другу!?
Я кивнула. Она набрала номер.
- Ну вот, опять. - Надула Ставцева губы, изобразив забавную гримасу. – Снова никто не берет телефон. Гудки длинные, а вот… оборвались.
Она набрала еще раз и прислонила к моему уху: «На, послушай!»
1-1,5 минуты тянулись длинные гудки, а потом связь оборвалась.
Через 2 минуты на телефон Ставцевой позвонили.
- Алло, алло… слушаю, - голосом ниже, чем обычно заговорила она. Трубку, ничего не ответив, повесили.
Оксанка заглянула в меню и, пристально разглядывая то меня, то телефон, заявила мне: «Номер не определился. У кого-то стоит анти – А-О-Н...», растягивая последнее слово.
- Я знаю, это он. С его телефона звонили. – Резко завибрировали мои голосовые связки от неожиданности, мои руки лихорадочно искали в сумке-таксе мобильный.
Наконец, я извлекла старый черный Siemens A35 из кармана пуховика и быстро набрала нужную последовательность цифр.
- Алло, - громко закричала я в трубку.
- Алло, - устало ответил мне низкий пьяный голос, до боли знакомый…
- Артур, ты? Почему не отвечаешь…- Тихо спросила я, набирая в легкие побольше воздуха. «Ну, вот сейчас все решится», - всполошились мысли.
- Это не Артур. – Ответил кто-то.
- А кто?
Наверное, Оксанка Спахова была права, что спьяну Артур потерял телефон, и я начала прокручивать слова и фразы, как можно запугать и что можно спросить и нужно сказать нашедшему чужой мобильный.
- А какая разница? - Хмуро и холодно отозвался голос.
- Я – Алина! Девушка Артура, – представилась я, – человека, чей телефон вы держите у себя в руках! Где он?
Мой голос приобрел металлические оттенки.
- Я не знаю. – Ответил незнакомец.
- А как Вас зовут? Назовите ваше имя, пожалуйста! Это не Ваш мобильный телефон, и я хочу знать, каким образом он попал к Вам!
- Меня зовут Арнольд. – Устало произнес мужчина.
Пауза.
Надо успокоиться и подышать медленнее. Это - приятель Артура, уже лучше…
- А, так Вы – друг Артура, - он мне много доброго о Вас рассказывал. – Постаралась я проговорить как можно мягче, ниже, теплее и медленнее.
- Ну? И что?
- Где он?
- Я не знаю. Он оставил мне свой телефон и все.
- Он куда – то уехал? Что с ним? У нас были договоренности.
- Я не знаю. - Повторился он.
Моя попытка максимально щадящим отношения способом вытащить информацию оказалась неудачной.
- Но он же Ваш, друг!
- Я не знаю.
Я собрала последние силы и тепло в душе, чтобы попрощаться: «Арнольд,
извините, что позвонила так поздно. Волнуюсь за дорогого мне человека. Простите, что так резко разговаривала с Вами. С наступившим Новым Годом и Рождеством Христовым. Здоровья, любви и удачи. До свидания!
- Спасибо. До свиданья. - Распростился со мной Арнольд, чуть-чуть потеплев.
Вот и познакомилась я с Арнольдом! – Тяжело произнесла я, выключив связь.
- Ну, и стервоз ты, ходячий! – Хихикнула Ставцева, стоявшая рядом и слышавшая весь разговор.
- Нет, я ослик Иа из мультика. Иа!!! Иа-ааа-аа!!! – Ко мне вернулась апатия.
Крещенский мороз превратил сердце в льдинку. Все тепло встречи выветрилось из души с дыханием и словами напряженного разговора.
Я обняла Оксанку, едва не расплакавшись.
- Не плачь, вернется, куда он денется! Разве от такой можно уйти! – Улыбнулась мне подруга.
- Ладно. Пока.
- Пока. Звони. Мне очень интересно, чем это все кончится. – К ней вернулось смешливое настроение. – Вот позвонит завтра, а ты его порвешь на кусочки!
Она чмокнула меня в щеку. Перешла перекресток. Я, не оборачиваясь, пошла к дому. В течение оставшегося часа до сна, я набрала отчет, который необходимо было отправить к пятнице.
Работа… 13 января я сдаю экзамен в ГАИ на права, а вожу машину до сих пор ужасно.
Я боялась предстоящего будущего. Боялась завтрашнего дня. Меня пугали грядущие экзамены, разговоры и собрание в офисе в пятницу, манера себя вести новой начальницы, ее безупречная логика, все проникающая интуиция и острый язычок. Мне хотелось заснуть и проснуться где-то в конце мая, или вообще не просыпаться.
Пятница 9 января, вторая половина дня отмечалась как работа в офисе. Собрание было длинным и тягостным. Я сообщила начальнице, что во вторник утром я сдаю права, а потом иду работать. Она не отказала мне в просьбе.
Все выходные я готовилась к экзаменам в ГИБДД, это около 2000 вопросов теста. Ночью с 9 на 10 января я запоминала картинки и соотносимые с ними буквы из ответов, ночью с 10 на 11 повторяла выученное и поближе к 2 часам устроила себе тестирование, затянувшееся до утра.
В воскресенье я на отлично сдала теоретическую часть. А за практическую отвалила 200 баксов своему вечно орущему инструктору, чтобы он на «удовлетворительно» устроил мне внутренние экзамены в автошколе и «вождение» машины в ГАИ. Несмотря на то, что фактически я оплатила экзамены, от волнения у меня тряслись ноги.
Понедельник был у меня тяжелым днем. Я провела его на Краснопресненской в поликлинике №220 до 19 вечера. К полдевятого приехала домой и только к 10 села за тесты снова. Вторник…
Вторник… Я не услышала звон будильника и проснулась на час позже. За 15 минут оделась, выпила чашку зеленого чая, схватила шпаргалки и побежала на остановку.
Меня тошнило от усталости и от бессмысленности: «Вот сдам я на права, но как потом-то сяду…за руль».
Инструктор, обучавший меня вождению и заселивший опасениями и неуверенностью мне голову - уже одним своим, брошенным в сердцах: «Да, моя шестилетняя дочь водит машину и то лучше, чем ты!»,- неторопливо прогуливался около поста ГИБДД, а затем также неспешно начал мне звонить каждые 2 минуты на мобильный: «Где я, и почему опаздываю?».
Я написала тесты с одной ошибкой и с дрожащими ногами пошла на площадку.
Из 20 человек, обучавшихся в группе со мной, к экзаменам в ГИБДД допустили только 3 человека, я была четвертой, но за деньги. На площадке было 10 человек и три инспектора. Все сдавали «змейку», параллельную парковку задним ходом», «разворот» и «остановку и трогание на подъеме». Я была последней. Не помня себя от страха, я села в серебристую десятку. Высокий плотный черноволосый экзаменатор, похожий на турка, внимательно меня разглядел, и гнусаво выдохнул: «Бля-яндинка за руль села!» Я чуть не чихнула от резкого запаха алкоголя и истерично засмеялась: «Будете всем рассказывать анекдот».
Я спокойно проехала «змейку», развернула машину в ограниченном пространстве, въехала задом в гараж. Труднее было с параллельной парковкой. Я собралась и к своему изумлению поставила машину «идеально», чем удивила своего инструктора. Самым нелегким для меня упражнением оказался въезд на горку, так как… этому меня даже не учили. Я въехала на подъем, чуточку задев задние стойки, все-таки это был мой первый подъем из неподвижного положения автомобиля. Так я сдала упражнения на площадке.
Выйдя из машины, я обнаружила слезы, скатывающиеся по щекам. Меня обнял повеселевший инструктор: «Ну, чо плачешь? Не ожидал, что так хорошо заедешь! С переляку въехала в бокс, как заправский водила»,- и засмеялся от напряжения. Точно в трансе, напоминающем ступор, я проехала несколько городских улиц в Щукино, потом сфотографировалась на права, потом получила желанный документ и к двум часам дня была в запланированном медицинском учреждении.
Вечером мне позвонила Team Leader и сообщила, что хочет завтра поехать со мной на двойные визиты, - то есть, я работаю, она смотрит, находит недочеты, комментирует их или помогает в трудной ситуации. Очередная порция адреналина выделилась в кровь из надпочечников. Совершенно не подготавливаясь к завтрашним трудностям, мое тело бессильно опустилось на диван и заснуло.
Утром в среду я повела начальника в обычную городскую поликлинику. Мы пообщались с двумя докторами, а после мой разъяренный шеф вытащил меня на улицу и, выкуривая одну сигарету за другой, устроил мне разбор полетов.
«В какую поликлинику ты меня повела? Алина, как ты планируешь свои визиты?» - ее низкий голос был полон холодного гнева. Она полчаса говорила мне прописные для каждого медицинского представителя истины, беда была в том, что для меня эти правды оставались книжными, не пропущенными через сердце и опыт. Тем более эти законы продаж, я не могла впустить в душу, поскольку считала их крайне не этичными. И поскольку с логикой я все также не дружила, мне было необычайно тяжело произвести логическую связь между потребностью врача, его реальными возможностями и тем, что он отвечает. Я не понимала, какие вопросы следует задавать, для того, чтобы выявить нужды доктора (хотя чаще всего лекарю требовалась банальная материальная поддержка, или подкормка, что, к сожалению, делали многие компании на российском фармацевтическом рынке).
Мы поехали в другую поликлинику, где я уже дарила новогодние подарки и была чуть-чуть знакома с местными медиками. К негодованию руководителя у меня не получилось вспомнить разговор на прошлом визите, и уж тем более сказать, чем тот или иной врач «живет».
Ужасно, Алина! Просто ужасно! – Это были ее последние слова.
Я успела посетить только шестерых докторов в этот день из двенадцати.
Вечером, чтобы успокоиться я обзвонила всех своих друзей и добрых знакомых. Обе Оксанки порадовались успешной сдаче экзаменов на получение прав управления автомобилем. Меня поздравила Ганичева Лена и Рита. Я похвасталась Алексею, с которым познакомилась летом на Казантипе. И ни кому не сказала, что права – купленные.
А позже, поближе к ночи, мне позвонил руководитель и предложил забрать «Шкоду», ожидающую меня в автосервисе. Я набрала еще раз номер телефона Алексея и попросила помочь мне, чайнику, забрать машину с Алтуфьевского шоссе. Знакомый, периодически предлагавший мне «более близкие отношения», с воодушевлением согласился и еще предложил сходить в кинотеатр на станции метро Фрунзенская на нашумевший фильм «Властелин колец», последнюю часть.
Зимние дни медленно текли. Морозы перемежались неожиданным потеплением. На душе у меня по-прежнему бушевал буран. Я уже не так часто думала об Артуре, но постоянно ощущение раздвоенности и бесцельности, не давало мне возможности окунуться в теплый покой любви, который был моей сутью в начале декабря. Я вынырнула из любви к Жизни и разбилась падающей сосулькой об замерзший асфальт января…
На очередном собрании я написала заявление с просьбой об отпуске за свой счет с 26 по 30 января.
В субботу 17 января, утром мне написал Алексей: «Встречаемся в час дня на Фрунзенской, я буду с другом». «Идет» - пришел ему ответ.
В 13.15 стоя в середине зала красной мраморной станции метро я, увидала опаздывающего Алексея, оживленно разговаривающего с симпатичным черноволосым кучерявым молодым человеком плотного телосложения.
Привет! Опаздываешь!? – двинулась я на Алексея, с волосами и бровями, отдающими в рыжину и напоминающего профилем скандинава.
Мое почтение! Познакомься, это – Марат! – не обратив внимание на мой выпад, улыбнулся он и, изобразив кота в сапогах, снял шляпу.
От меня Алексей узнал о странном исчезновении Артура. Интересно, зачем он притащил Марата?.. мои мысли текли тающим грязным снегом в ногах и ручьями внезапной оттепели. - Решил найти мне замену старой любви…
- У нас еще сорок минут – продолжил Алексей, взглянув на сотовый. – Фильм начинается в 14-00 и длится три часа. Мы успеем?
