Альбом. Повествование в стихоциклоидах

АЛЬБОМ (повествование в стихоциклоидах)


1

Была ненастная погода,
Толпилась в небе туч гряда,
И наполняла их чреда
Унылым чувством несвободы.

Внезапный ветер вдруг обрушил
Воды потоки и нарушил
Намеченный в тот час маршрут, -
Я заскочил в подъезд, и тут,

Пережидая капель звон,
Увидел:  мне подъезд знаком.

Да, точно: длинные перила,
Лифтовой шахты переплёт
(Кабина медленно ползёт),
Внизу два льва… на них курила

И вяло грызлась молодёжь.
«Ну, вспомнишь или так уйдёшь?» -

Я сам себя тогда спросил.
И вспомнил: здесь же мама друга
Живёт, должно быть… Заходил
Я к ним когда-то… Помню, вьюга

Смешала всё в тот день в окне.
Был кофе. Тётя Лида встала,
Альбом из шкафчика достала –
И долго говорила мне

О тех далёких людях, лицах…
«Зайду, - я, наконец, решил, -
Пусть прошлое возобновится».
Пешком поднялся, позвонил…

Так - случаем попал я в дом…
И вот – передо мной альбом.
 

2

Альбом – как лист календаря:
Вдруг мне подскажет, что же нужно,
Чтоб не скрипеть пером натужно,
Растрачивая время зря?

Пора – давно хотел собраться:
Понять причины, разобраться,
Чего хочу, о чём смолчу,
О чём, быть может, прокричу –

Пусть в тысячный иль в сотый раз…
Решил: я поведу рассказ

О тех  – кто в стареньком альбоме,
Чей ветхий скромный переплёт
Желание открыть влечёт,
Пыль с памяти стереть… и кроме

Картин забытых прошлых дней
Постичь с ним, что всего важней,

Найти сокрытую пружину
Событий, выстроенных в ряд…
Не всех – хотя бы половину,
Хоть четверть… Только вот навряд

Мне это выразить удастся.
Ну, что ж: собратьев призову
И, предложив на спор главу,
Их призову объединяться.

Шучу – простите - а пока -
Мне планы не дают покоя,
Мешают отлежать бока,
И теребят, и беспокоят…

Я взял альбом, открыл, вздохнул –
И первый лист перевернул.


3

В тех старых фотографий глянец
Я вглядываюсь, но увы! -
В неясных формах  головы
Едва мерещится румянец.

Читаю надпись: кто ж таков? –
Василий Фролыч Симаков.
А рядом (в точности Мальвина) –
Лопухина Екатерина.

Друг в друга устремляют взгляд.
Меж ними – свадебный обряд.

Цветы, улыбки, плач, иконы…
(Перенесла меня туда
Фантазия не без труда,
Нарушив времени законы.)

Я будто слышу за спиной:
«Жених, вы знаете, хромой!»

- Да ей сойдёт без рук, без ног –
Сидит ведь в девках столько лет…
«Ходил, бывало, без сапог…»
- Вся в маменьку: её портрет.

«К столу, однако, подавать,
Узнал я, будут сыр, свинину, -
Вставляет шёпотом мужчина, -
Так мне б… того… не опоздать».

И, заложив широкий крест
Щепотью длинных старых рук,
Он озирается окрест…
И тут же, заполняя слух,

Вступают певчих голоса –
Брак принимают небеса.


4

Да, вижу: вот оно, начало.
Здесь корни рода залегли.
А всё, что было в той дали,
Где фотографий было мало

(В хожденье был ещё портрет) –
О том следа почти и нет.
О том легенды лишь, слова –
И скудна памяти трава.

Но глаз напрягся: пусть вглядится -
Пусть оживут на фото лица...

Итак, их брак держался долго.
Их жизни двигалась ладья –
И разрасталася семья.
А много ль в детях стало толка –

Не знаю и не расскажу.
Я об одном из них сужу.

Его в отдельности портрет -
В изящной рамке снизу справа.
Он тёте Лиде будет - дед.
А здесь он юн, усат, и слава

Привлечь внимание потомка
Ему покамест не грозит…
Во взгляде – воля, он стоит
На пристани, в руках – котомка…

Начало века. Скоро войны
Разрушат шаткий мир вполне.
Пока же… Взоры всех покойны…
И кажется (поверьте мне),

Что эти снимки - как мираж…
Так что ж - берусь за карандаш!..


