Инферно

На грани тьмы и света мне дано
Быть диафрагмой в этом стареньком кино.
В движении кадров вспыхивают лица
И, точно идолы, сквозь муть времен глядят.
Я вижу : пьяная толпа вокруг беснуется ,
Как будто праздник на Заречной улице …
И у киоска мой отец сутулится ,
И трубы в небо синее дымят…

Летучий ящер, в небе проплывая,
На город солнечный отбросил тень крыла -
И, нечистотами у берега играя,
Пошла гулять зыбучая волна...
Там пьяных лодочек бесчисленные соты
Проснулись, трутни, одуревшие от сна,
А через пять минут все так же беззаботно
Легли на борт ,уключиной скрипя…
 
  *****
Ликует пристань, колоколит репродуктор
С лицом уставшим девушка-кондуктор
Билеты на тот берег продает.
"Плотва" - под мухой, как всегда гарцует,
Крамольный август "яблочко" танцует,
И плавится на палубе народ...
Паромщик пьяный матом кроет
И папироску достает.

Паром пыхтит и отгребает вяло,
Ведомый будто детскою рукой
Никто не видит берег правый:
Он потонул во тьме густой.
Лишь церковь с куполами дырявыми,
Как знак беды, кричит: "Постой!"

Но откупорены бутылки,
И нет приятнее труда...
Танцуют солнечные блики
На волнах черного пруда.

В тот день мы все заложниками стали...
Кривлялся мир в бездонных зеркалах...
Как в воду канули, и грозовые дали
Нас приняли, глаза дождем застлав...
Я был мальчишкой, но не напугали
Меня орущие от боли небеса,
И молнии хлестали по глазам,
Над головами нашими летали.

Там впереди, за пеленой дождя,
Идет навстречу нашему парому
Такой же точно - без ума и без руля -
И суждено им встретиться над омутом.
Не знает агнец, что для алтаря
Он приготовлен, но не для бульона...
Упала девушка в стальные жернова,
Когда столкнулись два слепых парома.

Я не избранник и не лжепророк,
Хотя несу идей крамольных бремя...
Я не читаю между строк
И не подглядываю в двери…
А наш ковчег? Он все еще плывет
Сквозь ртутные моря душевной лени,
Но прежде сгинет плоть
И высохнет скелет,
Чем доплывут их призрачные тени
До райской гавани
Сомнительных прозрений.

       *****
Я вижу: в толще сизых облаков
Открылось, вроде, смутное оконце -
С небес под стук бегущих каблуков
На пристань босиком шагнуло Солнце.
Пугая стадо, здесь, поверх голов,
Летает с криком паника, как птица...
И, глядя на мальчишку, злится
За то, что он спокоен - как оглох -
И ничего, похоже, не боится.

На улицах - потоп библейский,
И люди плавают котятами в ведре,
И платья мокрые прилипли к бедрам женским...
Плывут трамваи скорбно по воде...
Я сцен таких не видел у Феллини…
Нелепо, как пингвины, проплывали
Довольно невеселые родители,
Несли в руках ботинки и сандалии…

А мальчик мой, послушный и простой,--
Мой прототип безмолвный -
Пронизан был, как бабочка, тоской,
И первыми открытиями едомый,
Шел по знакомым улицам домой,
Когда старушкой - черною вдовой,
Был, словно стенкой, остановлен:
Ее кривым, засушенным перстом
И взглядом жутким коронован.

Он испугался - лопнуло стекло,
И стали тоньше волоса зрачки;
Легли на небо, как морщинки на лицо,
Засохших красок трещинки;
И словно пряжа за руками вьется,
Как сквозняком в открытое окно,
Летят по небу облака за солнцем…
Уходят ниточки - в игольное ушко...

       ******
Мелькают кадры старого кино,
И пленка временем засвечена давно...
А в темном зале пахнет плесенью и склепом,
И бесконечно тянется прокат,
А кто-то за спиною бродит слепо:
По залу ищет свой законный ряд;
Встают, уходят, кресел скрежет,
Или смеются невпопад...
Лишь только я сижу на месте
И знаю , что сижу не зря.

Цветы повисли, как змеиные головки,
В пивной бутылке млеют и гниют,
И в круге за окном - седые волки,
Собрались и чего-то ждут.
Их очи глянцевые блещут, как осколки,
Как в лунном свете дьявольская ртуть.
А мальчик мой, он спит, пуская слюнки,
И спать ему осталось пять минут.
Проснись ,малыш, твое уходит детство,
Все ближе миг рождения Судьбы:
Ты будешь “нищим”, и свое “наследство”
Ты пронесешь сквозь годы мук и тьмы...
Ты спишь, наследник Асмодея,
Безбожник будущий, ребенок Розмари?
Ты пролетишь кометою Галлея
Над черными равнинами Земли.

*****
Вдруг небо вспыхнуло-с дерев упали птицы,
И почернели на иконах лики...
И в недрах где-то огненных зарниц
Открылся переплет древнейшей Книги,
И ОН сошел с пергаментных страниц
На Землю грешную - ужасный и великий.

Окно открылось, шелест на подлете,
Впорхнул как мотылек ,незримый, ловкий...
Малыш проснулся в лунном переплете -
С подушки поднял светлую головку.
Надежды прочь! В Эдем уж не вернуться,
И никогда спокойно не заснуть…
Ты посмотрел в рубиновые очи,
И силуэт в проеме лунной ночи
Теперь уж никогда не обмануть.

*****
ОН не сказал в ту ночь ни слова,
Но понял я, что это не Морфей,
Что нет другой материи, основы,
Которая была б ЕГО сильней.
ОН словно вынул из меня хребет,
И холодом повеяло могильным...
Я замерзал и тихо ждал рассвет -
Цветочек, брошенный на мраморные плиты.

Свет пробежал по полу серой кошкой,
Вынюхивая пыльные углы.
Закрыто плотно запотевшее окошко,
Трещит будильник ,скрип надломленный тахты.
Мои проснулись и в объятьях млечных
Лежат на расстоянии руки,
Им даже невдомек, что сын помечен
И что клеймо еще дымится на груди.

23 мая 2000