- Мы успеем,… Автосервис закрывается позже восьми. А на метро отсюда ехать около двадцати минут…
- Здорово. - Обратился ко мне и к Марату Алексей. – Я давно мечтал поездить на машине.
- А ты давно получил права? И сколько ездишь? – испуганная предыдущей фразой я начала задавать вопросы.
- Не бойся. Я уже более трех лет за рулем – засмеялся Алексей. – Батя не часто выкатывает машину из гаража, да и денег у нас… сама знаешь,… так что радуюсь любой возможности покататься.
Серый снег с чавканьем таял под ногами и пачкал джинсы, пока по снежным лужам на асфальте Комсомольского проспекта мы не дошли до здания кинотеатра. Мы простояли в очереди к кассе около пяти минут, купили билеты. Оставалось полчаса.
Ребята повели меня в небольшое кафе, расположенное рядом с кинозалом. Там на мягких диванчиках, Алексей и Марат выкурили по сигарете, а я, высасывая из стакана персиковый сок тоненькой трубочкой, пыталась сама себя развлечь, веселя флегматичного Марата и холерика Алексея. Марат оказался не только симпатичным, но и начитанным молодым человеком.
Как жаль, что он меня на год младше и еще студент (к тому же не престижного института)… – Застукала я нехорошую мысль. - …Во мне сильны предрассудки насчет мужчин. Когда же я пойму и рассужу, что это всего лишь предрассудки? Они только мешают…
Я показала Марату и Алексею фотографии Казантипа, подарила им несколько открыток с приколами, набранных в аптеке, и оставила все свои координаты. Чтобы поддержать разговор, я расспрашивала ребят, где они познакомились и как давно дружат, что им интересно, а сама, в основном, слушала и изредка приукрашивала их монологи веселой шуткой.
Любопытно думалось мне, глядя на своих собеседников, ровесников, - почему у меня такое никогда не получалось с Артуром. Почему он мне так мало рассказывал личного про себя, я ничего не выудила из разговоров на четырех встречах?!
Он старше? Умнее по жизни? Осторожней? Менее увлечен мной, чем я им?
К без пяти два ребята разошлись, стали громко разговаривать, перебивая друг друга, при воспоминаниях о событиях давно случившихся, переглядываясь со мной. В один из одобрительных кивков, почти шепотом низким голосом я сообщила им о том, что пора занимать места в зале. Они тут же утихомирились.
Несмотря на то, что это была премьера, народу набралось всего лишь с две трети зала. Номера кресел, пропечатанные в наших билетах, были заняты и мы нагло уселись в самом центре квадратной затемненной комнаты. Посередине была я, по левую руку – Алексей, по правую – Марат.
Стало темно. Затем на экране появилась громкая реклама и длилась несколько минут. Наконец, титры. Фильм начался.
За рекламное время Алексей кратко, в десяти предложениях рассказал суть «Властелина колец», которого к своему стыду я так и не прочитала. Да и на фильм я пошла не из-за премьеры, а чтобы развеяться.
Первые полчаса фильма я сидела, точно на гвоздях. Мне было не интересно: из зала раздавались смешные глупые вопли. Вниманием ребят овладело в происходящее на экране настолько, что забыли обо всем и, не замечая меня, вместе с залом смеялись над репликами и разговаривали с персонажами повести.
Постепенно, где-то к концу первого часа, и меня захватил сюжет, я стала переживать и сочувствовать главным героям.
Разглядывая борющихся монстров, я решила еще раз перечитать Даниила Андреева «Розу мира» и К. Кастанеду с его мириадами вселенных, создаваемых нашим восприятием. Уж слишком была потрясающа схожесть описания мироздания в магии, которой я по-детски увлекалась три – четыре года назад, с сюжетом этой сказки для взрослых. Все говорят об одном, - подумала я, - об одном и том же, или переписывают друг у друга …или используют архетипы коллективного сознания…или…
Пару раз я поделилась своими нестандартными выводами с Алексеем, но, по-моему, он не понял меня.
Кинолента длилась три часа. К концу устали уже все. Бурными овациями было встречена последняя сцена и, мне кажется, многие вздохнули с облегчением, когда Фродо отчалил на корабле в золотистую даль. Ура! – закричал Алексей. Марат со мной переглянулся и улыбнулся.
Мы первыми выбрались из цунами - образной толпы, выливающейся из зала за верхней одеждой в гардероб. Через пять минут мы были одеты и с картой в руках, решали, как быстрее добраться до Алеа Моторс на Алтуфьевском шоссе.
По пути к метро Алексей заметил, что неплохо бы было набить чем-нибудь желудки. Мне пришлось зайти в «Макдональдс» перекусить,… ребята махнули рукой на разговоры о качестве пищи, полезности и калорийности и заказали каждый по два биг мака и коле. Я ограничилась детской порцией картофеля фри и гамбургером.
Большинство россиян ходят в Макдональдс, точно в ресторан. Поэтому в воскресный день найти место для троих было непосильной задачей. Наконец-то, освободился маленький стол с двумя стульями. Прямо из-под носа у грузного мужчины я увела третий стул (Марат слишком долго соображал, а Алексей стоял в очереди) и подвинула его поближе к входной двери.
Я заняла место напротив входа, чтобы была возможность дышать свежим воздухом, а не запахами приправ с глутаматом натрия, майонеза и пережаренных шкварков, и чтобы одежда и мои длинные волосы поменьше пахли. В раздумьях о правильном питании я откусила кусочек гамбургера и стряхнула пальчиками соль с нашинкованной длинной картофелины. Есть, действительно, хотелось ужасно, но эта еда в рот не лезла. Я пару раз ухмыльнулась, но Алексей заметил, что идти в Суши-бар, находящийся в нескольких шагах от американского фаст-фуда, нет денег.
Алексей и Марат уже съели по биг маку, и их лица стали светлее… Женщины! Кормите ваших мужчин сытнее! Будут добрее! Все – таки дорога проходит через орган переваривания…
Потом после первой сытости в глазах парней появилась душевность. Алексей, медленно откусывая второй биг мак и запивая его колой, заговорил о фильме, что понравилось, а что – нет. К нему подключился Марат. Заталкивая в рот очередной пересоленный кусок картошки фри, я кивнула им.
Наконец, ребята все съели. На моем подносе оставались еще полгамбургера и половина пачки фри. Неспешно откусывая, я аккуратно поинтересовалась у Марата, ставшего слегка сонным после еды, имеется ли у него девушка. Маратик слегка проснулся и расстроено сообщил об отсутствии надлежащей половинки.
- А что мешает? – удивляясь своей наглости, задала я очередной вопрос.
- Ща, она тебя научит, - засмеялся Леша, - она работает с психотехнологиями.
- Кто бы меня научил, у самой… такое твориться… - опечаленно я посмотрела на мальчишек.
- Ну, а все-таки, как понравиться девушке? – дотронулся до моей руки Марат с взглядом ребенка. Я неосознанно отдернула руку.
- Смотря, какой ты девушке хочешь понравиться… - я решила уйти от ответа на показавшийся мне странным вопрос, - здесь нет рецепта. Так же как у разных болезней разные причины, так нет одинаковых девушек. То, что мне приходиться по вкусу в мужчинах, может раздражать иную красавицу. Ты читал Карнеги или книги по НЛП?
Марат отрицательно махнул головой.
- Почитай.
- Алин, ну ты же работаешь с людьми, наверное, есть какие-то общие правила обаяния. Ведь эстрадные певцы нравятся многим людям… - пристал Алексей.
- Хорошо, такие правила, действительно есть… - усмехнулась я, кокетничая и придумывая формулировки известным законам. Но ведь я тоже девушка, зачем мне рассказывать секреты, какие вы потом можете применить против меня…
Лешка вопросительно уставился на меня, стащил несколько моих длинных фри и начал их сосать: «Алин, - не выпендривайся и не мудри, ты же запросто можешь, кого угодно очаровать при большом желании…поделись секретами».
- Это одно из правил, записывай – обратилась я к Марату. – Заметил, что он сделал…
Марат удивленно развел руками.
- Это одно из правил, - повторила я, - надо говорить девушке, что она исключительна. Исключительно красива, исключительно умна, исключительно обаятельна (только исключительно в твоем присутствии!) и исключительно она может это сделать для тебя. Ты понял?
Я необыкновенно развратным жестом всосала губами картошку и облизнула соль с губ: «Только, не забывай, что очень важно какое впечатление ты произведешь в первые минуты знакомства и что понравиться, в общем-то, легко, и самое сложное, это удержать к себе интерес».
Алексею понравилось, как я взглянула на него и тонко похвалила. Он распрямил спину, а я глазами заставила Марата обратить на его поведение внимание. Он понял меня.
- Поэтому правило номер один, - продолжила я.… Создай интригу! Заставь заинтересоваться собой. Придумай себе имидж, манеры, которые могли бы увлечь девушку. Это очень трудно и это нужно просчитывать. Девушка должна сама себе обосновать, чем ты интересен и нужен ей. Ведь по секрету, почти все люди – прагматики, - и существу женского пола ты будешь, действительно, пригож и мил только тогда, когда она полностью отдает себе отчет, для чего она тратит свое драгоценное время на тебя…
Я не знала, как объяснить Марату то, что у самой плохо получалось. Мои пальцы неосознанно и напряженно выстукивали на деревяшке барабанную дробь, а дорогой лак с призматическими частицами на ногтях переливался всеми цветами радуги. Леша нежно поднял мою маленькую ладонь и рассмотрел ногти, словно редкостное явление природы.
- Я думал, ты ногти накрасила разными цветами, а, оказывается, это лак так прикольно переливается – прервал он мой монолог.
Мне тут же пришло в голову, о чем говорить дальше.
- Только что, - копируя голос и манеру читать лекцию профессоров, проучивших меня 5 лет в ММА им. И. М. Сеченова, - было продемонстрировано правило номер два запутывания девушки в силки обаяния. А заключается это правило в том, что надо чаще делать комплименты. Только не грубые, типа «Ты - клевая. Тебе так прикольно в этом платье! У тебя модная мобила! и т.д.».
Алексей и Марат смущенно захихикали.
- А опять же говорить девчонке об ее феноменальной красоте того, что она сама считает у себя замечательным (тогда она будет доверять комплиментам) или похвалить то, на что она хотела обратить внимание. Например, я. В первый раз за месяц накрасила ногти, да еще недешевым лаком за 200 рэ! Конечно, мне хотелось быть привлекательнее. А тут Лешечка, заметил и так расхвалил мои коготки…
Ребята громко засмеялись.
- Что еще? Какие? …дальше сквозь смех, чуть не подавившись колой, забулькал Марат.
- Правило номер три. Мое лицо приняло выражение достоинства, переходящего надменность. Я надела шляпу Алексея и изобразила Мэри Поппинс, которую замечательно сыграла Наталья Андрейченко. Держите девочку на расстоянии. От сердца и души, и… кошелька.
Побольше молчи и побольше слушай. Пусть мадам много рассказывает о себе, а ты потом будешь рассказывать о себе ее словами. Это правило объясняет правило номер один об интригах и интересах и приводит к правилу номер четыре: Найди в чем твое сходство с девушкой и почаще ласково подчеркивай это. Меня на это купил с потрохами Артур.
Брови Марата поползли вверх. А я замолчала, ожидая от мальчишек вопросов.
Тишина… Мои заинтригованные приятели притихли и ждали продолжения монолога.
- Сходство означает: найти сходные интересы или хобби, что бы было чем вместе заняться.
Ребята хихикнули.
- Не надо воспринимать так буквально, но «это» в том числе.…То, о чем вы подумали,…не для всех девушек оно становится самым любимым способом проведения досуга. Ну, кроме того, девушка, подобная мне, должна чувствовать, что ее мужчина – хозяин. Вот! А хотите, чтоб девушка была добрее, накормите ее, не скупитесь. Я улыбнулась. Во время еды легче всего внушить любую информацию.