5

Его успехи были ранни.
Он, кажется, не выбирал
Свою стезю, а будто знал
Её направленность заране.

Гимназья, университет –
Его ступени.  Всё же дед…
(Нет! юноша! Прошу простить:
Ведь сотня лет! Предвосхитить -

Не сложно,  зная всё вперёд…
Однако для всего черёд.)

Никита стал (ведь он – студент! -
И постигая жизнь столицы,
Где он людей не сторонился) -
Романтик, скептик, декадент.

И стал (увы!) писать стихи.
(Не сомневаясь,  что  плохи.)

Его два раза навестили
Отец и мать, свезя грибы.
Затем - опекою забыли,
Моля о благости судьбы.

Тут он влюбился в первый раз.
Ведя Настасью  до дверей,
Сносил насмешки от друзей -
Не зря: столь скорым был отказ!

Что он? - и  бравый офицер? -
И с выправкой и с экипажем!
Картавя  чуть (на букве «эр»),
Тот увлечён был и отважен:

Да вот - в апрельскую капель -
Смеясь, взял вызов на дуэль.


6

Столь романтической развязки
Жизнь, к счастью, не дала Никите.
Постигнув мыслью в сей корриде
Идею – в этой  странной связке

Узреть не храбрость, а подлог -
Друг сделал всё, что только смог,
Чтоб глупость эту отвратить –
И в фарс затею превратить.

И страсти вскоре улеглись -
Враги друзьями разошлись.

«Судьба, узнать бы, что ты хочешь,
И суждено ль ещё любить.
Нет, мне Настасью не забыть.
Цыганка, что мне напророчишь?»

Смуглянка смотрит на ладонь,
В глазах – таинственный огонь…

И прочит… впрочем, всякий раз,
Вступая с будущим в игру,
Он разный получал наказ… -
И перестал… И в ту пору

К нему пришли иные страсти.
Он в «общество» был вовлечён
И к новой вере приобщён:
Разрушить мир, добиться власти

Для угнетённых и рабов,
Создать вместилище свободы,
Обитель радостных трудов…
Под эти радужные своды

Никита с пылкостью вступил –
И жизнь идее посвятил.


7

Мечта его…  была одна:
Добиться славы, прогреметь,
Взлететь – и сверху  посмотреть:
Не пожалеет ли  она?..

О юность! Где твои газоны,
Твои наивные резоны
И расточительная злость?..
Альбом! Ты бросил эту кость –

О юности  повспоминать,
Листая старую тетрадь…

Но что же от неё мне нужно?
Давно ведь  пух её проплыл
(Наивный бред начальных сил)
В изгибах Леты равнодушной.

И разве гладкие черты –
Не след сердечной простоты?

Когда о жизни рассуждать
Легко так выходило, просто:
Вот твой отец, а вот и мать -
Но - всё уж самому по росту.

Держать себя под их рукой
Нет нужды.  Выбрать бы коня –
Да вдаль, пусть голову сломя,
А им – им надо на покой…

И всё же! Юный правя шаг,
Земную чтоб проверить твердь,
И новой вольностью дыша,
Не торопитесь запереть

Чертоги детства своего –
Не отрекайтесь от него!


8

На перевёрнутой странице
Альбома, слева, вижу я
Картину (смазаны края
И плохо различимы лица):

Вот тут Никита, рядом с ним -
Фигурой грузной заслоним,
Шинель, фуражка с козырьком -
Как будто вид его знаком…

И тётя Лида: «Верно, с дедом
Стоит N.N.  – он был поэтом,

И даже некогда известным…»
Я дам воображенью путь,
Чтоб на портрет теперь взглянуть
Фигуры небезынтересной.

(«В студенчестве они дружили –
Но жизнь по-разному прожили».)

По виду мрачен, нелюдим
(Как будто с болею в груди),
Извечной хмуростью томим,
Геннадий, между тем, среди

Персон из своего кружка
(Что собирался по средам
В квартире неких милых дам)
Был чем-то вроде знатока

В отгадках скрытых тайных дум
И чаяний чужой души.
Своеобразный вязкий ум
Как будто извлекал в глуши

Заветных полупредставлений
Зачатки мыслей, озарений.


9

Он размышлял о воле рока,
О назначенье бытия,
О дуализме «мир – и я»,
О сущности, о вере в Бога.

