Равнодушное

Ступни подрагивают –
Очень страшно
Касаться снега свежего.

Плыву…
Над ним
В пустыне Питера,
В нём больше нет людей,
(Я никогда не вру).
Нет никого: ни пахнущих и громких
Алкашей,
Ни одиноких плачущих девиц, и
Даже нет голодных дремлющих
Бомжей.

Плыву…
Ещё плывут
Здесь только ночь и снег, а Я
Такая лёгкая, как …
Нет, и Моей лёгкости, ей тоже
Нет сравненья.
(Я никогда не вру)
Ещё здесь фонари
Гудят последним хрипом жизни
Но горят - им скоро умирать.
И Мои хрипы чётко в такт…
Но Я плыву – нам с фонарями в унисон
Мерцать.

(Я никогда не вру)
И всё-таки их хрипы несколько
Печальней.
Ведь Я рискованно,
Исподтишка, носами лакированными
Свежий снег цепляю.
Так страшно, ведь Я на секунду
Становлюсь причастной к
Приземленью.
Чуть снега на ботинок - и опять
Всплываю.

И всё плыву…
Над всем.
А вот и бедная Моя, ущербная, Луна
Гораздо выше фонарей.
Она сегодня мальчик – месяц.
Мне до него не дотянуться –
Я никогда не вру - не хватит сил.
К тому же Я отяжелела:
Мне вспомнилось сейчас,
Что этот месяц пять ночей подряд
Не прекращал в окно Мне
Улыбаться
Этой насмешливой тройной
Улыбкой. Злилась Я и проклинала
Солнце, что затмило девочку Мою
Луну
И не переставала на стеклопакет
Ругаться.
Всё! Лёгкая.
Плыву…

И валит свежий снег в пустыню Питера…
И даже снег кончает
Приземлением.

А Я плыву…
Сдувая хрупкие снежинки с
Охладевших фонарей.
И Я не вру…
Я легче лёгкого -
На днях Я поразительно прозрела:
Теперь не вижу Я
Людей.