Да, я забыла вам сказать, судари, милые мои, что правила правилами, а Любовь не собьешь с толку и не приманишь даже тончайшими и сверхвысокими психотехнологиями и искусной актерской игрой. И вообще, нам пора двигаться, уже темно и шесть тридцать…
Алексей и Марат громко захлопали мне в ладоши. Я раскланялась. Помыв руки, мы быстро оделись и через двадцать пять минут путешествия в метро были в начале Алтуфьевского шоссе. Было туманно и сыро. Мы не сразу нашли Новоподмосковный проезд. Наконец, сервис. Огни горят, значит, работает. Машина испугала меня огромными размерами, но сидеть в ней было куда удобнее, чем в отечественной девятке. Я показала нужные документы операторам и через пару минут ощупывала пальцами гладкий кузов белой «Шкоды Фелициа» 1998 года выпуска.
«Шкода» не восхитила меня. На белой покраске виднелась ржавчина и царапины, в салоне ужасно пахло пластмассой и резиной, тем более в сервисе мне опасливо, по секрету, сообщили, что авто было уже в трех авариях («думаю, Вы теперь будете нашей частой гостьей!..»).
- Ну, садитесь. – Улыбнулся мне охранник.
- Нет, спасибо, мне помогут. Я еще боюсь.
Алексей сел за руль. Я опустилась на правое переднее кресло и от испуга вжалась, Марат оказался на заднем сиденье. Машина тронулась.
Можешь дышать. – Засмеялся Алексей, глядя на гримасу моего испуганного лица. Я нелепо улыбнулась.
Алексей выехал сначала на Алтуфьевское шоссе, затем на МКАД. На кольцевой он развил скорость за 100 км/час и, рассматривая плохо освещенную дорогу, заявил, что в коробке передач плохо переключается скорость со второй на третью и с третьей – на четвертую, машину немного уводит вправо и западает педаль сцепления.
Марат дотронулся до моего напряженного левого плеча: «Мать, ты жива?»…
- Жива.
- Хочешь сесть за руль? Сейчас мало машин. - Повернулся ко мне Алексей.
- Хочу, но только в любимом Митино, там я хоть немного знаю дорогу, да и машин там практически в это время нет. – Уже немного расслабившись, ответила я.
- Ну, в Митино, так в Митино…
Алексей перестроился в четвертую полосу, надавил на педаль газа.
Мелькнул съезд на Митино. Он снова поменял полосу: «Что же ты не предупреждаешь?»
- А ты думаешь, я сама толком знаю дорогу? За митинским радио рынком первый поворот налево, а потом вниз. – Подсказала я ему. – Ну вот, и приехали.
Около продуктового магазина Алексей остановил машину, и мы поменялись местами.
- Так, смотри! Это – педаль газа, а – это тормоза. Запомнила? Не перепутаешь?!
Я кивнула головой.
- Так, садись. Ремень безопасности не обязательно пристегивать. Левый носок должен лежать на сцеплении. А правая нога должна опираться на пятку и носок двигаться между тормозом и газом. Получилось?
Аккуратно нажимаешь на сцепление, переключаешь на первую скорость передачу, легонечко нажимаешь на газ и медленно! Медленно!!! Отпускаешь сцепление.
Автомобиль резко дернулся, но покатился и не заглох. Марат хихикнул: «Фары включи и выключи аварийку».
Леша сделал все это за меня, несколько раз повторив: «Смотри за дорогой». Я перевела на вторую скорость. Трасса была пустой. «А теперь третью» - произнес Алексей.
Я сделала попытку, но машина заглохла.
- Я никогда не водила на третьей скорости. – Начала оправдываться я.
- Вот, козел! – Глянул Марат на Алексея. – Инструктор твой.
И ребята, насколько можно шутя, начали мне объяснять, как работает двигатель и почему и когда необходимо переходить на третью скорость. И вообще как нужно скорости выбирать.
Где-то минут пять они мучили меня, заставляя переключать с первой на вторую, со второй на третью, с пятой на третью, и так все разнообразные варианты, всю мозаику скоростей.
Наконец, я поехала! Я научилась переключать хотя бы со второй на третью и обратно! Какая я молодец!!! Конечно, прохожие на маленькой улице генерала Белобородова шарахались от моей «Шкоды» в разные стороны, но все-таки…
Ребята провозились со мной более 2,5 часов, они помогли мне припарковаться во дворе, набитом машинами, а потом я проводила их до остановки.
«С меня бутылек и закуска», – пообещала я. Алексей рассмеялся, расцеловал все мое лицо, Марат чмокнул мою руку.
«Позвони мне, когда доедешь. – Я обратилась к Леше. – Спасибо Леш и тебе, Марат, за отлично проведенный вечер, за компанию и за помощь».
Подошел автобус и забрал мальчишек. Я зашла домой и легла спать.
Вечером в понедельник, мне позвонил Алексей. Мы посмеялись над вчерашним, а потом предложил составить ему и Марату компанию на следующие выходные.
- А куда мы на этот раз поедем? – заинтриговано пристала я к знакомому.
- На дачу к Марату.
- Вау! Здорово, а я с 26 по 30 января в отпуске!!! Класс!!!
- Только поедут и его родители.
- Да, ладно.… А, где дача, далеко от Москвы?… А… – взволнованно и в предвкушении засыпала я вопросами собеседника.
- Не волнуйся, мы поедем на одной большой машине. У родителей Марата Джип, мы туда все поместимся и заедем за тобой.
- У Марата Джип?
- У его родителей. Тебе понравился Марат?
- Ты мне больше нравишься.
- Хм, ну разумеется!
- Хорошо. - Подытожила я беседу. - Ты и Марат, и его родители заедете за мной в субботу…
- В десять утра.
- А приедем мы обратно?…
- В воскресенье около одиннадцати или двенадцати часов вечера.
- Договорились.
- Договорились.
- Целую.
- Целую.
Работа все также трудно шла. Начальница еще раз съездила со мной на двойные визиты. И осталась недовольной. «Наверное, меня уволят после того, как я выйду из отпуска, - пришли ко мне горькие мысли в тот вечер - и о работе в качестве штатного сотрудника в американской компании мне даже лучше и не мечтать».
Резкие и колкие слова руководителя меня расстроили. Я купила книги Сергея Ребрика «Тренинг профессиональных продаж» и «Презентация», прочитала их, попыталась пропустить через свое сердце и пришла к неутешительным выводам: все продается и покупается. Каждый человек каждый день тысячи раз себя продает.
Это были самые интересные и честные книги, заставляющие думать, из всех которые я прочитала. Но, видимо, советская психология, в которой меня воспитали, может быть, устройство психики, и, скорее всего, подавленное депрессивное состояние и одиночество, преследовавшие меня уже 3 недели, заставили меня прийти к грустным, хотя и трезвым заключениям: «…я даже не умею себя продавать!… потому что не хочу! И не буду!… не получается, потому что считаю это неэтичным, грязным способом управления людьми, двойной моралью»…
Я опаздывала на работу. Спала, чуть ли не сутками. У меня все валилось из рук, я не видела цели, для чего это все я делаю. Для чего мне деньги,…здоровье,…если мне жить не хочется.
В пятницу после угнетающего напряженного разговора с коллегами и начальницей, я не выдержала и расплакалась и сказала все, что думаю. А потом быстро собрала свои вещи в офисе и ушла.
Дома я никому ничего не сказала и, предупредив, что уезжаю на дачу к друзьям на выходные, не отвечая на вопросы, заперлась в комнате. Я укрылась оранжевой шерстяной накидкой и не хотела никого видеть и слышать. Никто меня уже не интересовал: ни Артур, ни родные, ни даже собственная персона. Мысли текли в странном беспорядке.
Артур, где ты? А, если Ты всего лишь мое сновидение?
Я тебя придумала в тот день, а ты мне приснился? Ведь так много было странных совпадений? Случайны ли они? А, если все, что мы видим и чувствуем, по сути, наша жизнь, всего лишь набор красивых цветных картинок? Витражи происшествий, комплекты разноцветных звездочек и снежинок на стекле, бесконечно движущиеся, а на самом деле уже созданные и неизменные, которые просматривает Великий Некто. И Никто.
Моя жизнь, чья-то греза, кинофильм, просматриваемый неизвестным мне зрителем, смеющимся и плачущим вместе со мной,… и может быть, точно также грезящим, что смотрит киноленту. Если этот мир придуман мною, тогда почему я не могу его изменить? Кто меня придумал? И кто придумал того, кто выдумал меня и эту невыразимо правдивую видимость существования.
Артур, я всего лишь твой сон, а ты – мой, и мы оба – сны Всеобъемлющего. Значит, мы оба не существуем.… Значит, нет причин для горя. Господи, как сладка изобретенная Тобой иллюзия! Как хрупок и прекрасен ее мир, мир вымышленный Тобой. И, как добр Ты, что не травмируешь меня реальностью.… Когда дышала я тобой, в глазах других людей я видела твои, в разноголосье слышала твой голос: я верила любви. Вечер был пуст, ты – холост. Краснело солнце и хотелось жить.
Веки мои сомкнулись. В дреме я увидела дачу, на которую я приеду завтра.
Я проснулась в пол десятого утра. Лучи солнца отражались из окон соседних домов и пробивались сквозь шторы. Ночью шел снег. К утру подморозило. Образовалась корка льда, воздух стал суше. Ветра нет. Великолепная погода.
Я оделась. Быстро позавтракала. Кинула в сумку теплую шапку, шарф, несколько любимых кассет, варежки, зубную щетку, длинную ночную рубашку, оливково-зеленые тени, гигиеническую помаду, тушь, трусики, спортивный костюм и пробник туалетной воды. В половине одиннадцатого мне позвонил на мобильный телефон Марат и известил, что пора выходить. Меня ждут внизу, на дороге, «под стоматологией».
Я закуталась в старую дубленку и с толстенной набитой сумкой выбежала на улицу. Пахло разлитыми нежными духами свежести и мороза. Солнце и алмазы снежной пыли глаза слепили.
Поскользнувшись, я приземлилась на попу, точно младенец, недавно вставший на ноги, и впервые за три недели от души с легким сердцем рассмеялась. По-моему, засмеялись и все сидевшие в машине, когда я еще раз шмякнулась в сугроб прямо под правой задней дверью.
- Солнце, ты цела? – пробормотал мне сквозь смех Лешик, открывая дверь.
- Я цела. А вот водителю будет трудно. Очень скользко на улице!
- Ничего прорвемся. – Обернулся назад отец Марата, внимательно рассмотрел меня, и что-то негромко замурлыкал. – Меня зовут Радик.
Папаша знакомого был высоким жилистым татарином с глубоко посаженными миндалевидными темными очами. Сам Марат больше походил на мать, невысокую полную кучерявую черноволосую женщину, скорее всего европейку.
- Южные глаза. – Я заметила искоса брошенный взгляд матери Марата. Южные мужчины, как мартовские коты. Увидят красивую женщину и начинают петь.…
Еще один оценивающий взгляд.
Наверное, так и должно быть: радуется тело, душа радуется, почему бы и не поделиться весельем? Ведь красота это – огонь. Пламя не может быть уродливым. А как бы я повела себя на ее месте? Точно также.
Меня зовут Мария Александровна, - представилась маманя Марата.
Я прислонилась головой к холодному стеклу и всю дорогу, молча, разглядывала меняющиеся пейзажи. За чертой города небо приобрело яркий бирюзовый оттенок. Мелькали маленькие деревни, гуси, лошади, кошки, собаки, куры. Деревья превратились в белых заколдованных великанов, чьи тонкие мощные руки были залиты в блестящую снежную глазурь. Далекие леса походили на обсыпанные сахарной пудрой горы.
Мы остановились в одной из деревушек. Родители Марата купили мешок картофеля и свеклы, банку квашеной капусты, бочковые огурцы, несколько килограммов лука и моркови, и десятка с два яиц. Багажник Джипа был набит под завязку.