И среди множества страниц
Лежащих всюду книг и лиц,
К нему с обложек обращённых,
Средь стульев, сплошь отягощённых

Всем нужным для его трудов, -
Прожил он несколько годов

В Санкт-Петербурге, у канала,
В Коломне, где с лицейских лет
Великий наш живал поэт,
Чей образ часто извлекала

Из груды книг его рука…
И жизнь его была легка,

Поскольку страх про хлеб насущный,
Ввиду посылок от родни,
Не отравлял рукой трясущей
Его студенческие дни.

Но, как бывает у поэта
(Он не хотел им быть, но стал:
Должно быть, много книг читал)
Не миновал и он предмета

Сердечных мук, хоть дал зарок –
Покуда не осилит курса,
Любовный первый свой урок
Он не начнёт (пусть и не бурса,

А философский факультет
Его баюкал…)  Но ведь нет!


10

Она… явилася как сон.
Весь день читал он… Но под вечер,
Задув оплавленные свечи,
Геннадий вышел на балкон.

С осенней мглой мешалась взвесь
Холодных капель… Эта смесь
Его пронизала насквозь.
Он вмиг продрог и, будто вскользь,

Стремясь обратно в теплоту,
Её увидел – на мосту.

Она – едва была видна.
«Но странно, - вдруг подумал он, -
Не вещий ли я видел сон:
Фигура в сне – там, где она…

Во сне я сердцем встрепенулся –
И побежал к ней, но… проснулся».

Он далее не рассуждал,
А сдёрнул с вешалки шинель
И, зонт не взяв (хоть дождь хлестал),
Рванулся - выскочил за дверь.

Не разбирая, мчал по лужам,
Моля, чтоб только не ушла,
Чтоб мгла его не провела…
И встретились они… Двум  душам

Пришла пора соединиться -
С зарока сорвана печать…
Их мир - быстрее стал крутиться…
(Любви бывает раскачать

Тот маятник – легко и просто:
Вот - тема свадебного тоста!)


11

И всё к тому, казалось, шло.
Он кончил университет,
Отдал статью и дал обет:
Учительское ремесло

Освоить – пусть для пропитанья,
Фундамент чтоб сложить для зданья
Семейно-правильного быта…
А сборища? Те – позабыты!

(Да – настояла так она –
Теперь - почти уже жена.)

И вот пошла уж волокита:
Уж кольца приобретены,
И гости уж приглашены -
Вдруг появляется Никита,

В идею мысля обратить
Любого, кто умел ходить.

И что же? - Так произошло!
Но кто поддался  красноречью?
Варвара… Ей бы подошло
(Взомнилось!) – обращаясь с речью

К рабочим - звать их за собой,
Блестя прекрасными глазами
(А волосы по ветру - знамя!), -
На страшный, но «последний» бой.

Где выбор ей остановить?
Быть музой бедного поэта,
С ним жалкий быт его делить
И жить стихами? – Или это:

Войти в стремнину, в поворот,
Попасть в судеб водоворот?


12

Но прежде, чем ей дать ответ
(И есть резон ей подождать,
Чтоб словом выбор не вязать),
Вернёмся мы – на пару  лет.

Варвара, в стенах пансиона
Чтя ритуал как столп закона,
В одном имела отступленье.
(Да нет - не клятвопреступленье.)

Запоем – всё  могла читать.
(Ах, знала б это её мать!)

И все благие наставленья
И руководства к чтенью книг
Не заслоняли ни на миг
В другом добытые сужденья.

Где эти книжки доставала? -
Прислужница одна давала.

Варвара - измены крови
Чуралась не всегда: могла
Болтать, не «поднимая брови», -
Расположить её  смогла.

Был дерзко брат её настроен.
Ещё в училище учась,
В опасную вступил он связь
С эсерами (и был уволен).

Но искра  пущена - рукой
Его - в сословный   мир Варвары…
(Чем кончился б мятеж такой,
Когда бы тот не сел на нары?!)

Так свет учений дал плоды -
И не пропали зря труды.

 
13

Вернусь к Никите и Варваре.
Не только их - борьба за власть
Сплела  – к ним ворвалася страсть.
Той осенью… На тротуаре

Они ругали стиль статьи –
Её вдруг руки взял  – в свои.
И взгляд - рванулся вдруг в глаза
Её – и задержался… за…

За той чертой, где гаснут звуки
И остаются - губы, руки…

Бродили, меря тротуары
И мешкая у фонарей…
(В глазах – лишь отблески огней.)
Навстречу им – такие ж пары…

И листья, поздние узоры
Деревьев, – им ласкали взоры…

Потом надвинулась зима,
Блеснула ярким чистым снегом.
«Ты знаешь, я  теперь сама
Пишу стихи», -  лучилась смехом.

