Придумался персонаж. Вряд-ли доведётся его когда-либо использова

Листы бумаги, испещрённые неясными знаками,
Подхватываемые порывами ветра, белыми птицами вылетали в открытое окно и терялись в неизвестности.... Бумага обрела жизнь... Так под пером Мастера оживали доселе неодушевлённые вещи, они поражают воображение своей выразительностью и утончённостью, своим умением безмолвно поведывать удивительные истории, которые выдумала сама Жизнь..... Трудно сказать чем конкретно занимался Мастер: был ли он поэтом, художником иль музыкантом, возможно он был столяром ... или великим философом ... его привлекала гравюра, а может быть он был скульптором...
...кто знает... Никто.
Лишь одному Мастеру было известно, что он творил жизнь ....  СВОЮ жизнь...

Иногда из-под его кисти появлялись на свет бесценные полотна -- настоящие произведения искусства, хотя порою он не мог изобразить наипростейшего, выходила бездарная мазня. Случалось, что он писал потрясающие поэмы, а бывало, что получалось нечто серое, глупое и пошлое -- бесполезный перевод бумаги... Часто из окон его жилища раздавались божественные звуки, будто пришедшие откуда-то извне этого гадкого и скучного мира, которые манили, завораживали, навеивали множество мыслей и образов....
Он был Мастером среди искусства, среди людей же он был Изгоем...Он был высоким худощавым сутулым стариком в извечном котелке и длинном пальто, с сухим серым лицом, блеклыми водянистыми глазами и седыми, торчащими во все стороны волосами. От пронизывающего взгляда его прищуреных глаз проходил мороз по коже, его хриплый надтреснутый голос, казалось, проникал в самые глубины сознания. Было впечатление, будто кривой разрез его рта не ведал улыбки. Никто не знал чем занимался этот человек. Род его занятий выдавали лишь его длинные тонкие пальцы и изящные кисти рук, хотя в этих пальцах легче было представить хирургический скальпель, нежели кисть или перо...
Только в гордом одиночестве Мастер становился собой.
Он становился истинным Мастером...

        ...И не было покоя ему средь жизни мирской.
               
                По природе своей был он Изгнанником...



Лёгкий бред унылого зимнего вечера, навеяный грустью №2004