Пока выбирались продукты, я открыла дверь и свесила ноги. С березы вспорхнула, громко каркая, ворона, меня и Лешку обсыпало снегом. Из-под ворот вылезла кошка с хитрой мордочкой, а за ней двое шаловливых котят.
- Мань, глянь-ка, твои вылезли. – Пожилая женщина обратилась к подмерзшей товарке.
Кошка боком потерлась об хозяйкины ноги, а рядом запищали котята. Она облизала их и повела куда-то вдоль маленького рынка на проезжей дороге. Алексей заботливо стряхнул с меня снежинки и, улыбаясь, завязал мне шарф.
Спустя полтора часа мы приехали на дачу. Родителям Марата принадлежали большие земельные владения. Джип проехал под большими арочными воротами. Справа высился кирпичный трехэтажный коттедж с недостроенными боками, рядом росло несколько яблонь и лиственница. Налево, по-видимому, располагался огород или сад – цветник, и прямо, вглубь, чуть левее от входа виднелся маленький, обмазанный серой глиной дом. Рядом несколько вишен и груш, и летний душ. Вокруг коттеджа росли шиповник и малина и еще несколько кустов различных видов, трудно поддающихся определению.
Мы зашли в недостроенное жилье. Радик сразу включил отопление и принес откуда-то толстых сухих веток, засохшую елку с нитками украшений для камина. На первом этаже к входной двери примыкал квадратный коридор, к коридору - гостиная со старым советским телевизором «Рубин», стоящем на самом видном месте. Справа от зала тянулась таксой кухня, выступающая недоделанной лоджией во двор, по левую сторону прилегала кладовая (куда сразу же отнесли наши сумки) со спуском в погреб и уборная.
Красиво? – Обратился ко мне Радик.
Красиво!!! – наверное, я в тот момент открытым ртом и блестящими пухлыми губами напомнила ему куклу Барби. Мне было необычайно приятно его согревающее внимание, тем более объективно и субъективно Радик был внешне симпатичным мужчиной, гораздо милее, чем его неуклюжий толстоватый сынок. Мария Александровна отмечала всякое сказанное мной слово, каждый мой шаг и движение. Я ощущала ее взгляд спиной, кожей,… и чувствовала себя весьма неловко из-за понятной ее женской осторожности и подозрительности. Ведь я не для этого приехала сюда.
На втором этаже отремонтированы были только две маленькие комнаты. «Ты будешь здесь жить, - указал отец Марата на каморку два на два с тумбочкой, зеркалом и крошечной софой. – А, вы, млодцы - в комнате пошире».
Спасибо. – Опустились вниз опахалом мои длинные ресницы, и защебетали голосовые связки. Чем хуже Марии Александровне удавалось сдерживать раздражение, вызванное моим бессознательным женским кокетством, тем труднее было мне обуздать чертенка, сидящего внутри.
Наконец, мужчины занялись растапливанием камина, а нас отправили на кухню. Мы были почти одного роста с ней и одной полноты кости. Я совсем разделась. Она внимательно рассмотрела мою фигуру и попу. Я безмолвно шинковала капусту.
- В молодости я была такой же худенькой, как ты. – Начала она разговор.
- А Вы меня считаете худой? – Удивленно спросила я.
- А какой же?
С разделочной доски я перенесла капусту в алюминиевую миску и начала чистить картошку.
- Вы левша?
- Почти да.
- У меня Марат тоже родился левшой, мы его переучили.
Хм,… теперь понятно, почему мальчик такой забитый. У меня не поворачивался язык назвать Маратика мужчиной.
- Меня пытались. Не вышло. На самом деле я многие вещи умею делать обеими руками, но учусь всегда я левой, а, приобрев навыки, могу уже любой рукой. По-моему таких людей называют амбидекстрами… – Не без удовольствия похвасталась я.
- Алина, а где Вы учитесь?
- Я уже отучилась в ММА на провизора.
- Значит у Вас – медицинское образование?
- Да. – Последовал односложный ответ.
- И как? Работа есть? – поинтересовалась она, очевидно раздумывая, куда бы ей пристроить сына после института.
- Конечно.
- А платят? Слышала, что медики живут на копеечную зарплату…
- Да, нет, естественно, это не мешки долларов, но я получаю выше 500 долларов и для девочки, недавно покинувшей студенческую скамью, я считаю подобную сумму весьма приличной.
Она согласилась со мной.
- Алина, - не выдержала она минуты молчания (мне также огромных сил стоило не залепетать соловьем), а кто Вам посоветовал пойти учиться в медицинский?
- Я сама. Потому что болеют все. И все лечатся. Вопрос только, чем лечатся.
Да, и поступала я сама, бесплатно! – решила я ответить на все последующие вопросы сразу. Она цокнула и взглянула на меня.
- Вы очень умная женщина.
Я порезала картофель на куски и кинула их в закипевшую воду.
- Не много? – опасливо я переглянулась с ней.
- Нет. Мои мужчины много едят.
Радик зажег огонь в камине. По комнатам поплыл запах ели.
Мы накрыли большой круглый стол. Постелили скатерть. На обед была картошка с поджаренным луком, салат из капусты, яйца с майонезом и колбаса. Потом Радик принес из погреба бутылку красного вина и водки и пакет с бочковыми огурцами на закуску. Мужчины выпили: «за встречу». Глядя то на Марию Александровну, то на меня, подобно коту, стреляющему глазами по сторонам, Радик отметил вкус приготовленной пищи. Я вздохнула с облегчением. По-моему, его жена расслабилась.
- Рад, представляешь, Алиночка – медик и уже работает, и получает приличную зарплату. – Она погладила его волосы и маленький чуб.
Радик пристально посмотрел мне в глаза. Блин, котяра старый!
- Надо же! А выглядит Алиночка, как первокурсница!
Я переглянулась с Марией Александровной и широко раскрыв глаза, словно от негодования, покачала головой. Она опьянела и спокойно восприняла мои жесты, рассмеявшись. Леша и Марат, наблюдая, молчаливо жевали картофель, запивая водкой.
- А с каким доктором я имею честь сидеть за столом? – начал меня допытывать Радик.
- Вы имеете честь сидеть за столом с провизором, то есть с аптекарем. – Перефразировала я его.
- А, аптекари всегда хорошо получали.… Вот видишь, Мария, - обратился он к жене, - Марату надо было поступать в медицинский, а ты все экономический, экономический. Сейчас этих экономистов, как собак не резанных, вот куда он пойдет после?
- В любой профессии требуются профессионалы. А хороший экономист очень дорого ценится. – Попыталась я сгладить ситуацию. – Придется немножко набрать опыта, а потом….
- Главное, чтобы это «немножко» не растянулось на много лет. – Перебил меня заботливый папаша.
Марат, подавившись, закашлял.
- Алина, а кто вы по национальности? Вы ведь не русская, не славянка?
- Рад…, ты много выпил. – Глядя на меня, извинилась жена.
- Я русская в том числе, но у меня нет определенной национальности.
- Как это? – озадаченно спросил Радик.
- А что непонятного? Нет чистых наций сейчас…. Мне кажется, не возможно судить о человеке по его нации…
- Вы – еврейка, - снова оборвал он мою речь.
- В том числе…
- Ну! Я очень бы удивился бы. Тогда все понятно, можно дальше не продолжать… Евреи всегда отличались хваткой… – И резко переменил тему разговора. – А с кем Вы приехали сюда?
- Ни с кем. – Засмеялась я. – И Лешыч, и Марат – мои приятели.
Я обняла мальчишек. Брови Радика поползли вверх, а Мария переглянулась с парнями.
- Алина, а у Вас есть молодой человек? – мягко спросила у меня Мария Александровна.
- Есть, то есть был. – Меня наполнило истеричным смехом. - Он исчез на Новый Год. И больше ни слуху, ни духу.
Мгновенно изменилась мимика моего лица. Я опустила глаза. Ребята сочувствующе взглянули на меня. Мария заковыряла круги жареного лука, вилкой размазывая по тарелке куски картофеля: «Ну вот! Испортили человеку настроение. Алина, наверное, приехала развеяться, а мы ей напоминаем…». Она попыталась наполнить мое блюдо порцией съестного, но получила отказ. «Вот! Дюймовочка! Так мало ест!», - всплеснула она руками.
Я выпила еще рюмку вина, но это не развеселило меня.
Мария и я отнесли посуду в раковину. «Не обижайся на Радика, он всегда такой резковатый. Южные мужчины…- она ласково обхватила ладонью мой острый локоть. Ее лицо стало теплым и мягким.
Знаю… - ответила я.
Она посадила меня на стул и, отвернувшись, вымывая чашки и кастрюли, сказала: «Со мной в молодости было такое. Я очень любила одного мужчину. А он исчез, ничего не объясняя.… Когда через полгода мы случайно столкнулись, я уже встречалась с Радиком Хазановичем. У него были причины для отъезда.…Жди и смотри.… Мне кажется, тебе сейчас совсем плохо».
- Честно говоря, да. Я даже взяла на работе отпуск. У меня ничего не ладится, как будто все выскальзывает из рук, а я теряю землю под ногами. Дома - беда с родителями. Я не хочу ничего рассказывать, мне там тяжело… – Поделилась я нахлынувшими эмоциями. Извините, Вам помочь?
- Нет, спасибо. – Промолвила она, вытирая бокалы, столовые приборы и тарелки. И, немного поразмыслив, сказала: Если тебе у нас понравиться, можешь остаться здесь на неделю отпуска. Нам все равно нужен человек, который будет присматривать за дачей. Здесь три километра до ближайшей деревни, и местные постоянно воруют строительные материалы ночью. Представляешь, уже тонну кирпичей увели, - она всплеснула руками. - Отдохни, а потом мы пойдем прогуляться. Тут очень красиво. (Пауза)
В маленьком доме есть также камин, плита, лыжи, диван, даже маленькая библиотека.
- Спасибо, Вы так добры ко мне.
- Да не за что.
Она ровным рядом сложила посуду на полку, сняла фартук и намазала руки кремом.
- Смотри, кто к нам пришел. – Зашел на кухню Радик с шапкой в снегу, на его руках сидела пушистая пузатая полосатая кошка.
- Мурка. Опять с брюхом! – воскликнула Мария.
- Мам, где кот. – Ворвался в помещение Марат.
Он открыл холодильник, налил большую миску молока беременному животному и сгрузил туда колбасные ошметки и куски картошки. Голодная кошка жадно налегла на еду.
- Мур – Мурыч, какая ты красивая! Ты чья? – я засунула пальцы в длинную мягкую шерсть. Наевшаяся кошка замурчала и прыгнула мне на колени. – Мадам, да вы сибирской породы!
- У нас сосед, нувориш. Дача пешком отсюда идти минут двадцать. Летом забыл или оставил. – Пояснил Радик. – А в город ее взять не можем, животное дома, это – ребенок, только что появившийся на свет, нужна забота, ласка и уход. У нас собой заняться времени не хватает…
Кошка у меня заснула на коленях. - Вы разрешаете брать животное в комнату? – тактично поинтересовалась я у отца Марата.
- Почему бы и нет. Только вовремя нужно выпускать ее на улицу, чтобы не нагадила.
Я отнесла кошку в комнату на второй этаж, спустилась в кладовку за сумками. Аккуратно разложила взятые вещи из дома. Звукопроницаемость у стен была потрясающая.
- Милая девушка!!! – послышался голос Радика. – Марат, тебе такую бы жену...
Марат заговорил что-то невразумительное, что я старше и характер у меня не ангельский, как может вначале показаться. Леша рассказал про молодого человека, который исчез. Якобы они с Маратом, такие классные ребята, им девушку жалко. Пытаются они развеселить и утешить царевну Несмеяну. В чем-то они правы…
- Ты знаешь – раздается щебетание Марии – у Алины отпуск с 26 по 30 января. Она может посмотреть за дачей. Тем более, она – девушка чрезвычайно чистоплотная….
- А кто это ангелоподобное худющее создание защитит от деревенских придурков? Она же не сможет дать сдачи даже тринадцатилетнему переростку? Вам не жалко девчонку? Тихо заговорил Радик.
