На земле - апрель, на небе - овен...

 
На земле - апрель,
на небе - овен,
там, где через времени гранит
улиц разночинное сословье
девичьи фамилии хранит.

Люд жеманно щурится от света.
 - «Правды»? Нет…
«Но истина – в вине!» -
фыркают нарзанные бюветы
на экскурсий праздных дефиле:
два француза, немка, итальянка
(у курорта цепка колея!),
чуть поодаль для особ - тальянка,
для особо страждущих - кальян.

Новый прейскурант хорошей жизни:
- Счастье? Есть!..
И евро знак в графе.

Хочет нежелезный пан Дзержинский
вспомнить вкус бабаевских конфет.

Движутся милиция и кони,
следом – в узких шортах бегуны.
( На душе становится спокойней
За здоровье хрупкое страны).

В воздухе тончайшим шелком вьется
аромат татарского азу,
у скамьи интеллигент-пропойца
Пушкина читает наизусть,
напевает влюбчивая флейта
Августину нежные слова,
юный, необстрелянный ефрейтор
уплетает крапчатый лаваш.

Дальний лес изысканно коричнев,
спешно упакован в объектив
под коктейль из качеств и количеств
рвущихся наружу инвектив.
Соблюдён гостеприимства кодекс,
полон электричками извоз,
вздрагивает вечер-иноходец
в яблоках больших, холёных звезд.
И тоска пустой, фальшивой темой
выгорает дочиста, дотла
в час, когда ручной, но грустный демон
сквозь решетку простирает длань:
- Торопитесь, люди и поэты!
Допивайте солнечный мускат.
Отбываем!..

…Сказочной каретой
Кисловодск несется на закат...