настанет время...

 

Настанет время подводить итоги, -
Всё умещу я в нескольких строкАх:
Пил (в меру) Не курил. Платил налоги.
И, каюсь, жил на трёх материках.

Я б заблудился в жизненном ненастье,
Но ангел мне шепнул благую весть:
«Не в роме – истина, не в СD-RОМе – счастье,
Но в женщинах, ей-богу, что-то есть...»

И Вера та, в душе моей злодейской,
Готов поклясться, что не лжёт мой стих,
Сильнее христианской, иудейской,
Не говоря уже об остальных.

Любой мужик, учёный, иль невежда,
По жизненному следуя пути,
Хоть исподволь, но пестует Надежду
Вот это «что-то», всё-таки, найти.

И ссадин на душе не замечает,
Хотя порой её сбивает в кровь…
Зато, когда он Женщину встречает,
Надежда превращается в Любовь.

Она нежна (развратна), непреклонна
(Сама себе порою вопреки),
И собирает под свои знамёна
Романтиков (и циников) полки.

Кому она – как плитка шоколада,
Кому – дворец фантазий и причуд,
Кому погибель, а кому – награда.
А для кого-то это – тяжкий труд.

Кто за неё готовит шпагу к бою.
Кто солит (к пиву?) женские соски…
. . . . . . . . . . . .. . . . . .
А я свою – всегда вожу с собою,
Меняя континенты, как носки.

Жаль, это всё закончится когда-то,
Как отцветут ромашки на лугу:
За всё в конце положена расплата,
И…ничего я больше не смогу.

Настанет время, и никто не скажет:
«Вот, бабник был!» И рыльце, мол, в пушку…
Лежу себе, спокоен и вальяжен,
И волосок уложен к волоску.

Иль даже пристегнут на шею бантик
(Не то терпел при жизни я от дам!)
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
А кто я, циник, или же романтик?
Судить об этом оставляю вам!