- Жалко…, но кто-то должен ведь смотреть за нашим домом? Тем более воры не дураки, они не полезут, если увидят, что живут люди. А ей неплохо бы было отдохнуть на природе, на свежем воздухе от московской суеты.
- Говори с ней сама. – Отмахнулся он от супруги. – Согласится. Пускай. Так всем будет лучше. Вопрос безопасней ли?
Я легла на софу. Похоже, на этой маленькой кровати спал в детстве Марат. Вино стучало в висках. Сытая кошка залезла мне под бок и нежно засопела. Глаза закрылись. В мою комнатенку зашел Алексей и обнаружил меня спящую. Я не подала виду. Он погладил мои волосы, плечи и бедра. Эти прикосновения не доставили мне тех приятных ощущений, которые были раньше, в самом начале нашего знакомства. Я услышала, как он усмехнулся, заметив кошачий нос, уткнувшийся мне прямо в грудь. Затем он слишком быстро привстал с края моей постели. Старые пружины громко заскрипели. Мур-р-р-р-р, - запел проснувшийся зверек. Притворяясь заснувшей, я с испугом подумала, что ночью мне придется отважно отбиваться и объяснять, почему «нет».
Через несколько минут «проснувшейся» я спустилась вниз прогуляться. Рядом с воротами дома тропинка, за тропинкой – поле, за полем – лес. Вокруг – ни души. Холм, на котором стоит дача, справа склоняется вниз. «Айда к реке» - громко кричит возбужденный Радик.
Солнце уже готовится к закату. Снег становится приятного кремово - желтоватого оттенка и растущие по краю поля деревья начинают отбрасывать синеватые тени. Небо наливается теплом, воздух наполняется снежной пылью. Поднимается легкий ветерок, и вместе с ним танцует поземка по бескрайнему полю. Облака розовеют. Мы идем к реке. Пришли. Спустились прямо к самой воде. Рядом с берегом – ледяная кромка. Середина реки не замерзла, вероятно, течение быстрое и сильное. Марат рассказывает, что около берега и в середине реки бьют ключи, причем они зимой теплые.
На другом берегу в сидят камышах то ли утки, то ли серые гуси. Плохо видно.
Вода окрашивается в фиолетово-синие цвета. Краснеющее солнце появляется между холмов. Вон, там – деревня. – Показывает мне Марат. - Видишь, мост? Левее – церковь.
Церковь выделяется фиолетово-коричневым цветом на фоне вечерних лучей. Мост мне трудно разглядеть.
- Там много людей живет? – спрашиваю я, вспоминая подслушанный разговор.
- Одни старики, почти вся молодежь уехала в города. Остались алкаши. – Отвечает Радик.
- Сейчас туда приезжает много москвичей на праздники, - продолжает Мария. - Люди покупают здесь землю под дачи, в этом месте воздух и почва пока чистые.
Солнце зашло. Небо медленно меняет цвет от пурпурного до фиолетового. В конце концов, весь небосвод равномерно окрашивается лиловым цветом, только небольшое облако и полоса у горизонта еще поблескивают малиново-золотистым. Зажигаются первые звезды. Мы довольные возвращаемся поближе к дому.
Стою у ворот, заходить в помещение совсем не хочется. На душе легко и радостно. Начинаю лепить кошку - снеговика. Его будут звать Коша. Появляется туловище. Коша сидит на попке с вытянутыми вперед задними лапами. Потом голова с треугольником ушей и усами яблоневыми ветками. Сзади хвост трубой из снежков. Передние лапки в жесте восхищения и ликования: Коша нас, как будто гостей, приглашает в радостную страну детства.
Появляется Леша с ведром холодной воды и начинает медленно из кружки тонкой струей поливать Кошу. Объясняет, что в ледяном корсете Коша дольше будет стоять. К нам подключается Марат. Он держится особняком от нас и от родителей.
Маратик принес еще одно ведро воды. Коша хорошеет. С любовью мамы к ребенку я леплю ей или ему раскосые рыбки - глаза, кошачий подбородочек, вставляю нос - подгнившее черное яблоко и зрачки - две найденные крохотные еловые шишки. Леша еще раз обливает Кошу. Марат приносит выброшенные елочные украшения и небольшую горсть конфетти. Ах, какой у нас красивый Коша! Мур - Мурычу, дремавшей сегодня вместе со мной, думаю, понравился бы. Мы беремся за руки и, смеясь от смущения, начинаем водить хороводы вокруг снежного кота. Марат приносит несколько бенгальских огней, оставшихся с прошлогодней Новогодней вечеринки. Один я вставляю в ледяную лапу Коше, а другие – распределяю между остальными. Алексей поджигает их. Мы носимся и танцуем от мороза и от счастья вокруг снеговика. На улицу в кусты выходит Мурка, поливает удобрениями шиповник, а после бежит на производимый нами шум.
«А вот и сегодняшний виновник торжества» – шучу я, двигаясь к кошке. Мур Мурыч напряженно нюхает воздух и, испугавшись, моего бенгальского шипящего огонька скрывается за слегка приоткрытой дверью коттеджа.
Ночь звездная…. Слышится прощальный шепчущий писк догорающей детской забавы. В руках остается тонкая палочка, пахнущая окислившимся металлом и серой. Молча, разглядываю только что искрившуюся игрушку.
Бух – удар справа. Кажется, я оглохну. Напротив меня на расстоянии пяти метров смеются Марат и Алексей. Я нагибаюсь, оформляю рассыпающийся сухой снег в легкий шар и отвечаю ударом на удар. Мальчишки не остаются без ответа, но я быстрее и лучше изворачиваюсь, хотя мне тоже достается прямо в сердце, по ногам. Уф!!! Прямо в нос. Ну, это уже бои без правил! Я несусь за Лешкой и Маратом. На плохо освещенном поле, Марат вступает ногой в ведро. Железяка летит в сторону, Марат - в сугроб рядом с Кошей, слава Богу, не на Кошу! Алексей не успевает затормозить и спотыкается об растянувшегося Марата и ныряет в сугроб. Я стою, хохоча, показывая на них пальцем. Они неспешно поднимаются, отряхиваются, переглядываются. Упс!!! Я начинаю потихоньку удаляться от них. Они мчатся в одном направлении, ко мне. Я убегаю от них по сугробам, петляю зайцем по белоснежному блестящему полю. Мои силы на исходе. «Ребята, я - кошка, я – спринтер…» Они без затруднений поднимают мое легкое тело и купают меня в сугробе и ждут…
Поднимаюсь, иду к арке ворот, беру ведро, глажу Кошу по снежной улыбающейся мордочке и лапке с потухшим огоньком, поднимаюсь по лестнице и замыкаю за собой дверь, и ожидаю….
Проходит несколько минут. Бойцы колотят дерево. Молчу и подпираю спиной дверь. «Пусти, - кричит Леша, - иначе обидим Кошу».
- Вот, еще! – резко отпираю замок. Марат от неожиданности чуть не падает.
- Э - эх! Шутница! – восхищенно поднимает меня на руки высокий плечистый Алексей - скандинав.
Марат странно смотрит на меня: скорее всего, он боится моего нрава.
- Ну, как? Повеселились? – встретила нас радостная Мария Александровна. – А мы с Радей видели, как вы хороводы водили около кота! Алина, у тебя, наверное, самая лучшая комната. – Неожиданно обратилась мама Маратика ко мне. – Мурка как легла на софу, так и дремлет там.
- Так она ведь ходила поливала шиповники?
- Полила и снова вернулась, и не хочет оттуда уходить. Спустилась поесть, и на руки не дается, бежит наверх.
- Может быть, она котят родила? – пошутила я.
- Ой, надо пойти проверить – спохватилась хозяйка дачи. – Вы голодные? На кухне ужин. Женщина рядом есть, она поухаживает за вами. Она улыбнулась мне и поднялась на второй этаж.
Я подогрела остатки картофеля и разделила их между хлопцами. Достала квашеную капусту и огурцы. Сама съела яйцо с хлебом и выпила чай с печеньем. От спиртного я отказалась. Ребята выпили по сто грамм. Пока я мыла посуду, мальчики развлекались на кухне, затем они ушли смотреть кино. Я отправилась к себе в комнату.
Не прошло и часа, как Алексей без стука открыл мою дверь и пригласил составить ему и Марату компанию в соседней комнате.
- А если бы я раздевалась? Почему входишь без стука? – наехала я на Лешу.
- Это было бы замечательно зрелище. Взял меня за руку знакомый и потащил к входу.
- Что мы будем там делать? – топнула я ножкой.
- Звезды считать и любовью заниматься.
- Простой, как сибирский валенок, – я недовольно бросила ему.
В смежной комнате стоял маленький корейский телевизор и старый магнитофон. Я притащила кассеты, но они отказались слушать мою музыку. Видите - ли, слишком попсовая. Жар камина потихоньку улетучивался, вытесняясь морозцем. Марат предупредил, что ночью будет прохладно и нужно будет теплее укрыться. Радик подбросил побольше дров и угля в огонь. До утра должно хватить, - спокойно заявил он.
- Твои родители будут спать на первом этаже?
- Нет, на третьем, там у нас сделана спальня.
Уже одиннадцать. Я переоделась в длинную бирюзовую ночнушку, похожую на сутану монаха, сверху набросила теплую спортивную кофту и натянула длинные колючие шерстяные гольфы.
- Мальчики, спокойной ночи! – зашла я на мужскую половину второго этажа.
- Спокойной ночи, девочки! – ответил мне Марат.
- Спок.… Вот, фея! – хихикнул Алексей, разглядывая слегка обтягивающую ночную рубашку в цветочек, закрывающую щиколотки. – Фея, тебе еще нужно в руки волшебную палочку и все будет отлично?!
Марат затрясся под одеялом от смеха. Я безмолвно вышла, не прикрыв за собою дверь. Свою я постаралась закрыть по плотнее. Жаль, не было замка или защелки.
Пузатый Мур Мурыч все также лежал на софе поближе к подушке. Я разбудила кошку. Расстелила постель, залезла под одеяло и осторожно переложила Мурку в самый верхний не застеленный простыней угол дивана, куда бы я во сне рукой не смогла бы достать, чтобы не ударить и не придавить бедное животное.
Заснуть у меня ни как не получалось. Я много думала. Завтра воскресенье, мне не хочется ехать в Москву. Что сказать маме, чтоб не трепать ни себе, ни ей нервы?
Сквозь оконные решетки с ночного неба глядела на меня тонкая улыбка молодого месяца. Я подошла к зеркалу и распустила длинную косу. Мои волосы вились крупными локонами, точно воланы юбки, ниспадая на широкие плечи, полностью прикрывая спину и тонкую талию.
Я залезла под одеяло. В комнате было тепло и, поворочавшись, села на центр кровати, согнув ноги в коленях. Из низко расположенного квадратного окна были видны кусок деревни и лес. Замечталась… и начала слегка проваливаться в дрему, когда дверь тихонько скрипнула, и в комнату прокрался большой босоногий кот Алексей.
- Зачем ты сюда пришел? – Шикнула я на знакомого.
- Тебе не спиться? – прошептал он.
- Тупые шуточки…у тебя…. Я скрестила ноги и спрятала их под короткое одеяло, так что остались видны только кончики пальцев.
- Какие у тебя красивые волосы. Почему ты не распускаешь их. - Дотронулся он до моих волос.
- А чтобы некоторые товарищи не вытирали ими руки, словно носовым платком.
- Алин, я могу и обидится, – понизил он голос.
- Обижайся….
Его лицо оказалось напротив моего. Он так долго и пристально глядел мне в глаза, что мне в первый раз за полутора годовой период нашего знакомства удалось рассмотреть каждую черточку этого скандинавского личика.