Снимали комнату в квартире -
К другому средств недоставало.
(На жизнь им мать её давала.)
Обедали в простом трактире…

Но главное – свой знали долг,
Любовь им в этом не мешала.
Друзья в них находили толк -
Ячейка  их не осуждала.

У них всё было как бы в такт…
Весной - затеяли теракт…


14

Всё было в точности по плану:
На перекрёстке ждал студент –
И дал сигнал. В один момент
Взрыв бомбы выворотил раму

В окне второго этажа.
На снеге, тяжело дыша,
Лежал израненный кассир.
Бомбист… тот ноги уносил.

Никита, путаясь в шинели,
Взяв деньги, скрылся в тёмной щели

Сквозного длинного двора…
Итак, экспроприация
(«Важнее, чем теракция») –
Прошла как надо  – «на ура».

Что ж: партия взяла налог –
Дав революции урок…

Её в тот день не брали в дело…
«На крыльях»  он летел домой.
Но вдруг - мелькнуло сбоку тело -
Удар  –  Никита с ног долой…

Жандарм - презрительно-развязен:
«Голубчик, лучше всех назвать».
“Пошёл ты!” - тут же в зубы.  «Сядь!
Теперь твой будет путь ужасен»…

Никита выдержал допросы.
Застенок дали – десять лет.
Но мучили его вопросы:
«Кто выдал? Как? И где ответ?»

И - мрачных будней череда.
В них таяли его года.


15

Варвара (что ж!) была готова -
Свиданиям  был дан запрет:
«Иначе выйдут к нам на след».
Пять писем от него – и снова –

Одна? – Нет, партии в борьбе
Она нужна…   В её судьбе
Случается иной зигзаг.
(Но разве всё бывает – «так»?)

И вот уж едет за границу –
Для связи с русскою столицей…

По чьей рекомендации?
Данилина, их вожака –
Боевика и ходока -
Водителя той акции,

Что друга вынесла в Сибирь…
И пусть «носила монастырь»,

Решаясь ждать все десять лет
И верности дав обещанье, -
Данилин сокрушил обет –
И вот - её «прости» - с прощаньем…

Всё ново тут, всё  интересно!
И диспуты - в канун грозы…
Вино из солнечной лозы -
В подвале,  где уютно-тесно…

В Россию ездили другие.
Она же –  в Лондон и Брюссель…
И утолила  ностальгию,
Исколесив  «отсель – досель»

Европу…  С нею в тех местах -
Данилин: чувства смыли страх.


16

Никита ж был на поселенье:
Деревня, сани, глушь, тайга…
Сугробы, валенки, снега…
Бескрайних далей заточенье.

В крестьянском быте деловит
Не очень… и не домовит,
Никита  - больше так, от скуки -
Познал житейские науки.

Он в них  душою отдыхал.
(Готовясь встретить бури вал.)

Он молод - сила через край:
То в рубке дров, то на охоте.
Он прелесть ощутил в  работе…
И - полюбился этот край.

Но сильно  года два грустил… -
Врач-время рану залечил,

Да дочь хозяев подрастала…
Он как-то отложил дела
(Та снег с крыльца как раз сбивала)
И вдруг увидел: в сок вошла!

«Так ей всего шестнадцать лет!
Неграмотна,  да и крестьянка…
Но эта… в щёчках эта ямка!..»
Дворянский свой авторитет

Он уронил, её взяв руку,
Державшую воды ведро…
А за окном шумела вьюга… -
И разом всё произошло.

И мир его переменился:
Никита взял – и оженился.


17

Так шло теченье дней – и вот –
Лихих годин коловращенье
Эпохе придало «верженье» * :
Семнадцатый нагрянул год.

Данилин, вместе с ним Варвара
В Россию едут… Поезд паром
Обдал уж не один перрон…
Опломбированный вагон

Трясётся, множит перестук…
Вот Петроград – и как-то вдруг!

И сразу – митинги, собранья,
Революцьённая  возня.
Данилин: «Ты не жди меня.
Мы заседаем. Вот заданье…»

Варвара молча собралась –
И в стылый ветер унеслась.