У него были полные большие губы и прямой широкий нос, крупный точеный подбородок слегка выступал вперед. Над глубоко посаженными темно-серыми глазами (какие чаще всего встречаются у летчиков) кустились слегка широкие длинные рыжеватые брови. В профиле было что-то воинственное. Белая кожа отдавала в розовый оттенок, нос падал отвесной шотландской скалой, и на нем чайками сидели рыжие веснушки.
Он вытащил мои холодные ноги из-под одеяла и начал разминать их руками. Все это время его глаза, не отрываясь, следили за моим лицом.
- Леш, - опустив ресницы, промолвила я, - мне приятны твои прикосновения, но не настолько как тебе хотелось бы сейчас….
- Алин, что нам мешает? – задал он вопрос тоном моей начальницы.
Я вздрогнула и набрала в легкие побольше воздух: «Артур!». Мое тело дернулось.
И совсем тихо, и низко зазвучали колебания моих голосовых связок: «Мое тело хочет принадлежать ему, и только ему. Я не могу это объяснить…»
«У тебя глаза дикие, точно у обезумевшей кошки» - услышала я шепот в ушах. Он сел на кровать рядом со мной, обнял меня и прижал к себе. Я беззвучно заревела. А потом заснула, прямо на руках у мужчины.
В одиннадцать утра я проснулась. Живот и грудь согревало горячее тело кошки, не побоявшейся залезть под кусок одеяла. Сзади лицом ко мне дремал Алексей, перетянувший на себя почти все небольшое шерстяное покрывало. Я нарочито громко встала, спустилась вниз, почистила зубы и вернулась…. Постель была пуста. Кошка переместилась на подушку. Софа была ровно застелена одеяльцем.
С Алексеем я столкнулась только за завтраком. Как ни в чем не бывало, я поздоровалась с ним. Марат внимательно посмотрел на нас, а потом принялся за завтрак.
- Алина, Вы остаетесь? – обернулась ко мне, мывшей посуду, Мария Александровна.
- Я еще не позвонила маме. Не знаю. – Я совсем забыла о вчерашнем разговоре.
- Давайте я покажу Вам наш другой дом. Мы оставим Вам еду, так что не волнуйтесь, в деревню не надо будет ходить. Плиту топить легко…Теплее оденьтесь, сегодня морознее вчерашнего.
В распахнутой дубленке я спустилась во двор, прошла вглубь сада и вошла в двери «глиняной мазанки». Дом был покрыт ровным слоем светлого бежево-серого напыления и вблизи выглядел уютным и приглашающим к отдыху.
- У него аура добрая, – произнесла я.
- Нравится?! – обрадовалась Мария.
Я вошла за ней внутрь. В помещении было чуть теплее, чем на улице.
- Раньше мы здесь жили. – Пояснила мама Марата. – Потом построили большой дом. Летом к нам приезжает много родни и друзей. В этом доме живут гости.
- А в каком доме Вы хотели бы, чтобы я осталась? – уточнила я.
- В этом. – Расставила все акценты Мария. – Тебе тяжело будет управляться с большим, тем более тут будет уютнее и теплее. Решила она за меня.
- Хитрая лиса! - Подумала я. – Однако – это заманчивое предложение пожить одной в чужом доме на чужих харчах, все обдумать.
- Вы на следующей неделе сюда приедете?
- Да, конечно, Алиночка! Смотри, - она потянула меня во двор к внешнему входу в погреб. - Вот так открывается ключом. Справа – картофель, на полках – крупы. У нас мышей тьфу-тьфу! не водится. Хлеб, молоко, яйца мы оставим тебе. Слева – консервация. Ты мясо будешь?
Я отрицательно закачала головой.
- Хорошо, - продолжила Мария. Пойдем в дом.
Мы вернулись в одноэтажное построение. Она включила свет. Стены были деревянными. В доме три окна, две комнаты и маленькая ванна. Противоположно двери стояла деревенская русская печка, рядом – скамья и старый обшарпанный деревянный стол. В другой комнате у левой стены ютилась большая деревянная кровать, у окна – тумба, у правой стены - шкаф с потрепанными книгами.
Мария Александровна открыла кран. На белую эмаль потекла ржавая, а потом, к моему изумлению теплая прозрачная вода.
- Ну, будешь жить здесь? – повеселев, она снова спросила меня.
- Наверное, да. Я позвоню маме.
- Мам, - набрала я номер мобильного.
- Алечка, как ты? Когда приезжаешь обратно? – услышала я мамин взволнованный голос.
- Мам, можно я останусь на даче до 29 января. У меня отпуск. Здесь так хорошо, такой свежий чистый воздух и весело мне.
- А с кем ты там остаешься?
- С ребятами. – Соврала я. Она оскорблено и угнетающе замолчала….
- С какими?
- Со знакомыми…. Мам, я остаюсь на даче. – Не выдержала я и сорвалась на крик. – Думай, что хочешь. Это мое дело. Я уже взрослый человек и имею право делать, что мне хочется. Я уже работаю.… Хватит на меня давить.
- Это твое дело. – Холодно произнесла она и повесила трубку.
Через несколько минут перезвонили. Отчим ледяным тоном мне заявил, что могу забрать свои шмотки и навсегда поселиться там.
Я расплакалась: «Ненавижу их! Почему они вечно лезут не в свои дела и суют нос, куда не следует?!!! Почему они так плохо думают обо мне»?!
Мария погладила мое плечо: «Тогда, может быть, ты поедешь вместе с нами в Москву? Тебе ни к чему сейчас скандалы?»
- Почему…? Заревела я, испытывая трудно контролируемую ярость, страх и гнев. Почему она,… они используют мою слабость? Почему они считают, будто я приехала сюда, чтобы.… Я даже представить себе не могу, что ко мне прикоснется какой-то мужчина, кроме Артура.
- Успокойся. – Она вытерла мои слезы.
- Остаюсь. – Твердо проговорила я. – Посмотрим…
Я выключила мобильный. Заряжающее устройство, разумеется, осталось в городе. Когда родители Марата уехали на джипе в деревенский продуктовый магазин, я известила ребят, о том, что остаюсь в маленьком доме до следующих выходных.
- Алинка, я так бы хотел остаться с тобой! – пожалел Алексей. – Блин, последний курс, нельзя бросать учебу!
- Учитесь Алксий, богатым будете. – Отшутилась я.
Ребята перетащили мою постель и матрасы со второго этажа. Марат принес мне магнитофон и маленький телевизор и проверил розетки. Как ни странно, все работало. Потом, помогли затопить русскую печку дровами, находившимися сзади домика для гостей. Со скамьи я залезла на уступ печи.
- Интересно, выдержит ли она меня? – Вопрос адресовался Марату.
- Выдержит. На ней бабка и дед еще спали. – Махнул он рукой. – Хотя теперь туда залазит только кошка.
Я провела пальцами по серым кирпичам. На подушечках остался толстый темно-серый слой пыли. В ведро была набрана горячая вода. Марат где-то нашел чистые тряпки. Мы стерли грязь с широкой спины плиты. Потом к уборке присоединился Алексей. В комнате запахло мокрой пылью. Серые камни потихоньку становились все светлее и светлее, пока побелка не приобрела нежный бежевый цвет. Я натерла тряпку хозяйственным мылом, прошлась ею по всей плиткам, стенам и кирпичам. Протерла все это еще раз чистой горячей водой. Марат, кряхтя, вымыл полы. Алексей ограничился протиранием столов, подоконников и тумбы. У меня будет время, чем заняться.
К тому времени, когда из магазина приехали Радик и Мария, в домике для гостей было жарко и чисто.
Мария ахнула, оценив чистоту. Она бросила пакеты с продуктами на широком подоконнике, выложив порошок и перчатки, и оставила мне кастрюлю, сковороду, ложки, вилки и тарелки, и десяток толстых длинных разноцветных свечей («на всякий случай»).
В четыре часа мы расцеловались, и Радик, Мария, Алексей и Марат покинули дачу.
Я закрыла большие ворота. На кухонном столе в моем новом временном жилище лежали ключи ко всем замкам, мобильный Марии с устройством для зарядки батареи, мой выключенный мобильный и фонарь. Незапертая дверь приоткрылась. В щель просунулась воркующая кошачья голова, потом лапы, пузо и хвост.
Мурка! – обрадовалась я. – Не забыла про меня.
Кошка тяжело запрыгнула на скамью и с видимым усилием на теплую спину печи. Отлично! Там я и буду спать.
Самым тщательным образом была перемыта вся комната. Я открыла дверь и вышла подышать воздухом. Запах порошка и пыли постепенно выветривался. Небо чистое, звездное. Вертикально ровно ввысь из трубы поднимался серый дым. Окна горели желтым светом. Надо занавесить пыльной шторой, все видно.
Через полчаса комната остыла, пришлось подкормить пламя деревом. Полчаса стелились тяжелые матрасы и простыни. Потом я кинула скомканное тонкое одеяльце наверх и дубленку и занялась приготовлением ужина: варкой картошки в мундире. Картофель дополняли сливочное масло, соленые огурцы и зеленый чай. Мурке на ужин подавались остатки картошки с кожурой с маслом, политые жирным молоком и два недоеденные кусочка колбасы, которые я побоялась употреблять в пищу.
Мы обе наелись и под музыку радио отправились исследовать дальнюю комнату. Я изучила едва читаемые надписи на стройных рядах книг, протерла пыль, от которой ужасно хотелось чихать, и нашла внизу в отделении шкафа корзину со сломанной ручкой и две красно-рыжие накидки, испорченные молью. Я набила корзину этим тряпьем и поставила в пустую тумбу, оставив двери слегка открытыми, чтобы кошка могла туда пролезть. Глядя на ее все увеличивающееся в размерах брюхо не трудно было догадаться, что она скоро окотится.
Мурка, вертящаяся под ногами, обнюхала сделанное мной «гнездо», залезла туда и, удивленно чихнув, запрыгнула на тумбу. Я протерла весь шкаф, поставила на верхнюю полку сумку и разложила вещи, затем развесила на спинке стула выстиранные тряпки и взглянула на сотовый телефон. Девять тридцать. Еще немного дров, чтобы не замерзнуть ночью и можно лечь спать. Ночью я теплее оделась и поверх одеяла укрыла ноги дубленкой.
Солнце и холод меня разбудили. Понедельник. Я напилась воды из пластиковой бутылки. Угли были совсем холодные, пришлось их выгрести веником в ведро, высыпать их под кусты и попытаться развести огонь в недрах печи. Только после того, как я сожгла всю толстую газету за прошлую неделю, у меня это получилось. Что же мне придется делать завтра? Я поела, укуталась во все, что имелось под рукой, и обошла закоулки дачи в поисках сухих веток и бумаги. Придется использовать туалетную или идти в лес за сухими ветками. Я открыла дверь коттеджа, в кладовке нашлись женские лыжи с ботинками к ним 37 размера, несколько старых газет за сентябрь, топорик и два теплых одеяла. Все это было отнесено в маленький дом. Время в уборке, готовке, поисках необходимых вещей летело очень быстро. Вечером мне позвонил Радик и спросил о самочувствии. Я ответила: «Отличное: физический труд и свежий деревенский воздух поразительно отрывают от боли неразделенной любви и московской суеты» и передала горячие приветы Марату и Марии. Я включила свой мобильный: зарядки хватит еще на пол дня. Позвонила маме и, не произнося ни слова о вчерашнем, спокойно сообщила, что до воскресенья мобильный не будет работать в целях экономии заряда аккумулятора. А в выходные я позвоню сама. Сухо попрощалась и повесила трубку.
Весь день я гуляла около реки и рядом с дачей. Коша в конфетти лепил солнце и любовь в моем сердце.
Во вторник с телефона Радика я услышала голос Марии, она попросила открыть ворота машине со строительными материалами и проследить за работой людей. Этим я занималась весь день.
- А где хозяева? – спросил меня курносый деревенский «Ванечка».
- Завтра приедут…. – Сочинила я историю, снова возвращаясь к подслушанному разговору. - Я их экономка и готовлю дачу к их приезду.
«Ванечка» от удивления вылупил на меня глаза, очевидно, не совсем понимая значение чужеземного слова «экономка», но покачал головой и произнес известное иностранное: «Буржуи».
«Завтра приедут важные люди, полковники, – не останавливалась я, прикидываясь глупенькой, – посмотрите, я все вымыла в домике для гостей, правда чисто?…забыла сказать, спрячьте это все вон туда», - и показала на угол между коттеджем и забором, где эти кирпичи не были бы видны. - «Что ж, спасибо! Выезжаете! Вам помочь?! Нет, ну тогда спасибо Вам огромное!»
«У Вас какие-то проблемы? Нет? Вы кого-то ждете? В чем дело? (пауза: он думает!)
«Надеюсь, Вам Радик Хазанович заплатил. Заплатил, да?! Отлично, я тогда завтра передам ему, какие вы молодцы! (главное, улыбка до ушей)!!!!
Мне нужно дальше приводить дачу в порядок. До свиданья!» - Памятуя о том, что провинциальный славянин – чернорабочий всегда попросит бутылку водки, или хотя бы стопарик, даже за абы как выполненную работу (а такого в запасах провизии не водилось) я стремительно скрылась в доме и заперла за собой дверь. Пришлось немного подождать – «Ванечка» долго стоял в растерянности.
Стоило машине выехать за арку ворот, я живо выскочила во двор и замкнула все засовы. Уфф!!! Едва отделалась.
Пообедав, на лыжах я отправилась в лес за сухими ветками. Поле, казавшееся бескрайним, скоро закончилось. Я уперлась лыжами в лесополосу. К полудню немного потеплело, снег стал мягче и податливее. Заснеженную девственно - белую пашню резали узкие две полосы рыжевато-серого цвета. Коттедж кирпичного цвета и Коша выступали ориентиром обратной дороги. В руках был большой пакет и веревка. Я рассмеялась – интересно, сколько сюда вместится, от силы килограмма два. Лыжи понесли меня вдоль посаженных деревьев, сквозь которые играло в прятки солнце. За час получилась приличная вязанка, обхватом с мои бедра. По пути попалось несколько елей и сосен, я кинула их ветки, кору и немного хвои в пакет. Еще полсотни метров, и можно было бы познакомиться с деревенскими жителями. Страх развернул обратно. Возвращаясь по проложенной лыжне, я уже внимательнее приглядывалась к природе. Руки были нагружены легким, но очень объемным грузом. Рядом с оставленными мной следами в глубине посадки исчезали настоящие лисьи следы. Испуганный моим громким чиханьем в направлении дачи помчался огромный серый русак. Каркнула и взлетела с березы ворона. Сказочные деревья шептались мягкими тихими звуками. Я остановилась перед спрятавшимся в березах дубом. Какое красивое стройное мощное дерево! Приблизилась, погладила морщинистую бурую кору, прислонилась к стволу. Хочется петь и танцевать и никуда не уходить. Я села на слегка поредевшую вязанку, сняла лыжи и зашла вглубь посадки. Ночью, по-видимому, был сильный ветер. Много сухих веток и сосновых шишек валяется. Собираю дубовые ветки, словно ингредиенты для колдовского зелья. Сожгу их, надышусь лесом, смолой и силой, и покинут меня все беды и напасти. Злые люди будут обходить стороной…. Любовь ко мне воротится…
С наполненным доверху пакетом и вязанкой я отперла калитку.
Голодное пламя почти потухло к моему приходу. Мурка не выбежала на порог. Где мой дружок? Захожу в дом с колотыми бревнами. Тишина. Кидаю в печь. Огонь веселеет, петушится красными искрами. Тихий писк.… Родила. В дальней промерзшей комнате, в открытой тумбе, в корзинке сидит кошка и облизывает двух розовых мокрых котят. Мурка изучает мою реакцию.
Я достаю блюдце, наливаю молока и оставляю в углу печи, а сама залезаю на застеленную кровать. Вверху воздух самый теплый. Ненадолго засыпаю. Слух, обоняние и зрение в одиночестве обостряются. Сквозь дрему слышу писк котят. Кошка лакает молоко. Приятное состояние лени огорчает мысль, что будет с Мур Мурычем и ее котятами, после того как я уеду. Они такие беззащитные.
Когда стены приобретают характерный оттенок лучей заходящего солнца, я покидаю на непродолжительное время свое лежбище. После прогулки по лесной посадке музыка раздражает. Иду в «библиотеку». Здесь все книги старые с выцветшими обложками и пожелтевшей бумагой. Присматриваюсь: Толстой, Салтыков - Щедрин, Ахматова, Цветаева, Маяковский, «Как закалялась сталь», постановления съездов КПСС№….(ух, ты раритеты!). На дачу отвезли все ненужные, не читаемые книги. Взгляд скользит дальше: «Горе от ума», Достоевский, Тургенев. Двухтомник Лермонтова!!!…. Мировые классики, которых заставляли читать в школе. Кто сказал, что тринадцати - семнадцатилетний подросток сможет понять капитальные жизненные ценности людей прошлого века и постигнуть логику, мораль и чувства этих персон? Как можно за месяц пройти по программе «Война и мир», если эту книгу вдумчиво читают годами, а потом еще написать сочинение: «Роль Наташи Ростовой и Пьера Безухова в русской революции»? Бред! После уроков, посвященных произведениям Михаила Юрьевича Лермонтова, я месяц не брала в руки его книги, хотя до этого запоем перечитывала его стихотворения и повести. Тоже самое с Цветаевой и Ахматовой. Я вспомнила кошмарные уроки литературы в школы.
Вот бы тех, кто составляет планы обучения, посадить за парту заурядной школы на обычные уроки, проводимые простыми педагогами, на десять лет; заставить сдать все нормативы по физической культуре (или хотя бы попытаться); а после этого потными высидеть контрольную по английскому и зачет по русскому языкам!!! И получать десятилетие зарплату, на которую живут наши учителя!!!
Я стряхнула пыль с двух томов Ахматовой и открыла на произвольно выбранной странице. Иногда так гадают по книгам.
Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу…
Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,…
Все это про меня. «И если в дверь мою ты постучишь, мне кажется, я даже не услышу». – Что-то напевало внутри.
Вторая книга. «Проза и переводы», давно никем не читана. Бережно снимаю с полки. На пол летят странички. Десанка Максимович:
Я время по часам не отмечаю,
по ходу солнца не считаю срока,
заря встает – когда его встречаю,…
Стихи читаются молитвой. Сердце плачет и смеется. Состояние невозможно выразить словами.
Элисавета Багряна: «Говори, говори, говори – опускаю ресницы….»
Слезы текут по щекам: «Я конца не предвижу пути…». Уже темно, тени танцуют по стенам. Глаза болят от слез и напряжения. Хочется тысячи раз перечитывать строки, написанные давно умершими людьми, погрузиться в их любовь и аромат, в тепло, в свою любовь, распространяющуюся подобно кругам на воде от брошенного камня и разрывающую сердце и душу.
В корзинке кошка облизывает котят: «Мур!». Они засыпают. Кошка ластится, трется об руки, я открываю ей входную дверь во двор и выхожу с ней. В дальней комнате пахнет котятами. Я вспоминаю свою умершую кошку. Иссиня-черный экран ночного неба кто-то Великий украсил холодными переливающимися жемчужинами звезд.
«Взгляни в темноту», – шепчет мне ласковый голос. Стою, точно в забытье: «Кто я? Кошка? Снег? Порог? Чернеющее небо? Пар, поднимающийся из трубы?»
- Взгляни в темноту, и ты увидишь образы: горящие кошачьи глаза; решетку фонарей, отпускающих лучи в верхушки кленов и каштанов и тени их, похожие на привидения, пытающиеся тебя испугать; пляску русалок в полнолунье у воды, распускающиеся цветы ночных фиалок с опьяняющим запахом.
Взгляни в лицо света – ты не увидишь этого. Белизна поглощает и являет собой все. Свет – покой. Тьма – падения, взлеты, то, что ты называешь жизнью.
Взгляни во мрак – ты возникла в нем.
Взгляни в ночь – теплая или холодная она примет тебя в свои объятия, прикоснется своими губами к твоим и наполнит голову, как музыкальную шкатулку, незабываемой мелодией.
Взгляни на звезды – даже они - относительное постоянство. В земном мире только перемены стабильны.
Взгляни на лицо любимого – ты увидишь безумный танец ночи в его темных зрачках, то сужающихся, то расширяющихся. Там нет света, только бездонная тьма, которая завораживает и обволакивает.… Люби ночь…
- Кто ты?
- Я - это Ты.
- Кто Я?
- Вокруг посмотри.
- Говори, говори, говори –….
Холод меня заставил очнуться. В ногах, на ботинках, сидела кошка с ошалевшим вперившимся в меня взглядом.
Помещение почудилось живым. Изменилось что-то во мне. Сумасшествие… во мне говорят два! человека, две личности…
Я нашла ручку и старый, наполовину исписанный блокнот для записей.
Села за стол, моя рука сама выводила фантастические диалоги, вертевшиеся голосами в голове.
- Он: Где ты? Давно тебя искал. Моя ты радость и любовь, играющий ребенок!
- Она: Я уколола платьицем цветы. Я растворилась в комнатах зеркал, когда меня он взял за подбородок.
Я подарила радость Ветерку, а Ветерок порвал мне ожерелье….
Он говорил мне точно чепуху в один из дней, искрящихся весельем, какие-то престранные слова и обещал мне мир, вино и розы…
Кружилась голова. Я куталась меха. Воздух застыл, пах небом и морозом….
Шел снег…. И, кажется, сходила я с ума…. Мужчина целовал меня.
Точка. Совсем холодно стало и хочется есть. Надо идти за дом за бревнами. Готовлю картофельное пюре с молоком. Душа проснулась – ни как не могу успокоиться.
Кто ты, другой, иной? Ты говоришь голосом Артура.
Нет ответа. Мне страшно, я включаю свет. Перед электрической лампой отступают все призраки подсознания. Переношу тумбу с кошкой и котятами на кухню и прислоняю к углу стены противоположному печи. Здесь им будет теплее, а я буду чувствовать себя защищенной. Мурка благодарственно воркует. Чувствует тепло и заботу.
Мы ужинаем. Беру из библиотеки двухтомник М. Ю. Лермонтова и залезаю с ним на печь. Восемь – десять лет назад это был мой любимый поэт. Потом несколько уроков русского языка и литературы, институт и работа. Уже ничего не помню. Открываю и читаю с первой страницы колдовские рифмы.
Утро следующего дня началось, как и вчерашнее. Уже привыкла к простому распорядку. Жду, пока горячая вода станет совсем прозрачной. Мою линолеум в дальней комнате с порошком. Меняю воду: теперь очередь кухни. Протираю тумбу - Мурка испуганно смотрит на меня.
Потом, поев, иду гулять. Смотрю все ли на месте. Строительные материалы на месте, двери целы, ворота закрыты, за калиткой - Коша.
Ближе к вечеру начинаются чудеса. Я вздрагиваю от каждого малейшего шороха: будь то сопение котят или мышиный писк. Я не боюсь крыс и нагло залезающих на стол, топающих мышей, но с наступлением темноты им бы следовало вести себя потише, они ведь не одни.
Перечитываю «Героя нашего времени» М. Ю. Лермонтова и «Мцыри». Насколько быстро летит время! Мне кажется, я могла бы прожить здесь всю жизнь….. Тоска по людям спряталась в самые удаленные закоулки души и напоминает о себе лишь жалостью и желанием принадлежать мужчине.
Топлю печь ельником и корой дуба. Запах смолы, солнца, силы и радости. Мурка чихает, ей не нравится.
Среда пролетает стремительней, чем вторник; четверг, - чем среда. В пятницу просыпаюсь с томительным, испуганным и сумрачным настроением ожидания. Утром мою комнаты. Повзрослевшие котята немного пахнут. Кладу их на чистую тряпку, на печь, а сама стираю пахучие подстилки. Один котенок – девочка, я это знаю точно, она полосатая и четырехцветная. У меня была четырехцветная ангорская кошка Лапа, безрассудно любимая. Придется мне, братцы, расстаться с вами в воскресенье.