Весна промчалась, следом – лето.
Назрел удар большевиков.
Кто мечется, кто канул в лету,
Кто друг, кто в партии врагов…

Россия на дыбы вставала,
И брезжил кровью небосвод…
От невских серых, мрачных вод
Сигналом пушка протрещала… -

Под крики Зимний пал дворец,
Тщеславья «временных» обитель.
Оратор вышел: «Наконец!
Народ – свершилось! – победитель!»

И в эти дни – почти забытый –
Вернулся в Петроград Никита.

*Несколько вольная метафора, почерпнутая из четвёртого «философического письма» П.Я.Чаадаева, который под эти словом разумел «начальный толчок», противопоставляя его другой движущей силе природы – тяготению. Считаю, что в аллегорическом смысле слово применимо и к нашей истории, символизируя быстротечный распад.


18

Он шёл по Питеру под вечер.
Матросы, хохот, топотня…
У магазина толкотня…
Какой-то чумовой навстречу:

Оскалом чёрным рваный рот,
Надет тулуп наоборот,
В руке подвязанной листок,
Заплатка поперёк порток –

Бежит стремглав, как шалый пёс…
Задел Никиту – чуть не снёс.

Грузовичок катит по жиже,
Везёт подвыпивших солдат.
(И командир весьма поддат.)
Никита – к Смольному поближе…

- Куда?!  - «Мне в штаб большевиков».
- А ты-то будешь кто таков?

- Никак, из энтих благородий?
- Браток, какой с ним разговор?
- Попил кровуху у народе?!
- Давай, робяты – вон забор!

- Ну, вы! Потише! Чё, в натуре…
Товарищ, предъяви мандат.
Ага, документ не богат.
Отправь его к комендатуре…

Ты чё, и впрямь, браток, из ссыльных?
Ну, это мы проверим враз.
Отправь его, Семён, с посыльным…
Да, в Смольный, в Смольный… ёшкин глаз!..

Неразбериха, волокита…
«Данилин?!» - Ба! Никак – Никита!


19

И революции потоки
Никиту мощно понесли,
В движенье силы привели,
Зажгли ещё младые соки.

Теперь уже не наугад
Он шагом мерил Петроград:
Уполномоченный ЧеКа! * –
К нагану близкая рука,

Кожанка, кепка, портупея,
Шарфом обмотанная шея…

Чуть сжаты губы, твёрдый взгляд.
- Вам надлежит проверить банки…
- Вы этих знали из охранки?.. –
Ответственных заданий ряд…

Блок фотографий из архива:
«Данилин?! – Да: такая ж грива…»

Он углубляется в записки;
Всплывает старый эпизод:
Вот протоколы… дальше… списки…
«Выходит – он?!!  Но как же тот?..»

Всё ясно. Страшное открытье
Никиту сильно потрясло.
Он вышел… Снегом занесло
Ступени… Кто-то из укрытья   

Качнулся следом – он не видел.
Он брёл, не ведая пути.
«Сказать Варваре?.. Бог обидел
Её… От дьявола спасти…»

Бессвязных мыслей жаркий бред…
Вдруг выстрел – и Никиты нет.

* ЧК – местный орган ВЧК – Всероссийской Чрезвычайной Комиссии,  созданной в декабре 1917 года для силового подавления контрреволюционных действий.


20

Печаль – конец мятежной жизни!
Не яркой, но и не простой.
Он, к счастью, не был холостой –
Двоих детей отдал отчизне.

Они остались в том краю,
Где встретил он жену свою,
С ней разделив крестьянский быт.
Он мог быть счастлив!.. Но убит…

Последний снимок.  Вот деталь:
Глаза глядят куда-то вдаль.

Как будто, отрешенным взором
Пересекая пласт времён,
Он видел шествия знамён –
Но с сожалением, с укором…

«А это?»  - Да, ты угадал:
Ему Геннадий написал.

“Неси, Никита, тяжкий крест:
Любить Россию для народа,
Не ждя на тыщу вёрст окрест
Похвал; не веря в память рода.

Что ищешь ты – другой найдёт.
Моли лишь Бога о пощаде –
Не думай об иной награде…
Светило для других взойдёт”.

Поэт! Как ты бываешь мрачен.
(Хотя порой бываешь прав.)
Твой стих здесь явно неудачен…
Пронизан ядом горьких трав.

Не зря он жил! Порукой в том –
Семейный старенький альбом.

июль 2004 г.  -  3 апреля 2005 г., в гор. Москве