Подстилки и корзина высыхают за час. Делаю уютное и мягкое гнездышко и кладу их в него, в тумбу с приоткрытой дверцей.
Сегодня день хмурый, отражающий мое расположение духа. Мне совершенно не хочется возвращаться в Москву. В город тянет только желание забыться. Все тает. Коша держится. Грунтовая дорога почернела и обнажилась галька. С крыш капает вода. Выгоняю кошку на улицу, а самой туда идти совсем не хочется лишний раз.
По телевизору – реклама. Кассеты, которые я взяла, надоело слушать: одно и тоже. Радио молчит. Остался «Демон». В книге черно - белые иллюстрации с картинами Врубеля.
«Где ты, Ренат Дачарбшвили? Почему ты приходишь ко мне только во снах? И вообще даже перестал сниться?» Всматриваюсь.… Нет, ни Артур, ни Ренат не похожи на Врубелевское создание, а если и схожи, то только издали, при моем близоруком зрении: у них обоих тонкие нежные черты лица.
« В глубокой теснине Дарьяла,….» Тени метнулись по стенам. Темнеет рано. Включаю электрическую лампу. Вылезшая из корзины кошка внимательно рассматривает лицо и проступивший на нем страх.
В той башне высокой и тесной
….(оглядываюсь)...
….Тамара жила:
Прекрасна, как ангел небесный,
Как демон, коварна и зла.
Мгновение, и лампочка с характерным писком и треском перегорела. Я громко вскрикнула от внезапно возникшего ужаса и швырнула книгу в дальний угол своей кровати. Зажгла белую свечу. В коттедж идти нет желания. Найдется ли в кладовой лишняя лампа на 60 Ватт? Посильнее топлю печь. Всполохи огня ярче освещают комнату.
«Отче наш….» начинаю креститься и громко читать популярную молитву, потом еще одну менее известную: «О блаженная мати Матроно, душею на небеси пред Престолом Божиим предстоящи, телом же на земли почивающи, и данною ти свыше благодатию различныя чудеса источающи….».
Тишина.… У кошки взгляд, проходящий сквозь меня, удивленный и одновременно готовый к обороне. Ее крик испугал…? Под линолеумом бегают мыши, зверек настороженно переводит горящие глаза, в которых мелькает инстинкт хищника, вниз, и снова за меня. Оборачиваюсь. За спиной кто-то есть, но никого не вижу. Мгновенно спрыгиваю с печи, котята притихли, Мурка шипит, но не на меня. Потом, пригнувшись, движется вперед.
Мур! Мур! Куда ты? – Зову ее. Животное не обращает внимания на голос. Она запрыгивает на одеяло и обнюхивает стену, потом кидается к котятам.
Господи! - Я крещусь. - Господи не покидай меня! Чертовщина какая-то…
Зажигаю найденную среди свечей церковную (на столе вспыхивает еще одна свеча), произношу молитвы, вдумываясь в смысл каждого слова.
Звоню Марии и прошу, чтобы они привезли лампы в люстру. Она сообщает, что они приедут за мной в воскресенье. Опасливо интересуюсь: «Наблюдались ли в их домике для гостей призраки»? Мария Александровна смеется надо мной: «Алиночка! Там могут быть только мыши, и то очень редко.… Все это твои опасения и страх одиночества», – она подытоживает беседу.
Прощаюсь с ней. Мыши, блин! Нашла причину.
«Нет ничего ужаснее беспричинно возникшего страха». – Появляется мысль в голове.
Кипячу воду и пью очень крепкий зеленый чай. Животное вроде бы успокоилось.
От испуга даже аппетит пропал. Включаю магнитофон и телевизор на всю громкость, хоть что-то будет говорить со мной.
«Для этого необязательно тратить электроэнергию» - зашуршало в ушах.
- Поэтому не нужно так пугать – совершенно не задумываясь, я нарушила громким ответом тишину и вдруг опомнилась. - Ой, что я сказала!!! Кому я сказала?!
- …не собирался тебя напугать….- послышался шепот.
- Господи, уже с ума схожу!!! – Я отключила технику, легла в постель и с удовольствием от нерастраченной за эти дни жалости к себе расплакалась.
Потом заснула. Спала я плохо чутким настороженным сном.
Прошло полтора часа. Зеленый чай, выпитый для поддержания духа, разбудил меня в два часа ночи. В печи догорали тусклым светом угли. Пришлось выходить за дровами и окончательно просыпаться.
В разгоревшееся пламя кидаю еловые шишки и кору. Говорят, что эфирные масла и дым изгоняют нечисть. Нарисовала на двери мелом крест.
Перекрестившись, кормлю жалобно мяукающую кошку. Что она чувствует? Беру в руки книгу, неужели я вызвала духов чтением стихотворений?
Кто-то отзывается шумом в ушах: «Смотря как читать».
Первый том открыт на «Тамаре», второй на середине «Демона». Смотрю в текст…
- Она была добра и нежна, как ангел небесный, прекрасна, как подснежники, растущие в горах. – Свалился на меня из ниоткуда голос. Я оглядываюсь вокруг себя: тени заметались по стенам, в корзине горят кошачьи глаза, вокруг – никого.
- Не бойся. – Незнакомый голос потеплел, и вокруг запахло ванилью, вербеной и имбирем. Я окончательно уразумела, что эти слова произносит кто-то в моей голове.
- Кто ты? Кто ты?
Нет ответа. Комната слабо освещается горящими бревнами и свечой, так, что буквы едва различимы. Полчаса я задавала себе разные вопросы, затем взяла снова в руки книгу, открыла «Демона» и принялась читать, наблюдая за собой. От ужаса у меня тряслись руки. «В конце концов, все, что ни происходит – к лучшему. Меня не оставят ангелы - хранители в беде» - успокоила себя и страх, проявляющийся противной дрожью коленок и скованностью.
- Не правда ли божественно? – Зашептал невидимый мне незнакомец, теперь он излучал жар, согревающий плечи и пальцы – в дом словно ворвался юго-восточный ветер.
- Да, кто ты? Как тебя зовут? Или я схожу с ума. – Я сбросила книгу с колен.
- Нет, с ума ты не сходишь – оно спокойно ответило мне. – Называй меня, как тебе больше нравится: можешь Артуром, можешь Ренатом, можешь даже Демоном. Меня обдало теплым летним воздухом, наполненным ароматами степных трав.
- Почему…ты?
- Ты меня не увидишь обычным зрением. Ты запутаешься…
- Не понимаю.
- Читай книгу. Ты еще не готова ….
- Ты инопланетянин?
- Нет, но название места, откуда я…ни о чем тебе не скажет. Читай!
Я уставилась глазами в строки, но ничего не получалось осознанно прочесть. Страх, что мои мысли легко угадываются, смешался с любопытством.
- Это почти настоящая история. – Заговорил голос.
- Что значит почти? – Удивилась я.
- То, что подобное происшествие случается хотя бы раз с каждым…. А Михаил Юрьевич весьма поэтично описал приключение одной девушки, жившей в 17 веке в Сакартвело.
- Ты был демоном-искусителем той девушки? И теперь хочешь соблазнить меня?
- Хм… забавно. Я ожидал от тебя других вопросов. Или ты стесняешься их задать?
- Каких….? - разговор становился все интересней, к тому же я действительно скрывала желание засыпать вопросами невидимое существо.
- Что в самом деле произошло с Тамарой, и причем здесь Лермонтов? Тебя же это волнует. Этот вопрос крутится юлой в твоем мозге. Он не дает тебе думать и понять, почему тебя так привлекает это стихотворение. И, действительно, каждое слово этого произведения резонировало во мне, прорезая в памяти контуры неясных воспоминаний.
- Ты можешь ответить? Разъяснить мне все?
- Я могу дать объяснение…. и для облегчения понимания рекомендую тебе посмотреть фильм. Ты его уже видела. Для этого не нужно включать телевизор. Просто необходимо удобно расположиться и закрыть глаза.
- А сколько это будет стоить мне? Чем я буду обязана? Ведь просто так ничего не бывает. Слишком боязно, и не хочется стать должницей темных сил…. – страшные и немного эротичные фантазии наполнили мой ум.
- Я не есть Демон в понимании твоей религии. – Откликнулось существо. – Я такой же, как и ты, принадлежу тем же небесам. Соглашайся. Ты можешь вернуться в любой момент, когда захочешь и посчитаешь неинтересным пребывание там. Ты ничего не потеряешь. Рассматривай это как увлекательное приключение, тебя ведь водил Артур в кино?
- Откуда ты об этом знаешь?
- Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты можешь сама себя вспомнить.
- Где твоя выгода?
- Она обоюдная. Существование любой твари выгодно Вселенной и ее развитию. Твое расширенное понимание и рост его принесет мне прибыль. – Немного помолчав, он зашумел, словно пытаясь перекричать краткими отповедями, орды тревожащих меня сомнений. - Ты просто меня не видишь …. Да, не из «ада» я!…. Мы оба выиграем более полное знание себя. …. Успокойся…. Еще раз обдумай и соглашайся.
- Заманчивое предложение. – Я начала осторожно торговаться. - А ты мне даешь гарантию, что я смогу вернуться в любой момент, когда захочу или посчитаю впечатления скучными, и ничего не потеряю?
- Я обязуюсь доставить тебя обратно в 31 января 2004 года в 03:27:59. Но не даю гарантии, что ты безболезненно для себя переживешь эти впечатления, если примешь к сердцу все... А НЛП оставь для работы, хотя тебя, в общем-то, скоро уволят….
Не успела я открыть рта, и голос прошептал: «После отпуска, ты ведь сама об этом знаешь, но почему-то не хочешь соглашаться со своей интуицией. Но если не будет форс-мажорных обстоятельств (Алина, это у вас, людей, так называется?), я обещаю тебя вытащить из той истории.
- Ты смешной! – осмелившись, громче заговорила я.
- Ты хотела сказать, что я хорошо обучился навыкам юмора человеческих существ? – Не без удовольствия более низким тембром, напоминающим голос Артура, с улыбкой в произношении слов – спросил он.
- Да…. а….
- Ты хочешь попасть в 17 век и встретиться… с существовавшими людьми? – подытожил он беседу, и, таким образом, лишил меня возможности продолжить выставлять условия.
- Без вреда для себя и для своей души? Да… и …. – Я сделала попытку до конца все оговорить.
- Для твоего дальнейшего развития это будет необходимо… - Он снова оборвал, и мне не оставалось ничего больше, как сказать: «Тогда хочу…».
После произнесенной мной фразы незнакомец куда-то исчез. Я дочитала «Демона» до конца, ожидая комментариев, но комната молчала. Поближе к четырем часам утра я заснула. Произошедшее показалось мне бредом испуганного полусонного сознания.
Часть 1. Москва. Артур. Дача. Демон не оконченное
© Copyright: Алина Чернышева, 2005
Свидетельство о публикации №105041801817
Свидетельство о публикации №105041801817
Рецензии
Да-а-а... Такое знакомое ощущение - текст "затягивает" и заставляет читать дальше, дальше ....
В 8-00 подниматься на работу... зачитался, бывает...
А вторая часть? Будет ли что-то дальше?...
с уважением,
Афон-Черный 19.04.2005 03:26 • Заявить о нарушении
В 8-00 подниматься на работу... зачитался, бывает...
А вторая часть? Будет ли что-то дальше?...
с уважением,
Афон-Черный 19.04.2005 03:26 • Заявить о нарушении
Вторая часть. Будет сон про Грузию. Трудно пишется так как никогда там не была. Консультируюсь с друзьями.
Третью часть начала уже писать месяц назад. Выложу пять страничек вечером.
Алина Чернышева 19.04.2005 11:40 Заявить о нарушении
Третью часть начала уже писать месяц назад. Выложу пять страничек вечером.
Алина Чернышева 19.04.2005 11:40 Заявить о нарушении